Зеленый Меч. Не ограненный кристалл изумруда - Эльтеррус Иар - Страница 7

Неожиданно мелодия схлынула – и деревня очнулась. Уставившись на вершину обрыва, на которой был виден человек, селяне деятельно обсуждали случившееся – и тут же к таинственному барду была послана делегация из самых отчаянных мальчишек, пригласить провести в деревне хотя бы одну ночь.

Мужчина посмотрел в небо. В выси сияли жемчужным светом практически незаметные облака. Улыбнувшись, он перевел взгляд на горизонт, туда, где возвышались настоящие горы, такие, которые он безумно любил. Но горы были далеко – еще не одна неделя потребуется человеку, чтобы добраться до подножий. Можно было конечно намного ускорить путешествие… Можно. Теоретически. Человек понимал, что скоростное путешествие может стоить ему более чем дорого, и в очередной раз решил не торопиться, благо, времени было не просто много – вечность.

Он встряхнул гривой длинных черных волос, улыбнулся, и снова прикоснулся к струнам. Теперь в волшебной музыке звучала нежная печаль. Он играл и думал о том, как бы охарактеризовали эту музыку люди. Скорее всего, ничего, кроме банальной истории про несчастную любовь или расставание с любимой они бы не придумали. Отчасти, это было именно так. Он потерял часть себя – много лет назад. И все эти годы ему оставалось только ждать. Ждать, надеяться и верить, что, может быть, завтра…

Последний аккорд затих – и бард пристально вгляделся в ближайшие кусты. Нечеловечески острый слух подсказал ему, что там кто-то прячется. Опасности он не чувствовал, но чужое присутствие причиняло какое-то непонятное неудобство и, одновременно, разгоралось врожденное любопытство.

– Выходи, чего уж там, –  вздохнул мужчина, разглядывая куст.

Тут же оттуда показалась неумытая физиономия мальчишки. Он с небывалым интересом уставился на гитару барда, пока, наконец, кто-то не поддал ему хорошего пинка, и сорвиголова вылетел на край обрыва.

– К остальным это тоже относится, –  просто сказал бард.

Он уже не сомневался, что эта «делегация» из ближайшей деревни. Не раз уже бывало, что игра «для себя» привлекала внимание нескольких окрестных жителей – и странник редко оставался без куска хлеба и крыши над головой. Скорее всего, сейчас ребятня предложит ему то же самое…

Тем временем дети выбрались из кустов. Теперь объектом пристального рассматривания стал сам бард. Высокий, стройный мужчина стоял, скрестив руки на груди, легкий ветер шевелил его почему-то длинные черные волосы, которые, как казалось детям, отливали зеленью, а темные глаза смотрели на них с интересом. Но тонкий белый шрам на виске, как и многочисленные рубцы на кистях изящных рук говорили, что путь барда был очень непрост.

– Мы, это, оттуда, –  решил начать разговор старший из мальчишек, кивая на деревню. – Нас старшие послали, наказали просить, чтобы господин остался в нашей деревне на эту ночь. Музыка больно хороша! – добавил он от души.

Мужчина улыбнулся. Его давно не именовали «господином», почему-то бывшие на посылках дети сразу видели в нем своего, человека, которому можно довериться.

– Хорошо, –  он кивнул. – Я остановлюсь в вашей деревне, раз вы так хотите.

Дети довольно переглянулись. Их, конечно, не стали бы ругать, если незнакомец решит продолжить свой путь, но возможность привести в деревню барда хотя бы на одну ночь грела их души. Не так уж часто посещали забытую деревеньку гости, да еще и такие гости.

– Спасибо, господин, –  мальчишка поклонился с невиданным почтением. – Идемте за нами, мы покажем дорогу… Вам как лучше, короткую или подлиннее?

– Вернее будет сказать, короткую или удобную? – улыбнулся бард. – Почему-то обычно они сильно отличаются.

От серьезности детей не осталось и следа – все дружно засмеялись, поняв, что старая хитрость разгадана.

– Пожалуй, лучше удобную, –  пожал плечами предводитель. – Но если хотите короткую…

– Нет, спасибо. Знаю я ваши короткие дороги…

Фраза вызвала новый взрыв хохота. А бард, тут же вспомнив приключившуюся с ним историю с такой же короткой дорогой, не упустил случая ее рассказать. Незаметно они добрались до деревни, став добрыми друзьями. А селяне уже встречали барда у околицы.

– Добро пожаловать, гость дорогой, –  староста, здоровый мужик с веселыми глазами, только кивнул страннику, признавая в нем своего. – Признаться, зацепила твоя музыка, очень зацепила.

– Для барда нет большей похвалы, –  чуть улыбнулся мужчина. – Я рад, что вам всем понравилось.

– Надеюсь, господин не откажется продемонстрировать свое искусство еще раз? – староста очень ловко управлялся с фразами, его речь совсем не была похожа на говор дремучего обывателя Создателем забытой деревушки.

– Не откажется, конечно, –  в глазах барда промелькнули смешинки, но внешне он оставался совершенно серьезен.

– Благодарен. Кстати, меня зовут Дартен.

– Кэрт, –  представился бард.

– Зен проводит тебя в мой дом, там вы сможете отдохнуть от дороги. Зен! Да где ж ты, шельмец?! – в голосе старосты послышались недовольные нотки.

– Если ты ищешь того сорвиголову, который сидит на вон том деревне… – бард указал, на каком именно деревне засел мальчишка.

– Спускайся немедленно! – староста погрозил тому кулаком и пожаловался страннику. – Вот ведь взрослый почти, а все ветер в голове. И когда к порядку приучится?

– Подрастет и приучится, –  философски заметил Кэрт. – Я тоже таким был в свое время.

– Может быть, ты и прав, –  задумчиво протянул староста, еще раз разглядывая странника.

Окрик отца подействовал на сорванца, заставив его буквально слететь с дерева. Не прошло и минуты, как запыхавшийся он стоял навытяжку, ожидая приказаний.

Кэрту отвели светлую комнату, которая, по-видимому, была предназначена именно для приема таких случайных странников, как он. Закономерно подозревая, что добрая часть ночи уйдет на выступление, он не упустил возможности хоть немного выспаться. Почему-то последние несколько ночей этого ему не удавалось.

В принципе, эта деревня не казалась барду какой-то особенной – та же страна, те же люди. Даром, что приграничье – но, в общем, уклад спокойной деревенской жизни ничуть не отличался от уклада любого другого селения. Но он знал, что это только на первый взгляд – у каждого крестьянина где-нибудь под доской обязательно лежит меч, топоры всегда остро наточены и готовы к работе – любой работе, которая только может потребоваться, будь то рубка дров или голов незваных гостей. На то оно и приграничье.

И еще он никак не мог понять, зачем при игре применил магию, усиливающую звук, которую использовал очень редко, в довольно редких случаях, когда послушать его игру собиралось слишком много людей.

Задолго до вечера дети собрались у двора старосты, ожидая взрослых. Таинственный бард не показывался, и тому было тут же придумано множество причин, ни одна из которых не являлась истиной. Кэрт просто спал.

Ближе к вечеру внутренние часы разбудили его – пора. Олер скрылся где-то в стороне, только его отблески еще сверкали на затейливых металлических конструкциях, зачем-то установленных на крышах. Быстро одевшись, он проверил гитару и вышел.

Когда собирается практически вся деревня в одном месте, шум и гвалт неизбежны. Но стоило барду только ступить на порог, как воцарилась тишина. Нет, не мертвая – все так же шелестел ветер в листве, где-то далеко заливалась собака охотника – обычные вечерние звуки не могли покинуть мир. И это внушало призрачную надежду в его незыблемость.

Люди смотрели на барда, не отрывая взгляда. Только сейчас они поняли, что человек, заочно потрясший их невероятной игрой, стоит сейчас перед ними.

– Здравствуйте.

Нестройное, но доброе приветствие селян заставило барда улыбнуться – так, чтобы никто из людей этого не заметил.

– Господин… –  несмело спросила одна из девушек. – А можно ту же мелодию, что ты днем играл? Она такая…

– Та же не получится, –  вздохнул бард. – Даже сыгранная по тем же нотам, она будет другой, совсем другой. Но я попробую…

И снова запели струны, но, похожая по рисунку, это действительно была совсем другая мелодия. Правда, этого никто не замечал, волшебство музыки захватило всех и унесло куда-то далеко, в мир, где живут и исполняются даже самые смелые мечты. Миг, еще один – и пение струн входит в резонанс с природой, становясь неотъемлемой ее частью. И теперь любой звук сливается с мелодией настолько органично, что кажется – не будь его, все бы разладилось.