С тобой навсегда - Клейпас Лиза - Страница 30

• Предыдущая
• 30/76
• Следующая

– Веселые игры, – повторил Рэнд.

– Да.

Рэнд резко изменил положение так, что Розали невольно пришлось отклониться назад. Он смотрел на ее открытое милое личико, растрепанные волосы, полурасстегнутое платье. За пять лет брака их чувства друг к другу стали крепче. С тех пор как они встретились, ни один из них ни разу не положил глаз на кого-то другого. Любовь изменила Беркли, наполнила его жизнь смыслом, заставила смотреть на привычные вещи с удивлением, а причуды воспринимать как должное. Он любил жену с такой страстью, что хватило бы еще на миллион браков.

– У меня тоже есть веселая игра для тебя. – Рэнд привлек Розали к себе, а она засмеялась шаловливо, пытаясь освободиться.

– Рэнд, ты же не будешь… У нас нет времени.

– Как насчет этого? Тебе всегда это нравилось…

– Убери руки, – смеялась Розали.

Завязалась любовная борьба. Она пыталась выскользнуть из рук мужа, но он держал ее крепко. Оба они знали, что после недолгой борьбы Розали позволит ему одержать победу. Она всегда так делала.

В библиотеке царила дружеская атмосфера. Алек, Саквиль и сквайр Осбалдестон сидели около камина и наслаждались ярким светом, проникающим через окна. Так как охота сегодня была отложена, гости расположились маленькими группами в различных гостиных и залах. Алек находился в хорошем расположении духа, его глаза были теплей, а улыбка добрей, чем обычно. Он был убежден, что причиной такого хорошего настроения была эта прекрасная ночь, и постоянно мысленно возвращался к событиям, происшедшим в маленькой комнате башни.

Ему стоило огромных усилий расстаться с теплой постелью, хрупким телом Миры, ведь он опять так хотел снова заняться с нею любовью. Но она была так обессилена, что даже не пошевелилась, когда он встал. Алек решил не будить ее не только из-за того, что хотел дать ей выспаться, но и потому, что не знал, что ей сказать. Все, что касалось Миры и его чувств, было еще неясно для него самого. Что ждало его впереди?

– Фолкнер, вы слышали, что я сейчас сказал? – спросил сквайр Осбалдестон, потягивая вино, хотя было только одиннадцать часов утра. Он был румяным, полным человеком лет пятидесяти, любимым всеми за душевность, открытость и доброту. Его нельзя было не заметить.

Со всеми, кто приближался к нему на расстояние меньше ружейного выстрела, он был чистосердечен и прост.

– Каждое слово, – соврал Алек, беря чистый лист бумаги. – Будьте любезны, передайте мне перо. – Он старался вспомнить последние слова монолога Осбалдестона. – Вы говорили что-то о своих планах по поводу нового дома…

– Я сказал, что очень переживаю по этому поводу! Чертов греческий дворец! Повсюду статуи, огромные колонны.

Просторно, холодно и некуда присесть, только на мрамор. И все из-за того, что я пошел на поводу у жены. Я даю вам ценный совет, молодой человек: никогда не следуйте советам жены. Только тогда вы оба будете счастливы.

Алек обмакнул перо в чернильницу и резонно заметил:

– Греческий стиль сейчас в моде. Классика. Простор.

Конечно, это больше подходит для общественных заведений, чем для жилого дома.

– Я хочу жить в доме, а не в храме. Она меняет дома каждый месяц, как перчатки.

– Фолкнер, – Саквиль изменил направление разговора, – я сказал сквайру, что ты талантливый архитектор. Не поможешь ли ты найти компромисс между вкусами мужа и жены?

Кажется, леди Осбалдестон предпочитает грандиозную классику, а сквайр заинтересован в готическом доме… Таком, как этот, например.

– Еще одна битва в войне классики против готики, – улыбнулся Алек. – Да к тому же битва между мужем и женой. Вы хотите, чтобы фасад был в одном стиле, а задворки в другом? – Его серые глаза приняли совершенно невинное выражение, как будто это было архитектурное предложение.

Сквайр громко рассмеялся;

– Чертенок! Дом должен быть построен в моем вкусе.

Что-нибудь уютное и удобное, – вроде коттеджа регента Йорка или особняка Беркли в Уорвике.

– Я проектировал последний.

– Неужели? Превосходно! – Глаза сквайра заблестели. – Может, только детали должны быть немного другими. Например, цветные окна и железные украшения. Что вы об этом думаете?

– Я думаю, вы хотите жить в церкви.

Это замечание немного задело сквайра.

– Я так не думаю.

– Уверен, вам понравится что-то более нежное… Может, неоготика, разноцветная, но придерживающаяся классических линий. Это подойдет вам и вашей жене. Много окон, высокие трубы, круглые башни.., несколько декоративных арок. Просто, романтично и со вкусом. Все элегические критерии готики прекрасно сочетаются с удобством.

Потрясенный сквайр подошел к Алеку и заглянул ему через плечо, рассматривая рисунок.

– То, что надо.

Алек довольно улыбнулся, нанося последние штрихи на бумагу.

– Это только грубый набросок.

– Саквиль, взгляните на это чудо!

– У тебя превосходно получилось, – восхищенно согласился лорд Уильям.

– Вы сами описали это словами, – сказал Алек сквайру.

– Может, вы нарисуете мне эскиз?

Алек колебался, не зная, что ответить.

– Если я сам не смогу, то порекомендую вам хорошего архитектора. Я бы и сам с удовольствием занялся вашим домом, но боюсь, что время мне не позволит.

– Время? – удивленно переспросил сквайр. – Почему у вас не будет времени?

– У меня есть несколько дел, которыми я хотел бы заняться.

– Например? – настаивал Осбалдестон.

Алек смутился, странно улыбаясь.

– Скорее всего я буду искать себе жену.

– Жену! – воскликнул сквайр, а Саквиль сел в кресло в удивлении. – Мой дорогой друг, это же совершенно невозможно, пока не придет весна. Женщины зимой впадают в спячку, поверь моему слову. Дождись весны и вот тогда выбирай. В это время девушки расцветают и наполняются соком.

– Это хороший совет, я приму к сведению. – Смех не давал Алеку говорить. – Но есть желания, которые не могут подчиняться временам года. К тому же я обнаружил, что ненавижу холодные простыни.

– Тогда ты должен быть уверен в том, что выбранная тобою женщина будет согревать простыни тебе, а не другому парню.

– Я в этом не сомневаюсь, – гордо заявил Алек.

Мира стояла у дверей библиотеки. Она знала, что Саквиль с кем-то беседовал последний час. Она видела, как сквайр выходил из библиотеки, и, значит, могла сейчас поговорить с Саквилем наедине. Думая все утро о Беркли, она пришла к выводу, что будет лучше сказать ему, что ей необходимо уехать раньше, чем предполагалось. Она должна была уехать, потому что не хотела опять причинить им боль. Мира не хотела рассказывать о своем прошлом Саквилю, но не знала, какую придумать причину для оправдания своего раннего отъезда.

Она постучала в дверь.

– Войдите.

Услышав голос лорда Уильяма, она открыла дверь и вмиг поняла свою ошибку. Саквиль был не один. Рядом с ним сидел в кресле Алек, в белой рубашке, собранные у запястья рукава которой придавали ему некоторое сходство с пиратом.

Он медленно поднял голову, его серые глаза внимательно смотрели на нее.

– Извините меня. – Мира стала пятиться к выходу. – Я не знала, что вы тут разговариваете.

– Пожалуйста, не извиняйся. – Саквиль взял се под руку и повел в глубь комнаты. – Я разговаривал с Фолкнером, но я думаю, он не будет возражать против твоего присутствия.

– Ни в коем случае, – ответил Алек сухо.

– В конце концов, – продолжал Саквиль, кладя руку Мире на талию, – он мой старый друг и прекрасно осведомлен о наших с тобой отношениях.

Мире стоило больших усилий, чтобы не покраснеть. Она смотрела на каменное лицо Алека. Несколько секунд он был в замешательстве от замечания Саквиля, но когда лорд Уильям обнял крепче и привлек к себе Миру, Алек взял себя в руки и стал строг и холоден как всегда. Когда же рука Саквиля стала подниматься вверх от бедра Миры, Алек выглядел гак, будто удивляться было нечему. В комнате воцарилась напряженная тишина. Мира решила заговорить первая.

• Предыдущая
• 30/76
• Следующая