Тайны летней ночи - Клейпас Лиза - Страница 24

• Предыдущая
• 24/67
• Следующая

— В таком случае им следовало заняться вышиванием, или вязанием, или чем там еще развлекаются порядочные женщины, — проворчал граф. — Или хотя бы найти хобби, не требующее беготни по лугам в голом виде.

— Они не были голыми, — возразил Саймон. — К моему величайшему сожалению.

— Это замечание требует ответной реплики, — вздохнул Уэстклиф. — Как вы знаете, я не из тех, кто дает непрошеные советы…

— Уэстклиф, я ни секунды не сомневаюсь, что в вашей жизни ни единого дня не прошло без раздачи очередных советов очередному неудачнику, — хохотнул Саймон.

— Я предлагаю советы только тем, кому они действительно необходимы, — с гримасой процедил граф.

Саймон ответил сардоническим взглядом.

— В таком случае изрекайте свои мудрые слова, поскольку, похоже, мне все равно придется их услышать, вне зависимости от моего желания.

— Это относится к мисс Пейтон. Если в вас осталось хоть немного ума, вы забудете обо всех фантазиях относительно этой девушки. Недалекая, тщеславная, поглощенная собой особа. Признаю, фасад прекрасен, но за ним нет никакого содержания. Вы, разумеется, постараетесь сделать ее своей любовницей, если она проиграет ставку на Кендалла. Мой вам совет отказаться от этой затеи. На свете есть женщины, которые могут предложить вам бесконечно больше.

Саймон не сразу ответил. Его чувства к Аннабел Пейтон были чересчур сложны, и от этого на душе становилось неловко. Он восхищался девушкой. Она ему нравилась. И Господу известно, у него нет права строго судить Аннабел за то, что ей пришлось пойти на содержание к другому мужчине. Но сама мысль о том, что она пустила в свою постель Ходжема, вызывала в нем смесь ревности и гнева, поразительную по своей силе.

Услышав сплетню, которую распространял лорд Бердик, утверждавший, что Аннабел стала тайной любовницей лорда Ходжема, Саймон не мог удержаться, чтобы не проверить правдивость этой истории. Он спросил отца, чьи счетные книги всегда были в безупречном порядке, платил ли кто-то по счетам Пейтонов. И отец действительно подтвердил, что лорд Хеджем время от времени улаживал возникающие проблемы. И хотя вряд ли это было прямым доказательством, все же делало более вероятным возможность того, что Аннабел действительно любовница Ходжема. И уклончивость Аннабел во время их беседы вчерашним утром только подтверждала слухи.

Ясно, что положение семьи Пейтон действительно отчаянное, но почему Аннабел обратилась к старику вроде Ходжема, оставалось тайной. С другой стороны, так много решений, верных и неверных, принимается под влиянием момента. Возможно, Ходжему удалось появиться в ту минуту, когда оборона Аннабел совсем ослабела, и она позволила убедить себя отдаться старому ублюдку, и все из-за денег, в которых так отчаянно нуждалась.

У нее не было ботинок для прогулки. Иисусе! Должно быть, этот Ходжем в самом деле жалкий скряга! Раскошелиться на несколько новых платьев, и только! Нет подходящей обуви, но есть белье, которое расползается от ветхости! Если уж Аннабел согласилась быть чьей-то содержанкой, почему не его, Саймона Ханта? По крайней мере получала бы достойное вознаграждение за свои услуги! Но еще слишком рано подходить к ней с подобными уговорами. Придется терпеливо ждать, пока Аннабел пытается вырвать предложение у Кендалла. Он не собирается мешать ее счастью. Но если она потерпит неудачу с Кендаллом, Саймон откроет перед ней куда более широкие перспективы, чем ее нынешняя жалкая договоренность с Ходжемом.

Представив обнаженную, распростертую на постели Аннабел, Саймон ощутил новый приступ желания, но постарался поддержать нить разговора.

— Почему у вас сложилось впечатление, что я интересуюсь мисс Пейтон? — равнодушно спросил он.

— Просто вы едва не вывалились из седла при виде этой девицы в панталонах.

Это замечание вызвало на губах Саймона нерешительную улыбку.

— При таком фасаде мне плевать на содержание.

— А следовало бы задуматься, — наставительно заметил граф. — Мисс Пейтон — типичная шлюха и закоренелая эгоистка, и я готов в этом поклясться.

— Уэстклиф, — спокойно осведомился Саймон, — вам никогда не приходило в голову, что и вы иногда способны ошибаться? Хотя бы в чем-то?

— Н-нет, — недоуменно протянул граф.

Саймон с сожалением усмехнулся и, пожав плечами, пустил коня рысью.

На обратном пути в Стоуни-Кросс-Парк Аннабел обнаружила, что почти не может идти. Должно быть, она подвернула ногу во время игры, хотя не могла припомнить, когда это случилось. Тяжело вздохнув, она поудобнее перехватила корзинку и захромала рядом с непривычно молчаливой Лилиан. Дейзи и Эви держались в нескольких ярдах позади, занятые оживленной беседой.

— Что тебя беспокоит? — тихо спросила подругу Аннабел.

— Граф и мистер Хант… как по-твоему, они расскажут о том, что видели сегодня днем. Боюсь, нашей репутации это сильно повредит.

— За Уэстклифая почти ручаюсь, — ответила Аннабел, немного подумав. — И склонна верить в его «амнезию». И он кажется мне человеком, не склонным сплетничать.

— А как насчет мистера Ханта?

Аннабел нахмурилась:

— Не знаю. Заметь, он не пообещал молчать. Полагаю, он будет держать язык за зубами, если посчитает, что это ему выгодно.

— В таком случае тебе все карты в руки. Как только увидишь сегодня вечером мистера Ханта, немедленно иди к нему и возьми слово никому не рассказывать о сегодняшнем случае.

Вспомнив, что сегодня в доме устраиваются танцы, Аннабел тоскливо застонала. Она была почти… нет, абсолютно уверена, что не сможет посмотреть в глаза Ханту после их роковой встречи. С другой стороны, Лилиан права: кто знает, будет ли он молчать?! Аннабел придется потолковать с ним, как бы ни была неприятна такая перспектива.

— Почему я? — пробормотала она, хотя уже знала ответ.

— Потому что Хант тебе симпатизирует. Всем это известно. И поэтому он гораздо более склонен прислушаться к тебе, чем, скажем, к кому-то из нас.

— Он ничего не делает просто так, — заметила Аннабел, морщась от боли в щиколотке. — Что, если он потребует чего-то невозможного?

Последовала длинная неловкая пауза.

— Ты могла бросить ему что-то вроде кости, — протянула наконец Лилиан.

— Какой именно кости? — с подозрением переспросила Аннабел.

— О, просто позволь ему тебя поцеловать, если именно так можно заткнуть ему рот, — небрежно бросила Лилиан.

Аннабел, растерявшись от неожиданности, резко остановилась.

— Господи, Лилиан, я неспособна на такое!

— Но почему? Ты ведь уже целовалась раньше. Верно?

— Да, но…

— Тогда не все ли равно, чьи это губы? Только постарайся, чтобы вас не увидели, и не затягивай удовольствия. Главное — как можно скорее с этим покончить. Тогда и волки будут сыты, и овцы целы, то есть и мистер Хант успокоится, и наш секрет будет в безопасности.

Аннабел со сдавленным смехом покачала головой, но сердце забилось с почти болезненной силой. В памяти сразу всплыл тот поцелуй в театре панорамы, те секунды чувственного урагана, который оставил ее потрясенной и лишившейся дара речи.

— Только ясно дай понять, что один поцелуй — это все, на что он может рассчитывать, — предупредила Лилиан, — и что больше этому не бывать.

— Прости, если я брошу тень на твои планы, но они воняют, как долго пролежавшая на солнце рыба. Существует огромная разница между теми, кому принадлежат губы, и если их хозяин мистер Хант, я не желаю даже думать ни о чем подобном! И он никогда не удовлетворится чем-то тривиальным вроде поцелуя, а кроме этого, я ничего предложить не могу.

— Ты действительно находишь мистера Ханта столь омерзительным? — лениво осведомилась Лилиан. — Но он не так уж плох. Я бы даже осмелилась назвать его красивым.

— Он настолько несносен, что я никогда не замечала его внешности. Но должна признать, что он…

Аннабел смущенно замолчала, рассматривая проблему в новом и совершенно необычном свете.

Объективно говоря… в тех невероятных обстоятельствах, когда кто-то вообще может быть объективен насчет Саймона Ханта, он действительно неплох собой. Правда, эпитет «красивый» обычно относится к людям с точеными чертами лица и стройными, элегантными фигурами. Но Саймон Хант, с его дерзкой физиономией, горящими черными глазами, носищем, который мог принадлежать исключительно мужчине, и широким ртом, в уголках которого вечно таится неуместная веселость… Даже необычный рост и массивная фигура, казалось, удивительно ему шли. Словно сама природа признавала, что он не из тех созданий, которые довольствуются полумерами.

• Предыдущая
• 24/67
• Следующая