Первый полет - Клармон Крис - Страница 62

• Предыдущая
• 62/65
• Следующая

— Найдется местечко еще для одного? — поинтересовался молодой человек, года на два-три моложе Николь, с этаким байроновским лицом — впалые от природы щеки и красиво очерченные скулы создают прекрасное обрамление для его широко поставленных темных глаз, хотя, пожалуй, все вместе оставляет впечатление избытка изящества. Полные губы изогнуты в едва уловимой иронической усмешке, как у человека, привыкшего ходить своей дорогой, не придерживаясь почти никаких границ. Сложен он атлетически, но изящно, чуть ли не схематично, и движется со скупой, экономной грацией, какую Николь привыкла видеть лишь у младшего брата и его коллег-танцоров.

— Твоя игра, Рамси, — сказала Николь, скрывая радость при виде неудовольствия, мелькнувшего на лице майора; надо полагать, это достойная расплата за то, что он подставил ее. — Говори.

— Он может занять мое место. — Стью Хэннфорд со стоном взглянул на часы. — Мне надо отваливать в штаб, а то через час моя смена. Опять же, нынче фортуна повернулась ко мне задом, и нечего продлять агонию.

— Ставки? — осведомился новоприбывший, извлекая из бумажника стопку банкнот. Несмотря на его штатский костюм, по повадкам видно, что он военный. Даже в самой непринужденной и дружеской обстановке всякий чин общается с другим так, будто оба стоят на служебной лестнице. А этот юнец держится так, будто он тут самый главный.

— Доллар, пять, десять, — ровным голосом ответил Рамси. — Повышать до трех раз. Игру объявляет банкомет.

— Тогда будьте любезны, фишек на сотню.

— У нас дружеская игра, Алекс, — возразил Рамси, — а некоторым еще и приходится зарабатывать на жизнь в поте лица своего.

— Ничего страшного. — Алекс сверкнул ослепительно белозубой улыбкой и взял фишек на пятьдесят долларов, затем обернулся к Николь. — Я Алекс Кобри.

— А-а, — отозвалась Николь. Теперь все ясно. Это имя знакомо ей, как и всякому другому астронавту. Мануэль Кобри — надо полагать, отец Алекса — практически в одиночку, собственными руками воплотил идею Жана-Клода Бомэ в материале, дав человечеству возможность шагнуть с трассы Земля—Луна прямо в Галактику. Репортеры провозгласили его современным да Винчи. И, само собой разумеется, Крезом.

— Николь Ши, — представилась она в ответ.

— Знаю.

Она объявила игру до семи и сдала себе пару тузов. Это отвлекло ее внимание.

— Ходят сплетни, — заметил один из пилотов, продолжая политическую дискуссию, начатую на прошлой руке, и открывая торговлю ставкой в один доллар, — что Мэнсфилд намерен выдвигаться на пост.

— Он чувствует себя преданным, — подхватил Алекс, и до слуха Николь донесся вздох, когда он заметил однодолларовую ставку и покрыл ее десяткой.

— Он и был предан, — послышался голос справа от Николь. — Президент Рассел говорил, что после первого срока изменил свое мнение в его пользу. Потому-то он снял свою кандидатуру во время прошлых выборов и поднялся на борт в качестве очень важной персоны.

— Какого черта, — подал голос Рамси, — шести лет в Белом доме должно с лихвой хватить любому. Почти половина срока президента Ли, а чего ж он еще хочет после смерти президента? Казалось бы, он должен радоваться, что отвалил.

— Обстоятельства меняются, — возразила Николь, сдавая карты по второму кругу. — Четыре года назад не было халиан'т'а.

— Вы ведь имеете к этому какое-то отношение, или я заблуждаюсь? — искоса взглянул на нее Алекс.

— Очень незначительное, — равнодушно отозвалась Николь.

— Насколько я припоминаю, лейтенант, вас изрядно потрепали, — продолжал он.

— Она провела изрядную часть года в госпиталях и терапии, — ответил за нее Рамси. — Но, насколько я понимаю, теперь она в полном порядке.

— Во всяком случае, физически, — подтвердила Николь.

— Я вот гадаю — а какая, собственно, разница, кому достанется Овальный кабинет, — вслух размышлял Алекс, — Мэнсфилду, Расселу или кому-нибудь, кого подсунут демократы?

— Хорошие деньжищи, — вполголоса заметил Рамси, — указывают в качестве демократического кандидата сенатора Ишида.

— Хороший выбор, — согласился кто-то, — им обоим придется порядком попотеть за свои денежки.

Но Николь уже не обращала внимания на этот обмен репликами, целиком сосредоточившись на юном Кобри.

— Разница есть, — заявила она. — Из-за халиан'т'а.

— Как это? — осведомился Алекс.

— Они пришли к нам, как к равным. Одна цивилизация — одна раса — к другой. Они не заинтересованы в отношениях с дробной политической структурой по балканскому образцу. Они хотят иметь дело лишь с одним правительством, выражающим интересы не только Земли, но и колоний.

— Мне заранее не терпится поглядеть, как это примут африканцы с Новой Родины, — осклабился он. — Они отчетливо дали понять, что больше не желают иметь с Землей ничего общего.

— У них нет выбора, — мягко возразила Николь.

— Я американец, — Алекс навалился на стол, не отрывая взгляда от Николь, и ее внезапно пронзило нелепое ощущение, что события выходят из-под контроля, будто гоночный автомобиль, несущийся по недостроенной дороге, — и как американец, я не в таком уж восторге от идеи передоверить суверенитет Организации Объединенных Наций.

— А по-твоему, русские чувствуют себя лучше? — донеслось с другого конца стола. — А заодно европейцы, китайцы, японцы, бразильцы, иранцы и прочие?

— Не говоря уж о поясниках, — добавил Рамси.

— Поразмыслите об альтернативе, — сказала Николь.

— То есть? — насторожился Алекс.

— Мы не ровня халиан'т'а — ни в военном, ни в техническом аспекте. Если бы они захотели, то могли бы запросто наехать на нас, как сверхдержавы два века назад поступили с Африкой и Китаем, а пытались и с Японией. Натравливая одну страну на другую, разделяя и властвуя, пока в одно прекрасное утро мы не обнаружим, что работаем на них. Неужели вы думаете, что на с'Н'даре не было политических фракций, отстаивавших подобный путь? С какой стати делиться, если можно главенствовать — аргумент весьма обольстительный.

— А вы не думали, лейтенант, что мы можем сами испробовать этот путь?

— Таким путем, мистер Кобри, вряд ли добьешься взаимного доверия между народами.

— С каких это пор взаимное доверие стало влиять на национальные интересы?

— С тех самых пор, когда национальные интересы вышли за пределы атмосферы. Без доверия здесь долго не проживешь.

— Мы здесь играем в карты, или что?

— Извини, Рамси. — Николь поспешила сдать последнюю карту.

— Выбрось мои слова из головы, — пробормотал он, заглянув в карты. — При таком раскладе лучше заниматься политикой.

— Вы прозевали свое призвание, мисс Ши, — заметил Алекс. — Расселу следовало бы включить вас в свою команду, чтобы вы писали ему речи.

— Спасибо, у меня уже есть работа, — отрезала Николь, мысленно уточнив: «Вроде той, что нынче».

В игре остались лишь она да Алекс. Пока последняя сдача не испортила дело, у Рамси не хватало лишь карты до полного флеша, потому-то он и оставался в игре настолько долго, хотя Алекс на каждой сдаче непрерывно повышал то на пять, то на десять. Банк впервые за вечер поднялся настолько высоко, попутно нанеся наибольший ущерб. Эта сдача наверняка будет последней — игру поддерживали ради компании, а не только ради выигрыша, и с момента появления Алекса все как-то утратили к ней интерес. Кроме того, Николь никак не могла подобрать ключик к Алексу; за час игры с небольшим она начала понимать, как мыслят остальные, какие ходы сделаны из стратегических соображений, а какие — чисто эмоционально, когда они блефуют, и какой блеф не вызовет у них подозрений, и ничуть не сомневалась, что они точно так же подбирают ключик к ней.

Что же касается Алекса, то он может иметь что угодно — от единственной пары до полной масти, если он всякий раз повышает ставки до предела. Половина игроков уже спасовала, и вовсе не из-за плохих карт — у двоих шансы были вполне приличные, — а из-за того, что проигрыш малой кровью не обошелся бы. С другой стороны, видя выложенные карты, она почти не сомневалась, что имеет больше шансов на победу, чем Алекс, даже если он не блефует.

• Предыдущая
• 62/65
• Следующая