Переиграть войну! В «котле» времени. - Рыбаков Артем Олегович - Страница 66
- Предыдущая
- 66/68
- Следующая
Ко мне подошел Трошин, минут пятнадцать как сменившийся с поста:
- Ну что, есть?
- Ага. Только вот как их достать?
- А что тут думать-то? Бревном подпираем крыло вот здесь, где оно в фюзеляж переходит. Заваливаем весь самолет на правую сторону, выламываем створки люка и по одной достаем бомбы.
- Тут же заболоченная почва, бревно сразу в нее уйдет.
- А мы бревна подложим, и настил какой-нибудь сообразим.
- Умный ты Слава, аж жуть! Но, к сожалению, в армии инициатива наказуема, так что давай, командуй. А мы, обезьянки, посмотрим.
- А обезьяны тут при чем? - не понял Трошин.
- Это присловье такое. Короче - выполняйте вашу задумку боец Трошин, а партия вас не забудет!
Вячеслав хмыкнул и отправился отдавать приказания. Я же вылез на берег и, устроившись под сосной, решил немного передохнуть.
«Так, проблему с взрывчаткой, мы, считай, решили… Пулеметов у нас - даже больше, чем надо. Еще пару дней на изготовление всяких взрывных девайсов - и можно в путь отправляться», - размышлял я, наблюдая за суетой возле самолета.
«Интересно, а штурман с этого СБ до наших дошел? Большое спасибо им за такой ценный подгон!»
Бойцы постелили на топкую землю гать, сделанную из нескольких бревен и положили сверху несколько кусков дюраля, с помощью лома и какой-то матери оторванные от фюзеляжа, и, уперев в импровизированную подставку бревно, заводили его под крыло бомбера. Готово! Сомов, взяв, кувалду, начал аккуратно подбивать бревно. Ррраз! Рраз! Самолет ощутимо накренился на правую сторону, а из воды показалась створка бомболюка. «Вот черт! Забыл совсем…»
- Бухгалтер! Погодите! - крикнул я вниз.
- Да. Что случилось?
- Не торопитесь. Надо люк открыть из кабины штурмана, тогда легче его выломать будет. Там рукоять есть. Зельц?!
- Здесь я!
- Полезай в кабину, там штурвальчик такой есть, над ним «Люк» написано. Крути его против часовой стрелки. Понял?
- Да. Уже лезу!
С трудом вскарабкавшись по перекошенному крылу с обратной стороны, Дымов скрылся в раскуроченной кабине штурмана. Спустя некоторое время створка бомболюка вздрогнула и начала открываться, но потом, видимо, уперлась в грунт и остановилась.
- Мужики, давай еще! - скомандовал я Сомову и Трошину. - Алик, иди на ту сторону - скажешь, когда крыло с той стороны упрется, - это, уже Тотену.
Еще пара минут, и бомболюк открылся! Правда, выход его был отклонен от вертикальной плоскости градусов на тридцать, ну да ничего - будет проще бомбы контролировать.
Подхватив заготовленные бойцами слеги, я спустился к самолету.
- Так, Сомов, ты контролируй это бревно - не дай Бог, поедет или сломается! А ты, Слава, пойдем со мной - слегами бревна подопрем.
Однако у Трошина была другая идея: он предложил сделать что-то вроде крана, с помощью которого и предполагалось опускать бомбы на землю. Три слеги, установленные пирамидой, пара скоб, кусок стального троса и моток динамической веревки из наших запасов - и «кран» готов.
- Ну что, майор, - назвал я Бухгалтера старым званием, - уверен?
- Уверен! Мы так стволы на гаубицах меняли, а они потяжелее, чем эти чушки будут.
- Понятно… Но створку все равно отломать надо - мешать будет.
Ломать створку мы, правда, не стали, а аккуратно отвернули крепления (метизы в нашем деле пригодятся!), после чего вплотную приступили к выгрузке боезапаса.
Вначале Казачина вывернул хвостовой взрыватель из крайней бомбы, и мы с Бухгалтером обвязали ее веревкой. Затем прицепили «авоську» карабином к петле на стальном тросе и, расцепив замок, начали осторожно опускать стокилограммового «поросенка» на створку люка, лежащую на земле. Ваня начал выкручивать головной взрыватель. Оп-па! Расцепив карабин, и дождавшись, когда Казачина закончит, три бойца впряглись в бомбу и с легкими матерками потащили ее на берег.
- Антон, а мы сейчас будем выплавлять взрывчатку? - поинтересовался Трошин.
- Нет, на базу отвезем, а завтра определим, в какой бомбе какая, и тогда уж приступим. - В принципе, в начале войны еще не началась вся эта чехарда со взрывчаткой, характерная для более позднего периода, но рисковать понапрасну мне не хотелось.
- Понятно…
За час, вымотавшись до полного изумления, мы вытащили на берег все шесть бомб.
Кроме вооружения и бензина нашей добычей стали несколько приборов, вроде датчиков температуры масла двигателей и самолетных часов. Рацию снимать не стали, поскольку при взгляде на ее покореженную переднюю панель было сразу ясно, что лампы посадку не пережили.
Некоторые проблемы возникли при перетаскивании бомб к грузовику. Подъехать ближе чем на сто пятьдесят метров к самолету не получилось из-за довольно густо росших по опушке деревьев и рельефа, поэтому первую бомбу бойцы несли на слегах, продев одну палку в бугель, а вторую просунув сквозь перья стабилизатора. Ну и уломались же они! Пришлось нам немного напрячь серое вещество, после чего из пары выломанных стрингеров и листа дюраля были сделаны «санки», на которых и таскали остальные бомбы. Была идея даже буксировать эту волокушу за мотоциклом, но, после недолгих раздумий, решили не рисковать. Пока бойцы волокли последнюю бомбу, мы с Казачиной и Тотеном сидели на берегу, прикрывая отход. Внезапно Ваня стукнул себя по лбу:
- Тоха, я дурак. Там же лампочки должны быть!
- Ты чего? Какие такие лампочки? Перетрудился чтоль?
- Приборы чем-то подсвечиваться должны. А из лампочек маленьких, знаешь, какие электровоспламенители получатся?! Пару минут подождите, я пулей сбегаю!
Отказывать зараженному энтузиазмом Ивану я не стал, только выразительно посмотрел на часы:
- Даю пятнадцать минут. Я тут посторожу, - и, повернувшись к Тотену, сказал, - Алик, ты к машинам иди - подождете нас на опушке. Если что - рация у меня включена. Давай!
Проводив взглядом спину Алика, я прилег под куст, и, накинув на себя развернутый шарф-сетку, достал из кармана командирское удостоверение погибшего пилота и открыл его.
«Семенов Сергей Апполинарьевич, капитан, 121-сбап» - прочитал я еще раз.
«Спасибо тебе, капитан, что дотянул до этого болота, что самолет твой не взорвался и не разломился, раскидав бомбы по болотине. Мы за тебя отомстим, ты не сомневайся!» - думал я, разглядывая фотографию молодого, лет двадцати пяти, военлета, чей боевой путь закончился всего на второй неделе войны. Тут мое внимание привлекли странные звуки, доносившиеся откуда-то из-за моей спины. Я прислушался. Из кустов, что росли в низинке метрах в пятидесяти по левую руку от меня, доносилось какое-то бормотание… «…бу-бу-бу… бу-бу-бу… ар… бу-бу-бу … ой»
«Из рапорта ст. лейтенанта Савостьянова Н.И. штурмана 121 скоростного бомбардировочного полка.
27-го июня мы вылетели всем полком на задание с аэродрома Старый Быхов. Боевой задачей была бомбардировка мотомеханизированных соединений противника в районе Дзержинска.
Вылетом руководил командир 121-го сбап полковник Дояр Сергей Александрович. К цели следовали в эшелоне 2000 метров в колонне звеньев. На подходе к Минску наш полк был перехвачен большой группой немецких истребителей. Командир полка приказал прорываться к цели, не обращая внимания на атаки противника. В районе г. Заславля, наш самолет (бортNХХХ) был обстрелян немецким истребителем, причем в первом же заходе был убит бортстрелок старший сержант Воропаев Семен. При повторной атаке был ранен командир экипажа капитан Семенов, и противнику удалось поджечь правый двигатель нашего СБ. Капитан Семенов приказал мне прыгать с парашютом. Я приземлился в районе железнодорожной ветки Радошковичи-Заславль и был подобран красноармейцами 64-й стрелковой дивизии. Вместе с ними я и выходил из окружения. Я полагаю, что самолет упал несколькими километрами западнее г. Заславль. О дальнейшей судьбе капитана Семенова Сергея Апполинарьевича и старшего сержанта Воропаева Семена сведений я не имею.
24.07.1941»
- Предыдущая
- 66/68
- Следующая
