Князь Рус - Павлищева Наталья Павловна - Страница 12
- Предыдущая
- 12/17
- Следующая
К вечеру все устали так, что хоть вались и спи посреди степи. Родовичи сидели, глядя на заходящее солнце, и тихо беседовали о предстоящем и трудностях пути.
По всему стану раздавался стук дерева о дерево – Рус в стороне учил Третьяка, сына Инежа, биться на жердинах. Мальчишка старательно размахивал своей, пытаясь попасть молодому князю по ногам, но тот ловко отбивал одну за другой его попытки. Сначала не очень получалось у самого Третьяка, потом наловчился, движения стали уверенней, но одолеть Руса, конечно, не мог.
Внезапно на помощь приятелю пришел Воймир, он тоже схватился за жердину и осторожно подбирался к князю сзади, чтобы подсечь того под колени. Это заметил Славута, заверещал так, словно били его самого. Рус только чуть повел глазом в сторону новой опасности, легко отскочил и тут же выбил оружие из рук Третьяка. Тот растерянно замер. А вот Воймир сдаваться не собирался, тоже отскочил, уходя от жердины князя, и выставил свою вперед, мол, не боюсь.
Рус хмыкнул:
– Ишь ты!..
«Бой» разгорелся с новой силой. Воймир был старше, а потому ловчее и сильнее Третьяка, но одному с Русом не сладить, вот-вот полетит наземь и он. Князь сделал знак, чтобы остановился, но прекращать забаву явно не собирался. Снова махнул Третьяку:
– Бери свою, нападайте с двух сторон.
Вокруг уже собрались любопытные, интересно посмотреть, как ловко уворачивается и бьет, в свою очередь, Рус. Родовичи качали головами:
– И ничего ему, бугаю, не делается! Точно и не пер со всеми целый день, не ломал спину, вытаскивая возы, не носился по округе, когда другие уже отдыхали…
Сила и выносливость Руса нравились родовичам, добрый князь… будет. Пока никто не воспринимал его настоящим князем, только что считались в его Роду, а заправлял всем Словен.
Особенно любили Руса мальчишки. Кто еще мог по вечерам на привале часами показывать, как мастерить всякую всячину, учить делать стрелы, метать ножи и дротики, незаметно подползать в глубокой траве к выбранной жертве, подражать голосам птиц?.. У большинства взрослых попросту не оставалось сил и времени на это, а Руса и усталость не брала, и охота возиться с мальчишками не пропадала. Он был рад, что его выносливость и умения пригодились Роду. Зато и младшие родовичи ходили за ним табуном, точно за своим пастухом, и глядели с обожанием.
При этом никто не обращал внимания на тоненькую светленькую девочку с толстой косой, которая тоже не спускала с молодого князя глаз. Видя, как тот ловко уворачивается, а потом еще и со смехом валит нападавших на него мальчишек в большую кучу, Порусь почти завистливо вздыхала. Как бы ей хотелось тоже быть мальчишкой! Она сильная и ловкая и мальчишкой была бы таким же. Увидеть восторг в синих глазах Руса – это казалось самым главным в жизни.
Но кого интересовала совсем еще не оформившаяся девочка… К Русу так и льнули взрослые девушки и молодые женщины. У родовичей не принято корить за любовь или держать силком, а уж отправившиеся с обозом девушки без старших и вовсе чувствовали себя вольными. Кто знает, как бы повернуло, будь Рус менее разборчив, но синие глаза князя одинаково спокойно смотрели и на прелести молодых вдовушек, и на тонкие станы юных дев. Где уж тут Поруси – голенастой и большеротой, только одни глазищи на лице и заметны… Но глазищами такого разве заманишь? Девочке оставалось только вздыхать.
Странно чувствовал себя Словен. Уже много лет с самой смерти отца он страстно желал взять под себя Род, себе же в этом не сознаваясь. Нет, он не хотел мешать Хазару, Словену был нужен свой Род. И когда стало понятно, что придется уходить, принял это решение с легким сердцем, был готов. Только вот куда – не знал, может, потому и тянул раньше. Даже вставая перед людьми с призывом выделиться, куда идти, не ведал.
Нежданное предложение Руса вдруг все поставило на свои места. Так просто – идти искать Землю предков! Как же это ему самому не пришло в голову? Но такое придумать мог только горячий, порывистый Рус.
И теперь все было по желанию Словена. Он хотел получить Род, он его получил. Хотел увести куда-нибудь – увел. И цель нашлась достойная – горы Рипы и Земля предков.
Почему же ему так тяжело? Нет, Словен не жалел об уходе. Только править таким Родом оказалось трудно. Одно дело, когда жизнь налажена и определена на многие годы вперед, когда все происходит по обычаям предков, каждый знает, как поступить в том или ином случае, что скажут родовичи, не осудят ли старшие… Если чего не знаешь – научат, запутался – подскажут, оступился – поправят. Всегда были старшие в Роду, за кем мудрость предков, опыт многих поколений. Главная у трепольцев – женщина, ей поклоняются, ее оберегают, ее слово всегда самое сильное.
А теперь? Мужчины вдруг осознали, что отныне, пока не завершен путь, они главные, им решать. Это непривычно, слово хозяйки очага всегда было решающим.
У очага распоряжаются по-прежнему женщины, но в остальном они вдруг стали не первыми. Кто тянет волов, кто без конца вытаскивает застрявшие возы? Кто разведывает путь впереди? Основная тяжесть легла на мужские плечи. Что могут посоветовать женщины, если нужно сменить ось у повозки? Разве их даже самые сильные руки и плечи вытащат возок из ямы или поднимут, если тот перевернется?
В обозе почти нет стариков, а если и есть, то такие, как Ворчун, с ним советоваться, что кричать в бурю против ветра – никакого толка. Мудр один Тимар, но не все же взваливать на волхва. И он, Словен старший, сам вызвался, ему решать за всех.
Молодые ретивы, им все легко, а думать за них кто будет? Получалось, что князь. Один за всех. И ответственен тоже один за всех. Словен сознавал эту тяжелую ношу, был одновременно и рад ей, и озабочен. Раз принял, то хотелось, чтобы все делалось по его воле, и ничего, что эта воля все чаще была слишком жесткой!
Трудно, но благодаря неожиданному предложению Руса у Словена появилась большая цель, настолько большая, что он готов посвятить ей всю свою жизнь, пожертвовать чем угодно. И князь не жалел ни себя, ни людей. Каждый миг этой новой жизни он отдавал мечте, требуя, чтобы то же самое делали и остальные.
Первой перемену почувствовала Полисть. Словен стал не просто невнимателен к жене, он легко раздражался, даже приходил в ярость от ее попыток хоть как-то упорядочить жизнь.
К чему заботиться о пропитании и удобстве для сна? К чему вообще о чем-то заботиться?! Какая разница, разбит ли горшок, порвана ли одежда, набит ли живот, люди валятся с ног от усталости? Вот дойдем до Рипейских гор, там и будем отдыхать, вкусно есть и много спать. А пока все силы нужно бросить на то, чтобы идти скорее…
Слушая такое, Полисть содрогалась. Однажды она осторожно спросила, что будет, если поход продлится долго, очень долго, ведь Тимар сказал, что пройдет много лет… Словен расхохотался в ответ:
– Значит, много лет будем спать под возами и есть сырое мясо! Потерпи!
– А если… мы совсем не найдем…
Договорить не успела. Словен, словно обезумев, схватил ее за руку, подтащил к себе и зашипел в лицо:
– Не смей сомневаться, слышишь?!
Испуганная Полисть закивала, мысленно клянясь больше никогда не задавать мужу таких вопросов.
Но перемены в нраве Словена заметила не только его жена, все обозники почувствовали, что князь стал резким, иногда даже злым. Тимар решил поговорить со Словеном.
– Почему ты не собираешь сход? К чему все решать самому? Один ум хорошо, а несколько лучше.
– Кого собирать? Ворчуна? Или, может, Славуту?
– И без Ворчуна есть кого. Ратмира, Горобоя, Колоту, Инежа… Почему с братом не советуешься?
– С Русом? Он совсем мальчишка!
– Но он многое примечает и хорошо соображает.
Словен решил высказать свою боль:
– Тимар, я о другом думаю. Род – это несколько поколений. Это старики, люди средних лет, молодежь и дети. Старики – мудрость предков, средние – опыт живущих ныне, а у нас их почти нет, в обозе много молодежи. Без стариков ими трудно управлять, кто передаст им знания, научит жить?
- Предыдущая
- 12/17
- Следующая
