Осужден пожизненно - Кларк Маркус - Страница 24

• Предыдущая
• 24/120
• Следующая

– Да, разумеется! – решительно сказал Фрер. – Я ведь и о нем кое-что слышал. Кажется, влип в какую-то историю, а? Можно мне еще полчашечки, пожалуйста.

– Прошу вас, вот сахар и молоко. Да, мисс Пэрфой или миссис Рекс, как ее звали по-настоящему, но полагаю, что Рекс тоже не настоящая его фамилия… Так вот, эта миссис Рекс получила наследство от старой тетки из Англии.

Мистер Фрер утвердительно тряхнул головой, что означало: «От старой тетки! Именно так. Этого можно было ожидать».

– И она ушла от меня, купила себе домик на Нью-Таун-Роуд, а Рекс был приписан к ней слугой.

– Тогда понятно, известная уловка! – сказал Фрер, слегка покраснев. – Ну, а дальше?

– А дальше? Бедняга пытался бежать, и она ему помогала, – бежать в Лонсестон, а оттуда на корабле прямо в Сидней. Но по дороге его поймали и снова отправили на каторжные работы в наши места. Она, правда, отделалась одним лишь штрафом, но эта история ее окончательно погубила.

– Погубила?

– Видите ли, здесь только немногие знали об ее связи с Рексом. Но когда дело получило такую огласку, то все друзья ее покинули. А тут еще этот ужасный суд и страшные показания доктора Пайна – хотите верьте, хотите нет, но в этом человеке всегда было для меня что-то очень неприятное! Так вот, все от нее отвернулись. Она очень просилась поехать со мной сюда, чтобы заниматься с Сильвией, но Джон решил, что это нужно ей лишь для того, чтобы находиться поближе к мужу, и отказал.

– И правильно поступил, – сказал Викерс, вставая с кресла. – Хотите покурить? Пойдемте на веранду. О, эта Сара не угомонится, пока не освободит своего негодяя.

– А он и вправду такой негодяй? – проговорил Фрер, открывая стеклянную дверь и выходя на песчаную дорожку в сад. – Миссис Викерс, прошу извинить мне мою неучтивость, но я раб своей трубки. Ха-ха! Она заменяет мне и жену, и ребенка.

– Да, он страшный негодяй, – подтвердил Викерс. – С виду тихий и нелюдимый, но готов на любое злодеяние. Я считаю его одним из самых строптивых среди каторжан. Правда, есть еще два-три в том же роде, но этот, по-моему, самый ужасный.

– Почему вы их не порете? – спросил Фрер, раскуривая в полумраке свою трубку. – Клянусь дьяволом, со своих парней я спускаю шкуру за малейшее своеволие.

– Ну, знаете, – возразил Викерс, – сам-то я не большой сторонник плетки. Здесь до меня был некий Бартон, он беспощадно порол их, но добра из этого не вышло. Арестанты не раз пытались убить его. Вы помните, как повесили двенадцать человек? Не помните? А впрочем, вас здесь тогда не было…

– А как вы их наказываете?

– Зачинщиков порю, но это выходит не больше чем одна порка в неделю, и, как правило, больше пятидесяти плетей не даю. Помогает. Потом мы заковываем их в кандалы, сажаем в карцер, а иногда отправляем подальше.

– Куда?

– На остров Граммета. Это вроде одиночного заключения, крайняя мера за очень большие провинности. Если человек бунтует, мы сажаем смутьяна в лодку, даем на неделю провизии и отвозим его па остров. В скалах есть много пещер, там он держит еду и растягивает ее па целый месяц. Великолепное средство воздействия!

– Верно, хорошо придумано! – воскликнул Фрер. – Жаль, что на Марии нет такого местечка.

– Сейчас у меня там каторжник. Вы, конечно, его помните, по имени Доуз, – зачинщик бунта на «Малабаре». Страшный мерзавец. В первый год он просто буйствовал. Но Бартон его здорово порол, а Доуз смертельно боится плетки. И когда я приехал сюда, – господи, когда же это было? Да, в двадцать девятом году, что ли? – он подал мне прошение, чтобы его отправили обратно в поселок, и еще написал, что к мятежу он непричастен и что его вообще ложно обвинили.

– Вот бестия!.. Можно спичку? Благодарю.

– Разумеется, я не отпустил его, но снял с него кандалы и отослал на сооружение «Морского ястреба». Вы это судно видели в доке, когда причаливали. Какое-то время он работал отлично. Но потом опять пытался бежать.

– Старые штучки! Ха-ха! Мне ли их не знать как облупленных, меня не проведешь! – воскликнул Фрер и пустил в воздух струйку дыма с весьма глубокомысленным видом.

– Мы поймали его и дали ему пятьдесят плетей. Заковали его в кандалы, отправили на лесоповал. Потом мы определили его матросом, но он надерзил боцману. Тогда снова перевели его на постройку плотов. Шесть недель назад он предпринял еще одну попытку бежать вместе с Габбетом, тем верзилой, который вас чуть не убил. Но кандалы ему натерли ногу, и нам удалось его поймать, а Габбет и еще трое с ним успели удрать.

– И вы их так и не поймали? – спросил Фрер, попыхивая трубкой.

– Пока еще нет. Но их ждет та же участь, что и всех беглецов, – ответил Викерс и добавил с мрачной уверенностью, – из Макуори-Харбор, еще ни одному человеку не удалось бежать.

Фрер рассмеялся.

– Да, хлебнут они горя, если не вернутся до конца этого месяца, не так ли?

– Еще бы! Они вернутся, и даже раньше, конечно, если выживут. Человек, затерянный в зарослях, обычно погибает.

– Когда вы будете готовы к отплытию? – спросил его Фрер.

– Когда вам будет угодно. Я не останусь здесь ни одной лишней минуты. Ужасная жизнь!

– Да неужели? – искренне удивился Фрер. – А мне она нравится. Правда, скучновато. На острове Марии вначале было тоже чертовски тоскливо, но ведь ко всему привыкаешь. Зато, знаете, держать этих мерзавцев в ежовых рукавицах – это большое удовольствие. Любо смотреть, как при виде меня у них глаза загораются злобой.

И он хрипло расхохотался, словно гордясь той ненавистью, которую внушал.

– А как мы будем переправляться? – осведомился Викерс. – У нас есть какие-либо инструкции?

– Нет, – сказал Фрер. – Все предоставлено на наше усмотрение. Губернатор сказал: «Подготовьте переезд, как сами считаете лучше, и переправьте их на полуостров». Он считает, что вы слишком далеко, а ему хочется, чтобы вы были поближе.

– Да, но перевозить сразу столько людей опасно.

– Ничуть. Загоните их в трюм, поставьте часовых, и ваши каторжане будут тише воды ниже травы.

– А как поступить с миссис Викерс и дочкой?

– Я уже об этом подумал. Вы будете сопровождать «Божью коровку» с каторжниками, а мне разрешите доставить миссис Викерс на «Морском ястребе».

– Пожалуй, так будет лучше. Действительно, это» наилучший выход. Не хотелось бы, чтобы Сильвия попала на один корабль с преступниками, но в то же время мне не хочется с ней разлучаться.

– Прекрасно, – ответил ему Фрер, как всегда четко и самоуверенно, – я буду сопровождать «Божью коровку» с ее живым грузом, а вы – своих женщин на «Морском ястребе».

– О, так не годится! – с важным видом произнес Викерс. По Королевским предписаниям…

– Знаю, – прервал его Фрер, – можете не цитировать: «Командир должен нести личную ответственность за возложенное на него поручение…» Хорошо, забудьте о моем предложении.

– Все дело в Сильвии, – пояснил Викерс.

– Ага, а вот и она! – воскликнул Фрер.

В этот момент дверь распахнулась, и маленькая фигурка в белом выбежала на широкую веранду.

– А вот и она, спросите-ка ее сами. Ну-с, мисс Сильвия, не хотите ли поздороваться со своим старым другом?

Златокудрая крошка с «Малабара» превратилась в прелестную девочку одиннадцати лет, и когда она стояла в своем простом белом платьице на свету, ее необыкновенная красота поразила даже такого нечувствительного человека, как мистер Фрер. Голубые глаза ее были такими же лучистыми, а фигурка – стройной и гибкой, как тростинка. Пышные волосы как нимб обрамляли ее невинное личико, и каждый волосок точно светился золотом; так художники средневековья в мечтах своих представляли ангелов.

– Подойдите, поцелуйте меня, мисс Сильвия! – воскликнул Фрер. – Надеюсь, вы меня не забыли?

Но девочка, положив руку на колено отца, с очаровательной бесцеремонностью подростка оглядывала Фрера с головы до ног, а затем, тряхнув кудрями, спросила:

– Кто это, папа?

– Мистер Фрер, дорогая. Ты разве не помнишь мистера Фрера? Он играл с тобой в мячик на корабле, забавляя тебя, когда ты выздоравливала. И тебе не стыдно, Сильвия?

• Предыдущая
• 24/120
• Следующая