Нет места лучше дома - Кларк Мэри Хиггинс - Страница 32

• Предыдущая
• 32/75
• Следующая

Всем было известно, что Джеф Макингсли собирался выдвигать свою кандидатуру на пост губернатора через два года, и многие думали, что он победит на выборах. Столь известное дело было как раз то, что нужно.

«Раскрытие этого дела было бы и мне хорошим подспорьем», — подумал Пол Уолш.

Он хотел вскоре уйти в отставку и получить шикарную работу по обеспечению безопасности в одной большой корпорации.

Без десяти десять заиграл орган, и церковь вдруг стала заполняться людьми. Уолш узнал отдельных представителей местных средств массовой информации, которые, как и он, находились на задних скамейках. Дрю Перри было легко узнать по гриве седых волос. Хотя, на его вкус, она была слишком въедливой, он считал ее хорошей женщиной-репортером. Ему было интересно знать, черпает ли она свою силу из волос, подобно Самсону.

Он смотрел, как Марселла Уильямс, соседка по Олд-Милл-лейн, садится на четвертую скамью.

«Не хочет упустить ни малейшей подробности, — подумал Уолш. — Пошла бы и села прямо на алтарь!»

Без пяти десять приехала семья. Уолш помнил, что их было трое: брат, Томас Мэдисон и две его сестры.

«Должно быть, с ними мужья сестер и жена Мэдисона», — подумал он. Они прошли по проходу и заняли места в первом ряду.

Родственников не допустили, как лиц, заинтересованных в расследовании убийства Джорджет Гроув. Краткая проверка подтвердила, что они солидные, уважаемые в Филадельфии люди. Уолшу нравилось выражение «заинтересованные лица». В переводе это означало: мы думаем, что вы виновны, и мы в лепешку разобьемся, чтобы это доказать.

Следующими пройти по проходу и занять передние места должны были Генри Палей с соответствующим видом соболезнования и Робин Карпентер. Робин решила надеть черное с белым платье по фигуре. Черный галстук Генри был его единственной уступкой траурной одежде, и он плохо сочетался с бежевым спортивным жакетом и коричневыми брюками.

Держу пари, он сменит галстук, как только услышит последнее «Аминь», решил Уолш.

«Говори о заинтересованных людях», — подумал он, когда священник вышел на алтарь и в церковь вошли Силия и Алекс Ноланы и заняли места по другую сторону прохода всего в нескольких рядах впереди него. На Силии был явно дорогой костюм, светло-серый в тонкую бледно-желтую полоску. Она была в темных очках. Длинные темные волосы были собраны в свободный узел на затылке. Когда она повернулась, чтобы прошептать что-то мужу, Уолшу был хорошо виден ее профиль.

«Изящно выглядит, — признал он, — убийца с лицом ангела».

Он видел, как Алекс Нолан ободряюще похлопывал жену по спине, словно успокаивая или подбадривая ее.

«Не делай этого, — подумал Уолш, — мне бы хотелось посмотреть, как она заплачет».

Солист начал петь:

— Господь, мой пастырь…

И прихожане в переполненной церкви встали.

В надгробной речи пастор говорил о женщине, которая бескорыстно жертвовала собой ради блага других:

— Раз за разом, на протяжении многих лет, люди, которые хотели жить в нашей чудесной общине, говорили мне, как Джорджет каким-то образом удалось найти для них дом, который они могли себе позволить. Все мы знаем о ее бескорыстных поступках во имя поддержания спокойствия нашей прекрасной общины…

В конце церемонии, стоя в своем ряду, Уолш наблюдал за выражением лиц людей, покидавших церковь. Он был рад видеть, как многие из них прижимали платки к глазам, а один из родственников был откровенно расстроен. За эти несколько дней после смерти Джорджет Гроув у него появилось чувство, что, несмотря на то, что ею восхищались, нашлось бы не много людей, близких ей. В свой последний момент жизни она посмотрела на кого-то, кто ненавидел ее до смерти. Он хотел верить, что каким-то образом Джорджет знает о чувствах тех, кто пришел сегодня ее оплакивать.

Когда мимо проходила Силия Нолан, он увидел, что она была очень бледна и крепко держалась за руку мужа. На долю секунды глаза их встретились.

«Читай мои мысли, — говорили глаза Уолша. — Бойся меня, чувствуй, что я не могу дождаться, когда надену на тебя наручники».

Выйдя из церкви, он увидел Робин Карпентер, поджидающую его у выхода.

— Детектив Уолш, — сказала она нерешительно, — во время церковной службы я все время думала о Джорджет, конечно, и о том, что она мне сказала тем вечером в среду. Было около шести часов, и перед тем, как покинуть офис, я зашла к ней в кабинет пожелать ей спокойной ночи. Она сидела со своим альбомом с вырезками и внимательно разглядывала его. Она даже не услышала, что я приоткрыла дверь, поэтому и не знала о моем присутствии. Поскольку дверь была приоткрыта, пока я стояла там, я услышала кое-что, чем, наверное, должна поделиться с вами.

Уолш молча ждал.

— Джорджет говорила сама с собой, и то, что она сказала, звучало примерно так: «Боже мой! Я никогда никому не скажу, что узнала ее», — продолжила Робин.

Уолш понял, что напал на след. Он не был уверен, что все это означало, однако на интуитивном уровне чувствовал важность слов Карпентер.

— Где тот альбом с газетными вырезками? — спросил он требовательным тоном.

— Генри отдал его Дрю Перри для очерка, который она написала о Джорджет во вчерашнем выпуске «Стар-Леджер». У него и в мыслях не было давать ей альбом, но она его уговорила. Сегодня днем Дрю вернет альбом.

— Я заскочу и заберу его. Спасибо, мисс Карпентер.

Погруженный в размышления, Пол Уолш пошел к машине.

«Эти сведения, — думал он, — имеют отношение к Силии Нолан. Я это точно знаю».

Сью Вортман была молодой женщиной, которая присматривала за пони, пока мы были в Спринг-Лейке. Она находилась с ним в сарае, когда мы в воскресенье вечером приехали домой. Она объяснила, что заскочила сюда убедиться, что со Звездочкой все в порядке, на тот случай, если мы задержимся.

Сью — замечательная девушка с золотисто-рыжими волосами, бледной кожей и сине-голубыми глазами. Старшая в семье, где было четверо детей, она знает, как ладить с детьми, и Джек сразу же ее принял. Он объяснил ей, почему его пони раньше звали Лиззи и что это имя не очень подходящее, поэтому теперь пони зовут Звездочкой. Сью сказала Джеку, что это имя подходит для пони гораздо больше, и она держит пари, что Джек хочет стать чемпионом по верховой езде на пони, которого зовут Звездочка.

По дороге домой из Спринг-Лейка Алекс высказал мысль о том, что мы должны посетить службу по усопшей Джорджет.

— Она мне уделила много времени, показывая дома, прежде чем я купил этот, — сказал он.

«Не стоит ее благодарить за то, что она нашла именно этот дом», — подумала я, хотя и согласилась пойти с ним на поминальную службу.

В понедельник я проснулась утром как после сражения, не выспавшаяся, с усталыми глазами. Плечи и шея были напряжены и болели. Я долго стояла под душем, как будто вода, струящаяся по моему лицу, голове и телу, могли смыть кошмары и постоянный страх разоблачения, преследовавший меня всю ночь.

Я думала, что на поминальную службу мы поедем каждый в своей машине, потому что Алексу потом нужно было на работу, но он сказал, что довезет меня домой после окончания церемонии. Сидя в церкви, все, о чем я могла думать, была Джорджет. Как я впервые увидела ее, пытающуюся вытащить шланг, чтобы смыть краску. Я вспомнила мучительное выражение на ее лице и ее бурные извинения. Затем мои мысли перенеслись к тому моменту в доме на Холланд-роуд, когда я повернула за угол и едва не наступила на ее тело. Сидя в церкви, я ощущала запах скипидара, пролившегося на пол.

Конечно же, Алекс чувствовал мое состояние.

— Да, Силия, это была плохая идея, — прошептал он. — Мне жаль.

Выходя из церкви, держась за руки, мы прошли мимо детектива Уолша. Мы посмотрели друг на друга, и, клянусь Богом, ненависть на его лице была более чем очевидна. Его презрение и ненависть ко мне были явными, и я знала: он хочет, чтобы я это видела. Он — Великий Инквизитор. Он был воплощением всех голосов в моих кошмарах, кричавших:

• Предыдущая
• 32/75
• Следующая