Могущество - Смит Лиза Джейн - Страница 37

• Предыдущая
• 37/44
• Следующая

— Вор! — заорала Дебора, потрясая кулаком перед лицом Шона. Все еще не отошедший от драки парень уставился на нее в абсолютном непонимании и в полнейшем ужасе.

— Он, скорее всего, даже не подозревал, что носит его, — встряла Мелани. — Он находился под влиянием Черного Джона с самого начала. Кто-нибудь, заберите уже наконец эту гадость и заройте ее. Лорел, травяная ванна готова?

— Готова! — донесся из ванной крик цветочницы. Оттуда же послышался шум текущей воды. — Тащите его сюда!

Круг распланировал ритуал очищения Шона заранее, еще когда они впервые узнали о том, что Черный Джон пользуется его оболочкой, и каждый прекрасно знал свое место в этом процессе. Парни потащили Шона в ванную, где их ожидала Лорел.

— Мне наплевать, голый он или одетый, — услышала Кэсси крик девушки-эльфа. — Просто запихните его, и все.

Дебора подцепила совком гематит и пошла зарывать его куда подальше. Диана тем временем быстро провела обряд над травяным амулетом, добытым ею из недр рюкзака. Она зарядила холщовый мешочек силой Земли, Воды, Огня и Воздуха, посыпала его солью, сбрызнула водой, дохнула на него и пронесла над зажженной свечой, которая терпеливо дожидалась своего часа на кофейном столике.

— Хорошо, с этим покончили, — сказала она. — Мелани, как у тебя дела?

Сероглазая оторвалась от выкладывания на полу круга из белых камней:

— У меня тоже все готово. После нашей спа-тера-пии он станет таким чистым, что мы его не узнаем.

Кэсси хотелось кое-что проверить в Книге Теней, но сейчас имелись дела поважнее.

— Мы должны предупредить всех родственников, — сказала она. — Тех, кто дома, кто не на работе. Кто этим займется?

— Я домой схожу, — откликнулся Крис. — Мои родители дома.

— Мои на работе, — сказала Дебора.

— Остается только мама Фэй, — произнесла Диана.

— Лучше я ей скажу, — предложила Сюзан, в очередной раз удивив Кэсси. — Она меня знает и, может, скорее поверит.

— Надо предупредить старух, — сказала Кэсси. — Я имею в виду, — быстро поправилась она, — бабушку Адама, бабулю Квинси и тетю Констанс.

— Они у нас дома: с утра уже, — сказала Мелани. — Вроде колдуют над твоей мамой, Кэсси. Но я не могу бросить этот круг.

— Я схожу, — вызвалась Кэсси.

Диана светло улыбнулась:

— Я думаю, «старухи», Кэсси, — самое что ни на есть подходящее для них название, — сказала она. — Во-первых, они и есть старухи, а во-вторых, бабуля Квинси, я уверена, гордилась бы званием старухи в нашем шабаше.

«И моя бабуля бы тоже гордилась, сто процентов», — подумала Кэсси, в прямом смысле выныривая на улицу.

На улице странно пахло: так пахнет во время отлива — гниением и упадком. Кэсси подбежала к краю утеса, решив пойти к дому Мелани огородами — вдоль обрыва.

Океан встретил ее темным диким простором. Вода казалась какой-то мутно-маслянистой, будто синий, зеленый и серый перемешались и образовали новый цвет — глинистый. Ветер носил по воздуху частички пены, белая пыль заполнила собой все пространство.

Облака тоже не отставали от моря: они приняли совершенно невероятные формы и постоянно преображались, будто залитые в гончарный круг невидимого, но всемогущего мастера. Дождь хлестал Кэсси в лицо. В целом сцена производила первобытно-диковинное впечатление.

На стук в дверь дома номер четыре никто не отозвался. Но это Кэсси не удивило: возможно, из-за воя ветра и шума дождя стука не услышали.

— Тетя Констанс, — позвала она, приоткрывая дверь и заглядывая внутрь. — Здравствуйте! Это Кэсси!

Она направилась в гостевую спальню, но, не пройдя и трех шагов, виновато вернулась к порогу и обтерла о коврик свои испачканные песком и грязью кроссовки. Конечно, она все равно запачкала идеально чистый, до блеска отполированный пол. Сквозь приоткрытую дверь из комнаты ее матери струился поток мерцающего сияния.

— Здравствуйте… Господи боже мой! — Кэсси просунула в щель голову и обмерла. Комната ярко освещалась мириадами белых свечей. Кровать обступили три женщины настолько фантастической наружности, что сначала девушка даже не узнала их.

Одна — высокая и худая, как жердь, другая — маленькая и пухленькая, как пампушка, а третья — крохотная и хрупкая, как старинная фарфоровая куколка. У всех были длинные волосы: у высокой они ниспадали длинными черными прядями — длиннее, чем у Дианы; у пухленькой ложились на плечи нечесаными серебряно-серыми космами; а у крохотной невесомо и бело, как пух одуванчика, парили в воздухе. И главное, эти женщины были голыми.

Кэсси захлопала глазами:

— Тетя Констанс?! — воскликнула она, обращаясь к женщине с длинными черными волосами, не веря собственным глазам.

— А ты думала, кто? — резко ответила тетка Мелани, нахмурив тщательно выщипанные брови. — Леди Годива? Теперь уходи, дитя, мы заняты.

— Не будь к ней так сурова, — проговорила пампушка, в которой Кэсси признала бабушку Адама. Она без тени стеснения улыбнулась девушке.

— Мы пытаемся помочь твоей матери, — объяснила крохотная фигурка, естественно оказавшаяся бабулей Квинси. — Понимаешь, этот ритуал совершается в обнаженном виде. Конечно, у Констанс имелись на сей счет свои соображения, но мы ее уговорили.

— И теперь мы не можем терять ни минуты, — нетерпеливо заявила тетя Констанс, указывая на деревянную чашу, которая была у нее в руке.

Бабуля Квинси держала пучок травы, а бабушка Адама — серебряный колокольчик. Кэсси взглянула на кровать, где лежала ее мама, все такая же безжизненная. Вероятно, из-за освещения все выглядело по-новому: и мамино лицо, и три пожилые дамы.

— Просто надвигается ураган, — сказала Кэсси. — Я потому и здесь. Я пришла предупредить вас.

Женщины обменялись взглядами.

— Что ж, коль это случится, спасения не будет, — вздохнула бабушка Адама.

— Но…

— Милая, твою маму нельзя перевозить, — твердо ответила бабуля Квинси. — Поэтому ты иди и делай что должно, а мы постараемся защитить ее здесь.

— Мы собираемся сразиться с Черным Джоном, — сказала Кэсси.

Возникла пауза, казалось, ее заявление повисло в воздухе; старушки посмотрели друг на друга.

Тетя Констанс уже открыла рот, нахмурилась, но бабуля Квинси прервала ее:

— Больше это сделать некому, Констанс. Им придется сражаться.

— Если так, то будьте осторожны. Скажи Мелани… и остальным… чтобы были осторожны, — произнесла тетя Констанс.

— И держитесь вместе. Пока вы вместе, у вас есть шанс, — добавила бабушка Адама.

И все. Женщины отвернулись обратно к кровати. Кэсси постояла еще мгновение, любуясь свечами: они были такими белыми, а их пламя еще белее, белее белого; оно было бело-золотистым, как волосы Дианы… А по потолку и стенам гуляли призрачные тени. Потом она вышла; на прощание пламя свечей разразилось бешеным танцем, а три старых карги воздели руки к небу и тоже начали танцевать. Мягко позвякивал серебряный колокольчик.

В комнате ветра будто не существовало. Зато он гулял по дому: везде за пределами спальни для гостей было холодно и шумно, а тусклый свет, проникающий через окна, казался серым и зимним. Кэсси захотелось вернуться в золотую комнату и спрятаться там, Но она не могла.

Ветер гнал ее всю дорогу от дома номер четыре до дома номер девять.

Она пришла последней. В гостиной Адама все уже расселись вокруг незадачливого Шона, которого поместили в центр круга, сложенного из кристаллов кварца. Парень порозовел, будто подвергся глубокой косметической чистке; его влажные волосы торчали колючками в разные стороны; одежда была слегка не по размеру. «Наверное, это вещи Адама», — решила Кэсси. На шее Шона висел холщовый мешочек с травами — талисман, приготовленный Дианой. Парень выглядел растерянным, испуганным, но удрать не пытался.

— Ну что? Они там? Ты их нашла? — спросила у Кэсси Диана.

Девушка кивнула. Она решила не рассказывать, в каком виде она их нашла: не была уверена, что Мела-ни с Адамом и Лорел обрадуются, узнав, что их престарелые родственницы танцуют голышом у кровати больной. Они могут разволноваться, решить, что там что-то не так; могут не оценить идеи золотого света.

• Предыдущая
• 37/44
• Следующая