Герой снов - Клейпас Лиза - Страница 54

• Предыдущая
• 54/78
• Следующая

Праздничную ночь отмечали у Чоглоковых. Входя в бальную залу, Емелия улыбнулась Николаю: они оба вспомнили тот день, когда он выбрал ее из пятисот девиц.

– Теперь здесь все выглядит иначе, - сказала Емелия.

– Это все рождественские украшения, - отозвался Николай, разглядывая покрывавшие стены полотнища красного бархата, перевязанные гирляндами цветов и золотыми лентами. Длинные столы были украшены еловыми ветками и ломились от яств - яблок, изюма, разнообразных орехов и многочисленных пирогов. На одном из столов не стояло ничего, кроме пряников, на которых сахарной глазурью были изображены самые важные московские здания, включая Кремль и собор Василия Блаженного с его разноцветными главами. Пряный праздничный запах имбиря и корицы стоял в воздухе, смешиваясь с ароматом хвои и воска.

Оробевшая от великолепия разодетых гостей, Емелия нервно одернула пышные юбки.

– Я выгляжу как крестьянка в чужом наряде. Хоть бы ты дозволил мне забелить пудрой лицо…

– Ты прекрасна, - прервал Николай, бегло касаясь поцелуем россыпи золотых веснушек на ее щеке. Однако Емелия была права: она не походила на княгиню, несмотря на роскошный наряд.

Дамы старались превзойти друг друга меловой бледностью ланит и усталой медлительностью жестов. Емелия же сверкала, как светлячок среди мотыльков. Изумительные красно-золотые кудри были перевиты жемчугом и высоко зачесаны. Лишь несколько длинных локонов ниспадало на плечи. Ее бархатное платье отличалось особым оттенком голубого, подчеркивавшего глубокую сапфировую синеву глаз. Квадратный вырез был оторочен светлым кружевом, называемым блендами, и не скрывал щедрую пышность груди, в то время как корсет утягивал талию в рюмочку. Николай был просто пленен ликующей красотой жены, и, судя по восторженным взглядам гостей, его мнение разделяли все присутствующие мужчины.

Наслаждаясь восхищением князя, Емелия раскрыла веер и бросила на мужа кокетливый взгляд поверх его волнистого края.

– А я знаю, о чем ты думаешь, когда смотришь таким взглядом, - приглушенным голосом сказала она. - Ты хочешь оказаться со мной в постели.

– Я всегда об этом думаю, - уверил ее Николай. Она удовлетворенно похлопала себя по затянутой в корсет талии.

– На мне затянуто столько тесемок, что сегодня тебе до меня не добраться.

Он улыбнулся и чуть дотронулся кончиками пальцев до ее руки.

– Я найду путь, можешь мне поверить.

Их болтовню прервал приезд царя. Но сегодня перешептывания и волнение, которые всегда сопровождали появление государя, были сильнее обычного. Удивляясь, чем вызван нежданный шум, Николай всматривался в толпу, окружившую царя Петра и его свиту, пока царь не выступил вперед на общее обозрение. При виде его Николай покачал головой, а Емелия резко втянула в себя воздух.

В противоположность всем гостям, разодетым в пух и прах, на царе была одежда простого крестьянина: красная рубаха, мешковатые серые порты и строченые валенки.

– Зачем это? - выдохнула Емелия.

Николай ответил почти беззвучно, не глядя на нее:

– Это такая дурная шутка. Он насмехается над крестьянами за то, что они жалуются на его указы.

Гости захихикали, захлопали в ладоши, а царь тем временем стал приплясывать, изображая русскую пляску, поворачиваясь в разные стороны, чтобы все сумели рассмотреть его наряд.

– Как ужасно, - тихо молвила Емелия, вспыхнув от стыда и гнева.

У Николая не нашлось на это ответа. Он уставился в красивый паркет, выложенный ковровым узором из различных пород дерева с точечными перламутровыми вставками, от души надеясь, что царю скоро надоест валять дурака.

– Кажется, вам не по вкусу пришлась царская шутка, - раздался у него над ухом медоточивый голос.

Сдвинув брови, Николай поднял глаза на князя Александра Меншикова.

– Если это можно так назвать, - процедил он сквозь сжатые зубы, бросая на противника грозный предостерегающий взгляд. Что-то в лице Меншикова встревожило Николая: было в его глазах едва скрываемое злорадное торжество.

Повернувшись с вычурным поклоном к Емелии, тот осведомился:

– Как поживаете, княгиня?

– Благодарю вас, очень хорошо, - ответила она с каменным лицом, не глядя на него.

Николай взял жену за локоть и попытался увести ее прочь, говоря:

– Извините нас, князь…

– Не торопитесь, - пробормотал Меншиков. - У меня есть некоторые новости для вашей красавицы жены. Сейчас, может, и не самый подходящий случай, чтобы их сообщить… Но с другой стороны, для подобных вестей никогда не бывает хорошей минуты.

Николай поглядел на Емелию, которая ответила ему растерянным покачиванием головы.

– Кажется, княгиня, вы надеялись разузнать о своей семье… точнее, о дяде и брате, отправленных на строительство Санкт-Петербурга. - Меншиков подчеркнул голосом обращение "княгиня" так, что оно прозвучало издевкой, а не почтительным титулованием.

Николай бесстрастно уставился на Емелию. Что, черт возьми, происходит? Она ничего не говорила ему о желании найти дядю и брата… ни словом их не упоминала. Сударев тоже не проронил ни слова.

Емелия залилась виноватым румянцем и сдавленным голосом объяснила:

– Я… я попросила Сударева узнать о судьбе дяди и брата. От них не было весточки с тех пор, как их отправили на работы в Санкт-Петербург… строить дома и соборы. Я хотела разыскать их и сообщить о своем замужестве и… - Она затравленно замолчала, пугливо заглядывая в лицо Меншикову.

– Почему же ты не пришла за помощью ко мне? - спросил Николай. - Ты думаешь, я бы тебе отказал?

– Не знаю, - горестно прошептала она. Меншиков удовлетворенно усмехнулся, довольный бурей, которую вызвал:

– По-видимому, доверие в браке быстро не рождается. В любом случае ваш слуга Сударев не смог ничего обнаружить. Мне недавно сообщили о его расспросах, и я взял на себя смелость провести собственный розыск… в качестве личного одолжения. - Он испустил долгий сочувственный вздох. - Вашим дяде и брату повезло вместе найти свой жребий, княгиня, хоть он и оказался плачевным. Они работали бок о бок, когда на них обвалилась стена. - Он горестно развел руками. - Оба погибли. Но для тех, кто жив, жизнь должна продолжаться, не правда ли?

– Подите прочь, - прорычал Николай сквозь стиснутые зубы, - пока я вас не убил.

Меншиков отступил на несколько шагов, но остался поблизости, пристально наблюдая за ними.

Тонкие пальцы Емелии стиснули веер так, что побелели ногти. Ее безудержно трясло.

– Мы не знаем точно, может, это все ложь, - прошептал Николай, обвивая ее талию рукой.

– Нет, это правда. - Слезы, подступившие к ее глазам, заструились по щекам. - Я знала, что с ними случится плохое. Теперь у меня никого не осталось.

– У тебя есть я. - Николай гладил жену по плечам и спине. Несмотря на сочувствие ее горю, он ни на минуту не забывал об опасности, которая их подстерегала. - Тише, Рыжик, люди слушают.

– Им незачем было туда ехать, - плакала Емелия. - Они хотели жить у себя дома, в деревне, жить и стариться со своими семьями. Ненавижу царя за то, что отправил их в Санкт-Петербург! Он поступал так тысячу раз с тысячами людей!… Как смеет он смеяться над крестьянами, у которых забрал все, что мог?

Николай так крепко сжал ее плечи, что она сморщилась от боли.

– Замолчи, ради Бога! Ничего больше не говори.

Она кивнула, глотая слезы и недосказанные горькие слова.

Но было уже поздно. Николай понял это по довольной ухмылке Меншикова и по выражению лиц услышавших ее речи гостей. С другого конца зала царь Петр заметил общее замешательство и грозно посмотрел в их сторону. Мрачное лицо его не сулило ничего хорошего.

Емелия была слишком потрясена, чтобы обращать внимание на что-то, кроме своего горя. Она без возражений подчинилась Николаю, когда он увез ее домой, лишь прижималась к нему в санях, как испуганный ребенок. Николай крепко обнял жену и всю дорогу, уткнувшись в ее волосы, шептал ласковые слова. Его собственные мысли и чувства перекипели и перешли в безнадежное оцепенение.

• Предыдущая
• 54/78
• Следующая