Жена моя, королева - Маринелли Кэрол - Страница 4

• Предыдущая
• 4/27
• Следующая

— Я обдумал вашу просьбу, — сказал Завиан, — и, поскольку я серьезно отношусь к моим новым обязанностям…

— Так серьезно, — прервала она, — что даже не соизволили явиться вовремя на церемонию бракосочетания!

Да как она смеет?!

Она не должна задавать ему вопросы! Она должна была бы гордиться, что король Кьюзи стал ее мужем!

— Я опоздал не без причины. — Он не должен был бы давать даже такое объяснение, и уж конечно не должен был сообщать ей причину своего опоздания.

Ему никогда и никому не приходилось давать объяснения. Достаточно было его решения, его слова его присутствия. Неужели она думает, что он будет стоять перед ней и объяснять причины?

Но она тем не менее ждала объяснений.

Такое нахальство вызвало у Завиана жесткую улыбку. Что ж, может быть, он и скажет ей, в чем дело, и посмотрит, как она воспримет тот факт, что ее новому мужу иногда кажется, что он сходит с ума. Что шрамы на его запястьях горят так сильно, словно вотвот лопнет кожа. Что иногда, когда он просто спокойно сидит, ему чудится, будто он слышит, как смеется ребенок…

Завиан мог вообразить ее реакцию на такие признания. Особенно если он добавит, что этот ребенок — он сам.

— Вы заставили меня прождать почти час, — Лейла пристально смотрела ему в глаза, — и никак не объяснили свой поступок. Однако вы считаете, что я поверю, будто вы серьезно относитесь к своим обязанностям. Сегодня вы своими обязанностями пренебрегли. — Губы Лейлы плотно сжались под покрывалом.

— Замолчите!

Его рука взметнулась вверх. В этот момент Завиан, который никогда не бил женщин и никогда не смог бы ударить женщину, готов был нанести ей удар. И тут же осознал, что на самомто деле злится на себя самого.

Сегодня он действительно пренебрег своими обязанностями. Всегда аккуратный, всегда точный, Завиан был сегодня рассеян. Он редко признавался в своей неправоте, но хорошему правителю это иногда необходимо. И вместо того, чтобы ударить ее, он совершил нечто необыкновенное.

— Дело не в вас. — Он увидел, что между тонкими бровями появились две вертикальные морщинки. — Я не хотел заставлять вас ждать, или пренебрегать своими обязанностями, или превращать брачную церемонию в фарс… — Завиан слышал слова, которые произносили его губы, и не мог поверить, что их произносит именно он, что он — первый раз в жизни! — объясняет комуто свои поступки. — Но мне принесли письмо… — Он увидел, что морщинки стали резче. — Надо было бы отложить его, прочесть позже. Я знал, что оно может меня отвлечь. — Он сглотнул. — Так и случилось.

Завиан сказал очень немного, но она поняла, что он сказал больше, чем когдалибо говорил, и, после секундного колебания, кивнула.

— Уверена, у вас многое лежит на душе, — мягко произнесла Лейла. — Я тоже вспоминала сего дня своих родителей. Но вы испытали горечь утраты совсем недавно… Я принимаю ваши извинения.

Завиан хотел возразить, что, вообщето говоря, не извинялся. Или извинялся? Должно ли извинение обязательно включать слово «извините»?

— Если народу будет приятно, что его новый король остается с ним надолго, я готов согласиться на месяц, — продолжил он свою речь. — С другой стороны, народ Кьюзи тоже захочет провести больше времени со своей новой королевой. Поэтому я предлагаю: вернувшись из пустыни, мы не отправимся сразу после официального приема в Хейдар, а задержимся на неделю тут.

Что он делает? Губы Завиана спокойно выговаривали слова, а в душе бушевала буря. Он связал себя на шесть недель: неделя в пустыне, неделя здесь, месяц в Хейдаре. Шесть недель с ней… шесть вместо двух… шесть недель с женщиной, которая так нагло бросила ему вызов! С женщиной, которая не опускает глаз, которая даже сейчас продолжает смотреть ему прямо в глаза и говорит спокойно и мягко:

— Я сочту за честь возможность отдать свое время народу Кьюзи и ближе узнать его.

— Хорошо, — отрезал Завиан.

Она продолжала смотреть на него, и у него возникло сильное желание сорвать с нее покрывала и увидеть, как выглядит та, которая ближайшие несколько недель будет делить с ним ложе. Но он, естественно, так не поступил. Вместо этого Завиан открыл дверь, и Акмаль опять чуть не получил по лбу.

— Думаю, вы все слышали, — сказал Завиан. — Мы останемся в Кьюзи еще на неделю после официального приема. Потом королева и я проведем месяц в Хейдаре. Вы можете передать эту информацию прессе вместе со свадебными фотографиями.

Лейла коротко кивнула и вышла из комнаты. А Завиан стоял выпрямившись, со сжатыми челюстями. Лейла на секунду остановилась.

— Когда новый прессрелиз будет написан, принесите его мне на утверждение, — велела она Акмалю. И добавила, обернувшись к Завиану: — Я люблю лично проверять все, что передается в прессу. Уверена, вы поступаете так же.

Завиан не успокоился даже тогда, когда вертолет, который должен был доставить их в пустыню, оторвался от земли. Как Лейла решилась войти в его покои и так безапелляционно требовать объяснений? Как смела диктовать ему, что разумно, а что нет? Как рискнула говорить с ним, как равная с равным? Ведь он — король Кьюзи, богатой, процветающей страны, где добывают и нефть, и редкого качества изумруды. Страны прогрессивной, где народ процветает, ведомый сильным правителем. Это ее страна нуждается в нем. Это жителям Хейдара требуется сильный лидер, который мог бы вывести их из мрака средневековья.

Завиан был зол и на себя. За то, что стал давать ей объяснения, принял ее правила игры, чтото обещал. Ему не очень нужна была жена, и уж точно не нужен был близкий человек. Ему вполне хватало общества себя самого.

Вид золотой россыпи песков внизу не утешил его. Бейджа, ее первая дама, летела с ними, и он почувствовал молчаливое неодобрение придворной, когда взял руку своей молодой жены и был приятно удивлен, увидев тонкие длинные пальцы и красивые, ухоженные, покрытые лаком ногти. Снять бы с нее покрывала и посмотреть, что за подарок лежит в его брачной корзине.

— Нас ожидает пир, — сказал Завиан и улыбнулся про себя, когда Лейла моргнула опущенными ресницами. Потом он наклонился, заглянул ей в глаза и увидел в них, впервые за все это время, волнение. Это его обрадовало. — А потом у нас будет другой праздник, — добавил он.

От вертолета до входа в огромный шатер была проложена ковровая дорожка. Люди, прислуживавшие королю, когда он приезжал в пустыню, вышли приветствовать их. Сейчас слуг было больше, чем обычно, — горничные Лейлы прибыли сюда и тоже приветствовали королевскую чету.

Было чтото непривычное в том, что у входа в это жилище рядом с его туфлями стояли ее украшенные драгоценными камнями туфельки. Обычно Завиан приезжал в пустыню один. Иногда он привозил с собой какуюнибудь любовницу, но, как правило, это было место, куда он удалялся, чтобы побыть наедине с собой.

А теперь он женат.

По потолку и стенам шатра было развешано множество колокольчиков. Их звон должен был предупреждать молодоженов о приближении слуг. Они звенели и сейчас, когда королевская чета следовала по коридорам во внутренние помещения. Воздух был напоен ароматами цветочных лепестков, разбросанных по толстым персидским коврам. Шелковая штора была отдернута. Завиан наблюдал, как Лейла вступила во внутреннее помещение. Оно было украшено традиционно: развешанные по стенам ковры, низкие диваны с богато вышитыми шелковыми подушками. Старинные зеркала в золотых рамах отражали мерцающий свет свечей и масляных ламп. На низком столе их ждали золотые тарелки с изысканными блюдами и кубки с напитками для свадебного пира. Один из лучших музыкантов Кьюзи играл на национальном инструменте каноне свадебные мелодии.

Все было замечательно.

Так почему же она не произнесла еще ни слова? Может быть, слишком устала? Может быть, думает, что шатры в пустынях Хейдара выглядели бы жалкими по сравнению с этим жилищем?

«Или, — подумал он, увидев приближающуюся Бейджу, — Лейла взволнована изза того, что ей скоро предстоит первая брачная ночь?»

• Предыдущая
• 4/27
• Следующая