Весенний скандал - Клейпас Лиза - Страница 50

• Предыдущая
• 50/54
• Следующая

– Нет. Останься с сестрой. Я не хочу, чтобы ты была в этом замешана.

– Ты не находишь, что уже немного поздно для этого? Как твоя невеста, я очень заинтересована в результатах.

Опустив голову, Мэтью коснулся губами ее волос.

– В твоем присутствии мне будет гораздо труднее, – тихо сказал он, – Мне нужно знать, что ты здесь, в Гемпшире, в полной безопасности, – Отцепив ее руки от своего жилета, он поднес их к губам и пылко поцеловал. – Сходи завтра за меня к роднику, – прошептал он. – Мне нужно загадать еще одно желание на пять долларов.

Дейзи сжала его руку.

– Лучше я брошу десять.

Мэтью обернулся, почувствовав, что сзади что-то происходит. Констебли были явно рассержены.

– Нарушителей закона полагается везти на Боу-стрит в наручниках, – сердито сказал один из них и посмотрел на Дейзи. – Извините, мисс, что вы сделали с ними, когда сняли их с мистера Фэлана?

– Я отдала их горничной, – невинно посмотрела на констебля Дейзи. – Она такая забывчивая, боюсь, она куда-нибудь их засунула.

– Откуда мы начнем поиски? – теряя терпение, поинтересовался другой офицер.

– Думаю, придется проверить все ночные горшки, – с ангельской улыбкой ответила Дейзи.

Из-за поспешного отъезда Уэстклиф и Боумен взяли с собой только смену белья и самые необходимые туалетные принадлежности. Мужчины сидели в карете друг против друга и почти не разговаривали. За окнами бушевал ветер и хлестал дождь. Маркус с сожалением думал о кучере и лошадях.

Путешествовать в такую погоду безрассудно, это глупый риск. Но будь он проклят, думал Маркус, если позволит увезти из Стоун-Кросс-Парка Мэтью Свифта... Фэлана... без всякой защиты и поддержки. Совершенно ясно, что жажда мести у Уэнделла Уэринга достигла предела.

Дейзи оказалась проницательна и умна, сказав Уэрингу, что он не вернет ни своего сына, ни добрую память о нем, заставив другого ответить за преступление Гарри. Но Уэринг вбил себе в голову, что обязан сделать это в память сына. Вероятно, он рассчитывал, что, упрятав Мэтью в тюрьму, докажет невиновность Гарри.

Гарри Уэринг пытался пожертвовать Мэтью, чтобы прикрыть собственное преступление. И он, Маркус, не допустит, чтобы отец победил там, где потерпел поражение сын.

– Вы в нем сомневаетесь? – внезапно спросил Томас Боумен.

Таким озабоченным Маркус тестя никогда не видел. Без сомнения, ситуация была очень болезненной для Боумена, который любил Мэтью Свифта, как сына. А может быть, даже больше, чем собственных сыновей. Не удивительно, что этих людей связывала взаимная симпатия – молодого Свифта, лишившегося отца, и Боумена, которому необходимо было кого-то воспитывать и наставлять.

– Вы спрашиваете, сомневаюсь ли я в Свифте? Ни в малейшей степени. Я считаю его версию куда более убедительной, чем высказывания Уэринга.

– Я тоже. И я знаю характер Свифта. Уверяю вас, все то время, что я имел с ним дело, он всегда был принципиален и чрезмерно честен.

– Как можно быть чрезмерно честным? – улыбнулся Маркус.

Боумен пожал плечами, усы его дрогнули.

– Ну... абсолютная честность порой может быть помехой в бизнесе.

Молния расколола небо, раскат грома грохнул совсем рядом, Маркус поежился.

– Это безумие, – пробормотал он. – Им придется остановиться в ближайшей таверне, если они сумеют выбраться из Гемпшира. Местные речушки превратились в бушующие потоки, дороги размыты.

– Я на это и надеюсь, – лихорадочно сказал Боумен. – Ничто меня так не порадует, как то, что Уэринг и эти два болвана констебля будут вынуждены вернуться в Стоун-Кросс-Парк.

Карета замедлила ход, потом резко остановилась. Дождь бил в ее полированные бока.

– Что случилось? – Подняв занавеску, Боумен смотрел в окно, но за стеклом была непроглядная темень и низвергавшиеся с неба потоки воды.

– Черт! – выругался Маркус.

Кто-то в панике стучал в дверцу, потом она открылась, и возникло белое лицо кучера. Его черный цилиндр и накидка сливались с окружающей тьмой. Казалось, лицо плывет во мраке, лишенное тела.

– Милорд, – задыхаясь, проговорил кучер, – впереди авария. Вы должны посмотреть...

Маркус выпрыгнул из кареты под тугие струи холодного дождя. Сдернув с крючка фонарь, он пошел следом за кучером к пересекавшей дорогу речушке.

– Господи! – прошептал Маркус.

Карета Уэринга застряла на деревянной переправе. Речушка, превратившаяся в мощный поток, сорвала с берега дальний конец моста и развернула его по течению. Под напором воды трещали сваи, задние колеса кареты наполовину погрузились в воду. Лошади тщетно старались вытащить экипаж. Мост мотало в воде, как детскую игрушку.

Подобраться к застрявшей карете не было никакой возможности. Бушующая река окончательно оторвала мост от берега, попытки прийти на помощь были бессмысленны и равносильны самоубийству.

– О Боже! Нет! – услышал Маркус полный ужаса возглас Томаса Боумена.

Им оставалось лишь беспомощно наблюдать, как кучер Уэринга пытается спасти лошадей, перерезая упряжь.

В это время дверца открылась, кто-то с трудом выбирался из оседавшей в воду кареты.

– Это Свифт? – Боумен как можно ближе подошел к берегу. – Свифт!

Но его крик потонул в грохоте бури, шуме реки, сметавшей все на своем пути, и скрежете рассыпавшегося моста.

Казалось, все произошло в одно мгновение. Освобожденные от уз лошади бросились на безопасный берег. На мосту мелькнули одна или две темные фигуры, потом с леденящей душу, почти торжественной медлительностью карета погрузилась в воду. Несколько мгновений она держалась на плаву, затем ее перевернуло набок, фонари погасли, и бушующий поток погнал ее вниз по течению.

Дейзи постоянно просыпалась, не в состоянии справиться с тревожными мыслями. Она без конца думала о том, что будет с Мэтью, и опасалась за него. Только то, что с ним рядом – насколько это возможно – Уэстклиф, позволяло ей не терять здравого смысла.

Она снова переживала те мгновения, когда Мэтью наконец открыл все тайны своего прошлого. Каким беззащитным и одиноким он казался, какой груз нес все эти годы... какое мужество и находчивость понадобились ему, чтобы начать новую жизнь.

Дейзи знала, что долго в Гемпшире Не выдержит. Она отчаянно хотела увидеть Мэтью, поддержать его и, если понадобится, защитить от всего мира.

Вечером Мерседес поинтересовалась у дочери, повлияло ли прошлое Мэтью на ее решение выйти за него.

– Да, – ответила Дейзи. – Я хочу этого еще больше, чем прежде.

Присоединившаяся к ним Лилиан призналась, что, узнав правду о Мэтью Свифте, стала гораздо лучше относиться к нему.

– Хотя было бы интересно узнать твою будущую фамилию, – добавила она, обращаясь к младшей сестре.

– «Что значит имя?» – процитировала Шекспира Дейзи. Вытащив из стола лист бумаги, она бесцельно вертела его в руках.

– Что ты делаешь? – спросила Лилиан. – Неужели ты собираешься писать письмо?

– Я не знаю, что делать, – призналась Дейзи. – Вероятно, надо послать весточку Аннабелле и Эви.

– Они быстрее все узнают от Уэстклифа, – возразила Лилиан. – И думаю, нисколько не удивятся.

– Почему ты так решила?

– Потому что ты обожаешь истории с драматическим сюжетом и персонажей с таинственным прошлым. Заранее было ясно, что банальное ухаживание тебя не устроит.

– Как бы то ни было, – уныло ответила Дейзи, – но банальное ухаживание кажется в данный момент, весьма привлекательным.

Промаявшись ночь, утром Дейзи проснулась от того что кто-то вошел в комнату. Сначала она решила, что это пришла горничная зажечь камин. Еще не рассвело, ливень превратился в надоедливый неугомонный дождь.

Но оказалось, что пришла Лилиан.

– Доброе утро, – хриплым со сна голосом сказала Дейзи. – Почему ты так рано встала? Малышка капризничает?

– Нет, она спит, – сдержанно ответила Лилиан. На ней был бархатный халат, волосы заплетены в косу. Она подошла к кровати с чашкой дымящегося чаю. – На, выпей.

• Предыдущая
• 50/54
• Следующая