Талисман надежды - Шоу Шантель - Страница 17

• Предыдущая
• 17/27
• Следующая

Никос молчал. Китти подняла голову и увидела, что он пристально изучает фотографии. «И возможно, сравнивает меня с роскошной Шеннон», – уныло подумала она.

– Когда я решил лететь в Штаты, я действительно собирался встретиться с Шеннон, – ровным тоном сказал он. – Я встречался с ней несколько месяцев до того, как познакомился с тобой. И она и я ведем насыщенную жизнь, но мы встречались, когда представлялась возможность. Я должен был ей сказать, что между нами все кончено, лично, а не по телефону.

Сердце Китти дрогнуло от радости, но…

– Это ты называешь сказать лично, что между вами все кончено? – кивнула она на фотографии. – Вы почти обнажены и, должна сказать, отличная пара. В любом случае мне все равно. Мне просто ненавистно думать, что все гости на свадьбе жалели меня – принцессу-толстушку, чей жених сбежал от нее уже до свадьбы.

Никос нахмурился:

– Почему ты такого низкого о себе мнения? У тебя фантастическое тело, и ты отлично знаешь, какого труда мне стоит держать руки при себе. О боже! Да ты хоть вспомни ту ночь на пляже! Если бы я смог тогда сдержаться, мы бы не оказались в такой ситуации, – криво усмехнулся он. – К тому же эти фотографии устарели. Они были сделаны несколько месяцев назад, когда наш роман с Шеннон был в самом разгаре. Три недели назад мы встретились с ней в Нью-Йорке, и поблизости нет ничего похожего на карибские пляжи.

– Но статья утверждает обратное, – слабо возразила Китти. Голова у нее шла кругом.

– А ты чего ожидала? – пожал плечами Никос. – Подобные журналы вынуждены время от времени обращаться к своим архивам, чтобы удержать интерес публики. Я свяжусь со своими адвокатами. Может, им удастся заставить издателей принести извинения, но я бы посоветовал тебе игнорировать подобное чтиво. Именно так я сам и поступаю.

На Китти вдруг накатила смертельная усталость. Она не могла ясно думать, не могла поднять на него глаза, однако вскрикнула от неожиданности, когда Никос взял ее за подбородок и заставил взглянуть на себя.

– Я женился на тебе и собираюсь быть тебе верным мужем, – сказал Никос с такой убежденностью в голосе, что Китти была потрясена. – Да, до встречи с тобой жизнь моя не была монашеской, но я собираюсь выполнить взятые на себя обязательства перед тобой и нашим ребенком. Шеннон осталась в прошлом, – с ударением произнес он. – Теперь ты мое будущее, Китти.

Ладонь Никоса легла ей на бедро и как будто прожгла ткань насквозь. Он выглядел невероятно сексуальным, и Китти стоило усилий не положить руку на его обнаженную грудь, покрытую черными волосками.

– Мы не похожи на обычных новобрачных, – тщательно подбирая слова, сказала Китти. – Поженились потому, что я забеременела. Я думаю, нам лучше немного подождать, прежде чем… – Китти покраснела под его сардоническим взглядом и умолкла.

– Прежде чем мы ляжем в одну постель, ты это хочешь сказать?

– Мы почти не знаем друг друга, – задетая насмешкой, прозвучавшей в его голосе, резко сказала она и в смятении вскочила на ноги.

Никос тоже поднялся, возвышаясь над ней.

– Согласен, но мы можем узнать друг друга гораздо быстрее, разделив одну постель, – натянуто произнес он. – Да мы и познакомились главным образом потому, что между нами вспыхнуло физическое влечение, закончившееся твоей беременностью. Ребенок – единственное, что нас может связать… кроме секса.

В глазах Китти мелькнула боль, и на долю секунды что-то сжало ему сердце, но Никос отмахнулся от этого чувства. То, что предлагала ему Китти, абсолютно неприемлемо. Его мысли, чувства – это его собственное. Он не намерен ими ни с кем делиться. Этому его научила жизнь на улице, а его бывшая жена только укрепила подобные убеждения.

– Мы знаем, что сексуально друг другу подходим, – тем же бесстрастным тоном продолжил Никос. – Лично я считаю, что этого вполне достаточно для брака. Кроме того, наша тяга друг к другу никуда не исчезла. И я могу тебе это доказать, – вкрадчиво добавил он, когда Китти отрицательно покачала головой.

Никос заключил Китти в объятия и прижался к ее губам в страстном поцелуе, заглушив крик протеста. Прижатая к его груди, она чувствовала исходящее от Никоса тепло, вдыхала его запах – смесь мыла, лосьона после бритья и какой-то еще неуловимо-горьковатый запах мужского тела, – и его возбуждение передавалось ей.

Никос положил руки ей на шею и наклонил голову, еще сильнее прижимаясь к ее губам, пока решимость Китти оттолкнуть его полностью не растаяла. Она обмякла и приоткрыла губы, уже почти не чувствуя, как Никос расстегивает ее пиджак и снимает его. А затем – Китти даже не поняла как – они уже лежали на кровати и Никос снимал с нее лифчик.

Ласки Никоса становились все нетерпеливее и откровеннее, и Китти чувствовала, как внизу живота разливается тепло, и ей ни о чем не хотелось думать. Она перестала бороться и с Никосом, и с собой, подчинившись желаниями своего предательского тела. Обвив руки вокруг его шеи, она стала водить языком по его губам. Никос вдруг поднял голову и взглянул ей в лицо:

– Вот видишь? Нас по-прежнему тянет друг к другу.

Китти заморгала, открыв затуманившиеся глаза и пытаясь сфокусировать на нем взгляд. Но в следующий момент Никос неожиданно скатился с нее и вышел из спальни, оставив ее полуобнаженной на кровати. Пока Китти пыталась понять, что происходит, Никос вернулся с охапкой постельного белья.

– Простыни, – сообщил он. – Они тебе понадобятся, если ты все-таки предпочтешь диван в гардеробной. – Он взглянул на ее щеки, заливавшиеся румянцем, и опустил глаза на ее обнаженную грудь с дерзко торчавшими сосками. – Или ты все-таки уже передумала спать одна?

– Я… – Язык Китти словно прилип к нёбу, и она почувствовала себя донельзя униженной тем, что Никосу так легко удалось уложить ее в свою постель.

– Ясно. Ты пока еще не решила. – Никос негромко рассмеялся, бросил простыни ей на колени и сгреб Китти в охапку. – Мы оба знаем, что, если бы я не остановился, ты бы охотно мне отдалась. – Он произнес это с таким самоуверенным видом, что у Китти зачесались руки влепить ему пощечину и немного сбить с него спесь. – Но я никогда не спал с женщиной против ее воли и не собираюсь изменять своему правилу теперь, моя дорогая. – С Китти на руках он вошел в гардеробную и бесцеремонно бросил ее на диван. – Ты знаешь, где меня найти, если кое в чем честно себе признаешься.

Когда Китти проснулась, не помня, как она провалилась в сон, солнечные лучи, проникавшие сквозь жалюзи, заливали гардеробную. На приведение себя в порядок она потратила гораздо больше времени, чем обычно, однако голод – теперь ей нужно было думать о ребенке! – заставил ее покинуть гардеробную.

Никос сидел на террасе, погруженный в чтение газеты. На нем были светлые джинсы и бежевая рубашка, оттенявшая смуглую кожу. Он был так красив, что Китти задержалась на пороге, пытаясь справиться с волнением. Никос встал, когда она вышла на террасу, и выдвинул для нее стул.

– На завтрак есть фрукты, йогурт, булочки, но если ты хочешь что-нибудь более существенное, Сотири тебе приготовит все, что ты пожелаешь.

– Больше ничего не нужно, – поспешно сказала Китти.

– Как ты чувствуешь себя по утрам?

– Обычно хорошо. Пока меня тошнило только несколько раз. – Китти вздохнула. – К сожалению, это никак не отразилось на моем аппетите. Я уже не влезаю в большую часть своей одежды. – Она спохватилась, но уже было поздно. Под взглядом Никоса, задержавшимся на ее выпирающей из-под блузки груди, Китти покраснела: – И скорее всего, это еще не предел.

– Какие чувства ты испытываешь из-за своей беременности, Китти? – задал Никос вопрос, который уже мучил его некоторое время.

– Я не знаю, – медленно сказала она. – Если честно, иногда мне по-прежнему кажется, что это происходит со мной во сне. Будто вот-вот я проснусь и обнаружу, что это был сон и мне ни о чем не нужно будет думать, кроме как о своей работе в музее.

• Предыдущая
• 17/27
• Следующая