Любовник леди Софии - Клейпас Лиза - Страница 64
- Предыдущая
- 64/76
- Следующая
София была уже не в силах ждать. Она потянулась вниз и на ощупь принялась расстегивать ему панталоны. Однако Росс перехватил ее дрожащие пальцы и оттолкнул их прочь.
— Я сам, — усмехнулся он, — иначе так недолго остаться без пуговиц.
Порывисто дыша, она еще сильнее прижалась к нему. Наконец предмет его мужской гордости выскользнул на свободу. Что-то нежно воркуя ей на ухо, Росс усадил на него Софию. Она сладостно всхлипнула, чувствуя, как он полностью вошел в нее. Пальцы ее машинально смяли тонкую ткань его рубашки.
— Держись за меня, — прошептал он ей на ухо.
Прижавшись к нему всем телом, София крепко обхватила его за шею. Росс снял ее ноги с подставки, и механический конь тотчас пришел в движение, резко опустившись вниз на несколько дюймов. В результате София оказалась почти в буквальном смысле пронзенной его копьем. Она застонала от удовольствия.
Росс улыбнулся, глядя в ее широко раскрытые, затуманенные страстью глаза. На щеках ее выступил румянец, кожа покрылась бисеринками пота. Росс вновь напряг ноги, нажимая на подставку, и они вновь устремились вниз.
— Тебе нравится? — спросил он. — Или я переусердствовал?
— Нет, — прошептала она. — Можно еще раз.
Повинуясь ее желанию, Росс привел механического коня в действие, и каждое такое ритмичное движение сопровождалось скрипом. Под давлением воздух вырывался наружу, а затем подушка сиденья, словно кузнечные мехи, с тяжким вздохом наполнялась снова. София крепко держалась за Росса, обволакивая его своим телом. Всякий раз, когда сиденье резко уходило вниз, его копье пронзало ее, — снова и снова, пока ее тело, доведенное до экстаза этими мощными и в то же время сладкими толчками, не начало содрогаться в безудержных любовных конвульсиях.
Чувствуя, как по телу Софии пробежала сладкая судорога, Росс пронзил ее еще раз, со стоном выпустив мощную струю семени. Когда же он, все еще держа Софию у себя на коленях, наконец откинулся к спинке, она, обессиленная и в сладкой истоме, прильнула к нему. Их тела были по-прежнему соединены, и стоило Россу пошевелиться, как она начинала вновь негромко постанывать.
— Мне кажется, этот стул нам следует оставить, — прошептал Росс ей на ухо. — Вдруг тебе захочется получить еще несколько уроков верховой езды.
Пока в их новый дом завозили мебель, шторы и ковры, Росс и София оставались жить на Боу-стрит. Большую часть времени София проводила, занимаясь покупками, — выбирала мебель и прочие вещи для их семейного гнездышка, а также подбирала слуг и терпела, бесконечные примерки у модистки. Росс тем временем, как и обещал, готовился к своей отставке. София понимала, ее мужу будет нелегко привыкнуть к тому, что на его плечах отныне не будет лежать бремя власти. Однако сам Росс, казалось, воспринимал грядущие перемены спокойно. Слишком давно его жизнь катилась по хорошо наезженной колее, и вот теперь перед ним открывались новые возможности. До сих пор Росс был на редкость серьезен. Он уже почти разучился смеяться — да что там! — просто улыбаться. Теперь же он с трудом узнавал сам себя — улыбка не сходила с его лица, он шутил, поддразнивал Софию, чему она тоже не могла нарадоваться, находя эту новую, ранее ей неведомую сторону его натуры очаровательной. А еще ее муж оказался страстным любовником — он жадно обладал ее телом, даря ей наслаждение, какого она дотоле не знала.
Софии казалось, что теперь, когда она прожила с ним под одной крышей какое-то время, она хорошо знает своего мужа. И с каждым днем она открывала в нем что-то новое. Росс доверял ей свои надежды и помыслы, он допустил ее в самые потаенные уголки своего сердца. Нет, он не был ходячим олицетворением добродетелей, имелись у него свои страхи, свои слабости и сомнения. Как и любой человек, он порой совершал ошибки, нередко злился на самого себя за то, что оказался не на высоте.
Так, например, к его великой досаде, все его многочисленные попытки убедить казначейство выделить средства, чтобы нанять дополнительный судейский состав и открыть новые суды в Вестминстере, а также в окружающих Лондон графствах, Мидлсексе, Суррее и Кенте, так и не увенчались успехом. Казалось, правительство по-прежнему сомневалось в целесообразности подобных новшеств. Наверное, чиновники предпочитали, чтобы вся ответственность лежала целиком и полностью на одном-единственном человеке.
— Я сам во всем виноват, — сокрушался Росс, сидя в спальне перед пылающим камином со стаканом бренди в руке. Казалось, даже ароматный, выдержанный напиток был бессилен поднять ему настроение. — Кто, как не я, пытался доказать всему миру, что способен один решать все дела. Стоит ли теперь удивляться, что лорд-казначей полагает, что после моей отставки на мое место должен прийти всего один человек. Я же убежден, что Грант Морган готов сменить меня только при условии, что вся эта гигантская ответственность, которая ляжет на его плечи, не скажется отрицательно на его семейной жизни.
— Только ты был способен нести такую неподъемную ношу, — заметила София. Она сидела на ручке кресла, поглаживая Россу волосы. Ее пальцы нежно пробежали по серебряным прядям у него на висках. — Я знаю, ты в этом никогда не признаешься, но и ты тоже страдал под ее тяжестью.
Росс посмотрел на жену и немного расслабился.
— До тех пор, пока в мою жизнь не вошла ты, — произнес он. — Лишь только тогда я понял, как многого мне недоставало в жизни.
— Ты вечно недоедал и недосыпал? — поддразнила его София.
— Ну, не только это, — ответил он. Его пальцы обхватили ее лодыжку, после чего прокрались еще выше, к колену. — И теперь ничто на свете не сможет отнять тебя у меня.
София продолжала поглаживать ему волосы.
— Возможно, для всех этих перемен потребуется какое-то время, — заметила она. — Что касается меня, то я тебя никуда не тороплю. Нет, мне, конечно, хотелось бы, чтобы ты принадлежал мне целиком, без остатка, но я могу и подождать.
Росс посмотрел на жену любящим взглядом.
— Зато я ждать не хочу, — сказал он и, погладив ей колено, неожиданно расплылся в довольной улыбке. — Не кажется ли тебе, что в этом есть доля иронии? На протяжении многих лет то и дело раздавались жалобы, что я, мол, сосредоточил в своих руках слишком большую власть. И вот теперь, когда я готов оставить свой пост, все требуют, чтобы я остался. Мои недоброжелатели обвиняют меня в том, будто я малодушно пытаюсь сложить с себя ответственность. Кабинет готов пойти на что угодно, лишь бы я только остался.
— Это все потому, что есть только один Росс Кэннон, и все это прекрасно знают, — произнесла София, нежно повторив пальцем очертания его волевого подбородка. — А еще ты мой, — довольно проворковала она.
— Верно, — вздохнул Росс и, блаженно закрыв глаза, уткнулся губами в ее ладонь. — Боже, какой был долгий, совершенно безумный день! Неужели нет никого, кто помог бы мне забыть про парламентские фонды и судебную реформу?
— Хочешь еще бренди? — сочувственно спросила София, поднимаясь с кресла.
Но Росс только рассмеялся в ответ:
— Нет, только не бренди. — Он встал и, поймав ее за руку, притянул к себе. — Я никогда не забываю о том, что у меня есть другое лекарство для поднятия духа.
Ощутив горячий прилив искушения, София тотчас обвила мужа руками за шею.
— Все, что пожелаешь, — прошептала она. — Я твоя жена, и мой долг помогать тебе.
Росс усмехнулся ее напыщенному тону и слегка подтолкнул к кровати.
— Посмотрим, какой окажется твоя помощь, — произнес он, шагнув вслед за ней.
Поскольку София являлась объектом всеобщего любопытства, ее и Росса засыпали приглашениями в самые разные дома. Их звали к себе в гости политики, адвокаты и даже аристократические семейства. Правда, принять все эти приглашения молодожены были просто не в силах, прежде всего потому, что Софии требовалось время, чтобы привыкнуть к своему новому положению в обществе. Проработав столько лет в качестве прислуги, она подчас испытывала смущение, общаясь с представителями высшего света, даже если те были искренне рады познакомиться с ней. На светских приемах она чувствовала себя неловко и скованно, несмотря на уверения матери Росса, что со временем она освоится в этой новой для себя роли. Ей было намного легче общаться с представителями «второго яруса», такими, как, например, сэр Грант и его жена, Виктория, а также с адвокатами, судьями, врачами, газетчиками. В отличие от старой земельной аристократии их общество не было столь утонченным, и в их кругу София чувствовала себя гораздо комфортнее. Эти люди никогда не задирали нос и были куда ближе к грешной земле и ее обитателям с их заботами о хлебе насущном, нежели те, в чьих жилах текла голубая кровь.
- Предыдущая
- 64/76
- Следующая
