Вредная привычка жить - Климова Юлия - Страница 16

• Предыдущая
• 16/77
• Следующая

Ну до чего же она зануда!

– Мы должны быть в курсе происходящего, – сказала я, – и потом, ничего опасного мы уже не делаем, особенно если сравнить это с перетаскиванием трупа с места на место.

Потугиных мы прождали часа два. Альжбетка уже засыпала на подоконнике, когда во дворе появилась Вера Павловна.

– Идет, идет! – воскликнула она.

Мы бросились к окну. По двору плавно перемещалась дородная женщина Вера Павловна, ее пестрый пучок был обмотан зеленым платком, что так мило гармонировало с оранжевой помадой у нее на губах.

– Одна, – сказала Альжбетка.

– Тусик, наверное, на работе, – пробормотала я.

Подождав еще полчаса, дав, так сказать,

хозяйке переодеться в домашнее, мы двинулись на штурм крепости.

Я вдавила палец в кнопку звонка, и он запиликал так резко, что, пожалуй, Вера Павловна подскочила до потолка. Солька дала мне по рукам со словами:

– Ты забыла, мы же добрые соседи!

Вера Павловна открыла дверь и вопросительно уставилась на нас. Я пихнула Сольку в бок, и она выплыла на передний план с тарелкой, наполненной пирожками.

– А мы к вам, – сказала я, улыбаясь до ушей, – вот, хотим поздравить с первой квартплатой, – и протянула квитанцию.

У Сольки от моих слов подкосились ноги: она, наверное, и не подозревала, что людей поздравляют с подобными вещами.

Вера Павловна вдруг изменилась в лице. Она часто захлопала глазами, нагоняя слезы, закатила глаза и, достав из кармана огромный розовый платок, усыпанный по краю маками, громко высморкалась в него. Солька автоматически прижала к себе тарелку с пирожками.

– Ой, девочки, – запричитала Вера Павловна, пропуская нас в квартиру, – горе-то какое страшное приключилось!..

Вера Павловна еще раз громко высморкалась. Альжбетка спряталась за мою спину: возможно, она не любила сопливых женщин.

– А что такое? – вежливо поинтересовалась я, видя неподдельную трагедию в глазах этой милой Веры Павловны.

– Федечка-то наш погиб, погиб смертью храбрых…

Да уж, надо иметь необыкновенную храбрость, чтобы в таком возрасте вскарабкаться на Альжбетку!

– Как жить-то страшно стало! Ушел из дома и не вернулся, вот, из милиции позвонили, вызвали Тусика на опознание…

Мы прошли в кухню, где Солька наконец-то поставила тарелку на стол, а я положила рядом квитанцию.

– Да вы садитесь, девочки, как хорошо, что вы пришли, так горько мне, так горько…

Я поняла, что самое уместное сейчас – это начать задавать вопросы.

– Вы извините, мы так сочувствуем вашему горю… А кто такой Федечка?

– Да, – вдруг всполошилась Солька, – это кто?

Натуральность происходящего бодрила: противоположные стороны были равны в своем напускном трагизме и умилительном вранье.

Альжбетка вдруг зарыдала, чем вызвала явное расположение Веры Павловны, и она сунула ей свой розовый платок. Альжбетка дернулась, она у нас человек брезгливый и подобной антисанитарии не переносит, но чувство вины – великое чувство, и Альжбетка, стиснув зубы, взяла вышеупомянутый платок двумя пальцами.

– Это же родственник наш единственный, Макара брат.

– Да вы что! – дружно изумились мы.

– Да вот, – отбирая у Альжбетки платок и утирая слезу, сказала Вера Павловна, – безвременно погиб.

– А что случилось? – сочувственно спросила Солька. – Под машину попал?

Тут уж и я чуть слезу не обронила: Солька такая милая, ну такая милая!

– Нет, сердце не выдержало.

– Чего не выдержало? – автоматически спросила я.

– Окружающей действительности, – хлюпая носом, ответила Вера Павловна, поправляя свой радужный пучок.

Во дает тетка, даже я бы так вывернуться не смогла! Я просто зауважала Веру Павловну вместе с ее зеленым платком и оранжевой помадой.

– Как же это? – всхлипывая, спросила Альжбетка.

– Погиб, погиб, голубчик! – зарыдала Вера Павловна.

– Вы пирожок съешьте, – участливо пододвинула к ней тарелку Солька.

Думаю, она, как и я, надеялась на отказ: шесть пирожков так хорошо делятся на троих…

Но Вера Павловна была в сильнейшем горе, что, как известно, повышает аппетит. Она откусила почти половину пирожка и, роняя начинку на стол, сказала:

– Теперь же хоронить надо, а на поминки и позвать некого.

– Так мы придем, вы не беспокойтесь, – сказала Солька. Наверное, у нее в голове в этот момент колосилась крапива.

Вера Павловна от такой перспективы совсем сникла, боль, видно, заполнила ее душу, утрата Федечки была велика, ее рука протянулась вперед, и через мгновение второй пирожок растаял в зоне действия оранжевой помады.

– Пирожки-то какие вкусные, – похвалила она.

– Это Солька пекла, – превознося подругу, сказала Альжбетка.

Вера Павловна посмотрела на Сольку и медовым голосом произнесла:

– Рукодельница наша, не откажи в помощи, накрой стол на поминки, я так слаба, что и не смогу!

Солька потеряла дар речи. Пожалуй, я его тоже временно утратила.

На выручку пришла Альжбетка, которая сообразила, что благодаря ее рекомендации Солька попала в положение, которому не позавидуешь, и решила как-то спасать положение.

– А что, у вашего родственника… жены или подруги не было?

– Нет, не успел обзавестись, все работал и работал, – запричитала Вера Павловна.

– А кем он работал? – полюбопытствовала я.

Вера Павловна замялась, а потом сказала:

– Бизнес какой-то, вроде с торговлей связано, я, знаете, в эти дела не лезу, ничего в этом не понимаю.

– Да, – сочувствующе закивала Солька, – в бизнесе в этом сейчас не разберешься.

Посмотрите на эту учительницу ботаники, в бизнесе она запуталась…

– А как же это все произошло? – поинтересовалась я.

Вера Павловна задумалась, вероятно, стройной версии пока не существовало:

– Нашли его в одной конторе, наверное, по работе ездил…

Я вспомнила свой утренний шок и недобро посмотрела на Веру Павловну: ездил он… в большом чемодане…

• Предыдущая
• 16/77
• Следующая