Ночь триффидов - Кларк Саймон - Страница 52

• Предыдущая
• 52/83
• Следующая

— Неужели вы хотите сказать, что мы должны обратиться к вашей религии? — мрачно спросил Гэбриэл. — Насильственное принуждение есть еще одна форма угнетения. — Почему бы и нет? Но не путайте Бога с верой. О них следует говорить по отдельности. Рассматривайте религию всего лишь как схему вашей жизни. Как своего рода свод законов, формирующих конституцию страны.

Вернулся юный индеец с дымящимися кружками кофе и чая. Первым не выдержал Гэбриэл Дидс:

— Это все, конечно, крайне любопытно, но нас всех прежде всего интересует...

— Да. Я с самого начала знал, что нам не удастся избежать этой темы, — понимающе кивнул Чи. — Ведь вас интересует, как наши люди без ущерба для себя могут ходить среди триффидов. Не так ли?

— Да, это очень интересно, — ответил Сэм, сжимая в ладонях кружку кофе.

— Позвольте прежде всего прикоснуться к вашему лицу, — сказал Чи. Я кивнул, и он, ко всеобщему изумлению, дотронулся твердыми, как подошва, кончиками пальцев до моего подбородка. — Щетина, — произнес он и добавил: — А теперь, пожалуйста, прикоснитесь ко мне. Я сделал, как просил старый индеец.

— Чувствуете разницу? — улыбнулся он. — Кожа гладкая, как арбуз. — Вместо того чтобы прямо ответить на поставленный вопрос, он сказал: — Последний раз наш человек погиб от яда триффидов двадцать лет назад.

— А после этого?

— Некоторые из нас время от времени попадали под удар стрекала. Но смертельных исходов больше не было. И вот уже пятнадцать лет, как яд на нас не действует совсем, хотя физическую силу удара мы, естественно, чувствуем.

— Каким образом вы, по вашему мнению, приобрели иммунитет? — спросил Гэбриэл.

— Частично ответ дает только что увиденное. У вас на подбородке растет щетина, что для нас совершенно нехарактерно. Мне пятьдесят пять лет, и на моем лице вы не увидите ни одного волоска. Это хорошо иллюстрирует значительные биологические различия, существующие между американскими индейцами и другими американцами — выходцами из Европы и Азии. Не сомневаюсь, что вы с этими различиями знакомы. Взгляните на основные признаки нашей расы: прямые черные волосы, тяжелые веки, широкие скулы, красноватая кожа... — Он показал на свое лицо. — Посмотрите внимательнее, и вы обнаружите другие различия. Среди нас почти не встречаются мужчины с растительностью на лице, но зато множество индейцев имеют резцы лопатовидной формы. У нас нет людей с группой крови типа "В" и очень мало с группой крови типа "N". Короче говоря, джентльмены, мать-природа сварила нашу кровь несколько иначе, чем вашу.

— Неужели это все объясняет? — Я был разочарован. — Неужели различия в крови или в наборе хромосом все так меняют?

— Возможно.

Но Гэбриэл соображал быстрее, и его ум был, несомненно, острее моего.

— Но вы же сказали, что иммунитет вырабатывался постепенно, — сказал он. — Более двадцати лет назад ваши люди умирали от яда этих растений. А потом у них вдруг возник иммунитет. Странно...

— Верно, — согласился Чи. — Думаю, что латентные иммунные силы пробудились оттого, что люди стали есть триффидов. Помню, будучи молодым человеком, я частенько ел овощной салат, сдобренный кусочками шинкованного стрекала. Это блюдо было изобретено в нашей резервации из соображений экономии, а не как кулинарный изыск. — Из этого следует, что продолжительное употребление в пищу малых доз яда триффидов стимулирует иммунитет, — задумчиво пробормотал Гэбриэл, покручивая нижнюю губу между указательным и большим пальцами. — И вот теперь, имея возможность свободно передвигаться, вы получили перед всеми остальными громадное преимущество.

— И при этом весьма редкостное, — без тени угрозы добавил Чи. — Иногда, честно говоря, подобная возможность приносит нам огромное удовлетворение. Это был, надо признаться, не тот ответ, который мы от него ждали. Рядом с нами сидел человек, имеющий полноценную семью и принадлежащий к уверенному в себе, независимому и самодостаточному сообществу, скрепленному единой верой. Это были люди, не ставшие жертвой Великого Ослепления и не пострадавшие от вторжения триффидов. Катаклизм, случившийся три десятилетия назад, не обернулся для них катастрофой. Даже наоборот — этим людям он принес спасение.

Когда индейцы ушли, мы вернулись к своим трудам. Я принялся оттаскивать в сторону обломки изгороди, и к вечеру все было готово к установке новой сетки. Вконец обессиленный, я залез под одеяло за барьером из вездеходов. Часовой негромко наигрывал на гитаре печальные, услаждающие слух блюзы. Пребывая между сном и явью, я мысленно возвращался к нашей беседе с Чи. И снова видел его мудрые глаза под тяжелыми веками, вспоминал, как он говорил о биологических различиях в составе крови, обеспечивающих им иммунитет от яда триффидов. Я представлял себе, как он и его дети спокойно шагают через заросли смертельно ядовитых растений.

И в этот момент на меня вдруг нашло почти библейское озарение. Это было как вспышка молнии. Я отбросил одеяло и сел, повторяя: «Кристина... Кристина...»

Кристина бегала среди триффидов. Я видел это собственными глазами. Она тоже имеет иммунитет против яда. Но будь я проклят, если в ее жилах течет хотя бы капля индейской крови...

Мы с Гэбриэлом сидели на берегу реки.

— У тебя не сложилось впечатление, что этот тип страдает манией величия? — спросил он.

— Райдер Чи?

— Именно, — кивнул Гэбриэл. — Мужик утверждает, что одарил своих соплеменников новой религией на основе учения Юнга, а на самом деле он навязал им очередную разновидность самообмана.

— Но не занимаемся ли мы все самообманом в той или иной форме? Разве ты не слышал утверждений, что сама цивилизация — не что иное, как иллюзия? И как только мы перестаем в нее верить, она прекращает свое существование. А если цивилизация всего лишь форма иллюзии, или по-иному... — я замолчал подыскивая нужное слово, -

...жульничество, то чем религия Райдера Чи хуже самообмана, который исповедуем мы?

— Этот человек закрывает глаза на реальность. Ведь он наверняка должен знать слова Юнга о том, что мания психопата есть лишь попытка нездорового ума создать новый мир, который по сути своей не может не быть психопатичным.

— Возможно, я слишком туп, Гэйб, но если в результате нарождается общество, исполненное энергии, оптимизма и в целом счастливое, то почему тогда не предаться самообману?

— Знаешь, что я хочу тебе сказать, Дэвид?

— Что?

— Я этому индейцу завидую. В этом суть проблемы. — Гэбриэл улыбнулся. — От снедающей меня зависти я позеленел, как триффидов лист. И дело вовсе не в том, что Райдер Чи и его народ обладают иммунитетом против яда. Я смертельно завидую тому, что организованное им сообщество функционирует столь же надежно, как мотор «роллс-ройса».

— Не стоит ли нам в таком случае позаимствовать кое-что из его идей?

— Почему бы и нет? Итак, Дэвид, меняем старых богов на новых. — И Гэбриэл продемонстрировал в широкой улыбке свои белоснежные зубы.

Женщина в каноэ посередине реки что-то крикнула и помахала рукой.

— Пришел наш черед, Дэвид. Берись за веревку. Он передал мне конец каната, а сам ухватился за ту часть, которая была ближе к кромке воды. В сорока шагах от нас выше по течению пара мужчин подняла другую часть каната. По команде с лодки мы принялись тянуть. Я предполагал, что работа не окажется обременительной, но канат не поддавался. Создавалось впечатление, что он зацепился якорем за подводный утес.

— Проклятие! — пропыхтел Гэбриэл, напрягая до предела свои стальные мышцы. — Никогда не думал, что рыболовство — такой тяжкий труд.

Мы продолжали тянуть, и наконец усилия стали приносить плоды. Верхняя кромка сети появилась на поверхности воды. По мере того как мы вытягивали ее на берег, она все больше и больше принимала подковообразную форму. Пять минут спустя мы вытянули сеть на берег. У Гэбриэла на лбу выступили крупные, с хорошую жемчужину, капли пота.

• Предыдущая
• 52/83
• Следующая