Орден дракона - Бронливи Мэтт - Страница 48

И еще он с необыкновенной ясностью и четкостью воспринимал окружающую действительность: где-то вдалеке настырно гудела муха; капелька пота сверкала на лбу у Корнелиуса, под прядью волос; на лице Ксандры застыл то ли страх, то ли смятение.

И голоса кругом. Сотни голосов.

Но откуда они?..

— Готов, — пробился сквозь гул голос Корнелиуса. — Заводите его.

Складское помещение походило на пустую раковину. Август отчетливо различал звук собственных шагов — они эхом отдавались от бетонного пола и металлических опор. Мерное «топ-топ-топ» почему-то напомнило ему

музыку, звеневшую в голове, когда он читал стихотворение Эдгара По « Ворон ».

— Я продал первое издание сборника Эдгара Алана По «Тамерлан» за три тысячи долларов,— сказал Август.

— О чем ты? — спросила Ксандра.

— Потрясающая сделка,— пояснил он.— Я купил книгу у мальчишки, помогавшего матери в антикварной лавке. Он ни черта не смыслил в букинистике и отдал ее всего за пятнадцать долларов.

— Да ведь это грабеж!

— Согласен,— признал Август.

Удивительное ощущение — точно в голове щелкнул и

открылся какой-то замочек, и все, о чем доселе он даже думать боялся, хлынуло наружу.

Они вошли в комнату, напоминавшую гигантскую белую коробку. Располагалась она в самом центре здания. Как-то странно было находиться здесь, и Август вдруг подумал, что это помещение предназначается специально для него, неясно только пока зачем.

— Что это за место?

— Мне говорили, здесь раньше расфасовывали лекарства. Правительство купило это здание два года назад, с целью проведения секретной операции.

— Но здесь же пусто! Чем они здесь занимаются?

— Честно говоря, распространением наркотиков. В основном кокаина,— ответила Ксандра.— ФБР собиралось использовать это как прикрытие для проникновения в криминальные круги. Но в какой-то момент федералы перестали исполнять свой долг и превратились в настоящих дилеров. Наверное, просто не выдержали искушения. Прибыль-то баснословная.

— Знаешь, деньги — это тоже наркотик.

— И посильнее кокаина. Но есть на свете вещи более желанные. К примеру, власть.— Ксандра огляделась, проверить, одни ли они в комнате.— Корнелиус велел спросить, не подумываешь ли ты вступить в орден?

— Да ты с ума сошла!

— Я знала, что ты так ответишь. И ему сказала. И добавила, что если ты когда-нибудь увидишь всю картину в целом, оценишь перспективы, то, возможно, согласишься.— Она подошла поближе.— Корнелиус хочет сделать тебя полноправным членом ордена. Не таким, как эти мальчики на побегушках, федералы и прочая мелочь. У тебя будет столько денег, сколько ты представить не в состоянии. Достаточно, чтоб спонсировать тысячи экспедиций, направленных на поиски редких книг. Если, конечно, это твоя мечта.

— В обмен на что?

— На твой ум и образование. Твою страсть,— ответила она.— С сегодняшнего дня орден вступает в новую эру. Ну и разумеется, возникнет потребность в новом лидере.

Август развернулся и удивленно уставился на нее.

— Я думал, ты меня понимаешь,— протянул он.— Оказывается, нет. Мы с тобой совершенно разные люди. Я люблю свою работу, я солгал бы, если бы сказал, что нет. Но я отдал бы самую редкую и дорогую книгу, отказался бы от самого заманчивого приключения, лишь бы спасти свою семью. Просто поверить не могу, как это раньше до меня не доходило. Сколько боли из-за этого пришлось пережить мне и моим близким.

— Не строй из себя мученика. Боль еще не закончилась,— сказала Ксандра и взялась за ручку двери в соседнюю комнату. — Все девять страниц с иллюстрациями находятся здесь, на специальном столе с особой подсветкой. В дневнике Гутенберга сказано, что истинный смысл этих иллюстраций может раскрыться только в свете полной луны. Мы не хотели испытывать судьбу — вдруг ночь выдастся облачной? — и заказали стол с подсветкой, имитирующей лунное сияние.

— Смотрю, вы обо всем позаботились?

— В основном — да,— ответила Ксандра.— Несмотря на некоторые непредвиденные осложнения.

— К примеру, жизни людей.

Ксандра не обратила внимания на этот выпад.

— Ты будешь находиться под постоянным наблюдением, так что не думай утаить что-либо или выкинуть какой-то фокус. Не удастся. У тебя ровно три часа, чтобы решить головоломку.

— Этого недостаточно.

— Ты сам доказал, что сжатые сроки тебе не помеха.

— Пусть с меня снимут наручники.

— Нет.

— Как Ж6 я буду работать?

— Тебе окажут любую необходимую помощь, — сказала Ксандра и распахнула дверь.

— Папа!

Август упал на колени, увидев сына, он на миг лишился дара речи.

— Август!

Он поднял голову и увидел в другом конце комнаты Эйприл. Несмотря на растрепанные волосы и грязную одежду, она показалась ему необыкновенно красивой. Он хотел заговорить, но найти нужные слова не удавалось. Август почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы — видимо, укол сделал его излишне сентиментальным.

— Вставай,— велела Ксандра.

Август вскочил и бросился к Чарли. Тот крепко обнял отца. Эйприл поднялась из кресла — руки у нее по-прежнему были скованы,— подошла к ним, и Чарли вцепился в мать.

Ксандра швырнула на стол блокнот с записями Августа и дневник Гутенберга.

— Лучше принимайся за дело. А потом можете попрощаться. Вероятно, вы видите друг друга живыми в последний раз.

Дверь за ней захлопнулась.

Вопросы так и сыпались. Август, Эйприл и Чарли вспоминали каждую секунду, каждое событие последних нескольких часов, сравнивали записи, пытались сообразить, что именно произошло и почему. Но времени на это не было, а потому они решили сосредоточиться на настоящем. Как Август сломал нос («Они избивали меня, едва насмерть не забили»,– признался он); почему Эйприл вырвала из Библии последние три страницы с иллюстрациями («Они угрожали убить Чарли»— объяснила она). И наконец, как вообще оказался здесь Чарли («Они обещали мне кучу конфет — шутка! – они просто меня похитили»,— сказал он).

— А что за тетка привела тебя сюда, пап? – спросил Чарли.

— Она из разряда тех, кого твоя мама называет…

— Август!

Тут Чарли закончил фразу отца.

— Чарли! Ну где, скажи на милость, ты услышал такое нехорошее слово? — возмутилась Эйприл

— Возможно, от меня. от кого еще ему набираться дурных манер?

— А вот и неправда. У бабушки Роуз тоже манеры не очень. И есть вредные привычки. Один раз я даже видел как она курит.

— Твоя бабушка не курит!

— Но, мам! Я собственными глазами видел!

Август усмехнулся.

— А знаешь, мне все больше начинает нравиться моя теща.

— Прекрати, Август. А тебе, Чарли, просто показалось. Может, бабушка свечу зажигала.

— А зачем ей понадобилось совать свечу в рот?

— Не знаю, Чарли. Но уверена, всему существует разумное объяснение.

— Я не лгу, мам!

— Я и не говорила, что ты лжешь.

— Ты так все повернула, что можно было подумать, будто я лгу.

— Ничего подобного. Я просто сказала, что ты, наверное, все неправильно понял.

Тут Август поднялся и топнул ногой. Эйприл и Чарли тотчас умолкли.

— Нет, вы только послушайте! — воскликнул он.— Наркотики, которыми нас напичкали, заставляют болтать всякую ерунду, но нам надо сосредоточиться на главном. Меня, как и вас, нисколько не волнует, курит ли бабушка Роуз. Да пусть хоть три пачки в день выкуривает! Если мы не решим эту головоломку, то никогда и не узнаем, дымит она или не дымит.

— Я не вру.

— Чарли! — строго произнес Август.

— Прости, пап.

— Ладно. Нам нужен план,— сказал Август.— И вот что, Чарли, сынок. Поскольку ты здесь единственный без наручников, тебе придется сесть за ноутбук.

— Идет!

— Еще ты должен переворачивать страницы. Положи вон ту красную книжку перед мамой.

Чарли повиновался.

— Что это? — спросила Эйприл.

— Дневник Гутенберга.— И Август объяснил, какая связь существует между дневником и цветными иллюстрациями.