Тайная история Леонардо да Винчи - Данн Джек - Страница 95

• Предыдущая
• 95/130
• Следующая

Сандро и Америго искали Леонардо и нашли его позади толпы, окружавшей место игр. Он строил планы. Идеи, образы и воспоминания кружились в его мозгу, как частенько бывало с ним перед тем, как провалиться в сон. Но сейчас Леонардо был за гранью сна и усталости, и граница между реальностью и кошмаром стерлась начисто. И он смотрел, как солдаты мчатся друг к другу, крушат друг друга, повергая на пыльную землю. Мальчики, одетые, как солдаты, в железные кирасы под цветным шелком, стояли на седлах идущих галопом коней и крутили копья. Юный раб-мамлюк балансировал на деревянной платформе, что лежала на клинках мечей двух скачущих всадников.

— Леонардо, — позвал Сандро, — как ты?

— Все хорошо, Пузырек. Просто я устал.

Леонардо улыбнулся и кивнул Америго.

— Спасибо, что спас мне жизнь, — сказал Сандро, старательно пряча глаза от Леонардо. — Мне представлялось, что калиф — искатель правды, гуманист, как наш Лоренцо. Я давал ему советы, как давал бы Лоренцо, и рассказывал о том, что видел. Я рассчитывал по меньшей мере на его защиту.

Леонардо резко глянул на него.

— Знаю, — сказал Сандро, — здесь везде уши. Я буду осторожен.

— Твоя откровенность и доверчивость вечно доводит тебя до беды, — сказал Америго, и Боттичелли лишь растерянно улыбнулся.

— Странный из тебя вышел посол, — заметил Леонардо.

Сандро принужденно рассмеялся.

— Еще бы! Но дело свое я, во всяком случае, сделал. Я возвращаюсь во Флоренцию.

Удивленный, Леонардо спросил:

— Ты сказал об этом кому-нибудь?

Калиф конечно же задержит Сандро здесь, пока он, Леонардо, не убьет сына Уссуна Кассано.

— Рабу калифа, Куану. Он все приготовил. Он сказал, что ты покинешь лагерь этой ночью.

Леонардо кивнул. Оставалось лишь продолжать игру. Возможно, ему удастся отвертеться от убийства принца.

— Я еду с ним, Леонардо, — сказал Америго. — Лоренцо обещал мне защиту; дома мне ничто не грозит. — Он вздохнул: Сандро, без сомнения, рассказал ему, какая участь постигла его семью из-за заговора Пацци. Семья Веспуччи вела с Пацци дела. — А ты? С тобой все будет в порядке?

Да Винчи кивнул. Их словно разделил меч, как Тристана и Изольду [56]. Сандро и Америго не осмеливались говорить с ним ни о чем серьезном. Что они знали — Леонардо мог только догадываться. Так, в меланхолическом настроении, они следили за последним состязанием. На поле установили высокие шесты, увенчанные золотыми и серебряными сосудами. На самом деле сосуды были клетками, и в каждой сидел голубь. Всадники по одному бешено мчались к мишеням и, поравнявшись с шестом, выпускали стрелы. Когда искусный стрелок поражал мишень, испуганная птица выпархивала из клетки и уносилась прочь. Победителей Кайит-бей награждал лоскутами от «летучего шара», а также золотыми и серебряными сосудами.

Зрители хлопали и кричали, потом всеобщее веселье переросло в ссору. Тут появились телохранители калифа, и толпа испуганно отпрянула.

Шорох рассекающих воздух клинков.

— Смотри, Леонардо, — сказал Америго. — Вот твои изобретения: их доставили сюда, чтобы произвести впечатление на персов.

— А заодно и на солдат самого калифа, — добавил Сандро, и Америго одарил его неприязненным взглядом, потому что здесь и на самом деле повсюду были уши, и кто знает, — который из солдат, рабов или шлюх окажется знатоком тосканского наречия?

Невероятно — но так же невероятен был меч Куана у горла Сандро.

Леонардо пробился вперед, чтобы лучше видеть.

Все верно. Зороастро воплотил в жизнь его наброски, Одетые в черный шелк мамлюки скакали на лошадях, запряженных в колесницы, на которых были укреплены косы. Они мчались по полю, как призраки, всадники низко пригнулись к гривам кобыл. К каждой колеснице прикреплены были по четыре огромные иззубренные косы, соединенные со ступицами изогнутыми стержнями. Косы являли собой само изящество и мощь, одновременно устрашающие, уродливые и прекрасные — машины для сбора не урожая, но людей, их рук, голов и ног, словно все это были трава либо колосья.

Леонардо не мог сдержать восторга, хотя и отвернулся, когда калиф, чтобы показать, как убивают колесницы, велел бросить на поле собаку.

За колесницами последовала еще пара коней — они везли легкую пушку на колесах, похожую на связку органных труб. Всадники остановились, спешились, повернули орудие к большой роще финиковых пальм и подожгли фитили. Двенадцать стволов выпалили разом, снеся верхушки деревьев. Толпа зашлась в радостных воплях. Один канонир повернул рукоять, переменив траекторию стрельбы, другой в это время перезаряжал стволы. Грянул новый залп… потом еще один…

Зрители неестественно притихли.

Пальмы разлетелись пылающими кусками и ошметками обугленной коры и листьев.

И снова многоствольная пушка выстрелила.

Задымилась еще одна пальмовая роща.

Тогда Леонардо повернулся и, как сомнамбула, пошел прочь от арены — к шатрам. Все казалось сном. Он слышал, как откуда-то издалека его окликает Сандро.

Убийца…

Все это сон…

Леонардо не мог находиться в земле мамлюков. Джиневра не могла умереть. Никколо не мог оказаться в тюрьме. Его наброски не могли воплотиться в жизнь и отнимать жизнь. И разве сам он мог согласиться убить принца?

Измученный, Леонардо спал в тени шатра — и в полубредовом сне плыл в машине Куана над полем боя, наполненным грохотом, движением и смертью.

Кони и верблюды мамлюков, персов и их союзников скакали на северо-восток три дня — через холмы, черные базальтовые плато и долины с гротескными столбами песчаника, высокими, как минареты, и через пустошь, что так и звалась — Запустение. Семьи и кланы мамлюков, персов, грузин и татар скакали бок о бок, перекрикиваясь друг с другом. Фланги их растянулись широко, колонны коней и верблюдов были коротки. Все вместе воины Уссуна Кассано и мамлюки Кайит-бея больше походили на медленно перекатывающуюся волну, чем на обычный караван.

Целью их был Небк, ибо там можно было пустить пастись животных и было вдоволь воды. По пути же разбивали лагеря вокруг солоноватых колодцев в голых, выжженных солнцем оазисах, меж пальм и колючих кустов. О горячей пище, пока не доберутся до цели, нечего было и мечтать, зато каждую ночь в пергаментно-сухом воздухе пустыни повисали запахи кофе и гашиша.

Леонардо, сопровождавшему калифа и Куана, чудилось, что он скачет навстречу своей смерти. Однако его грезы и помыслы были о вещах военных: бомбардах и гигантских арбалетах, ракетах со взрывающимися стреловидными наконечниками, катапультах и баллистах, а чаще всего — об усовершенствовании Куанова летучего шара. Часы проходили быстро, и мысли Леонардо не раз обращались к его матери Катерине и приемному отцу Ачаттабриге. Как тосковал он этими днями и ночами в пустыне по их крепким грубоватым объятиям… Он словно снова собирался прыгать с горы, как прыгнул в Винчи, чтобы показать Лоренцо, чего он стоит.

Когда он спросил о Сандро и Америго, Куан только рассмеялся. Да, им позволят отправиться домой… когда Леонардо сделает все, что должен, к вящему удовольствию калифа. Пока же они едут с женщинами.

Их держали под стражей.

На Небк обрушились змеи.

Гвардейцы объявили это дурным предзнаменованием. Посланцы селения, доставившие нехитрые дары — страусиные яйца, сласти, верблюдов и заморенных коней, — рассказали, что змеи просто появились сами собой, как появляются черви на трупе. Селение потеряло из-за рогатых, черных и прочих гадюк и кобр сорок человек. Все, что можно было сделать для жертв, — перевязать их раны змеиной кожей, читать сутры из Корана и ждать, пока Аллах изъявит свою волю.

• Предыдущая
• 95/130
• Следующая