Возвращение: Тьма наступает (Сумерки) - Смит Лиза Джейн - Страница 5
- Предыдущая
- 5/96
- Следующая
— Я нижу, что ты уловил суть, но так у тебя ниче
го не
получится, — сухо сказал Дамон, и в ту же секунду все тело Стефана, все его внутренности запылали как в огне. Это Дамон яростно ударил его хлыстом собственной Силы.Какой бы сильной ни была боль, Стефан не должен бы
л
терять хладнокровие и здравый смысл. Поддаваться импульсам нельзя, надо думать. Он незаметно повернул
голову к двери общежития. Только бы Елена не вышла...Но думать было трудно, потому что Дамон продолжал его хлестать. Он часто и тяжело дышал.
— Вот так, — сказал он. — Мы, вампиры,
берем
—
вот что тебе надо усвоить.— Дамон, мы должны заботиться друг о друге. Мы дали слово...
—
Вот-вот. Сейчас я
о тебе, позабочусь.Дамон укусил его.
Дамон стал пить его кровь.
От этого было еще больнее, чем от ударов Силы, и Стефан решил, что лучше не дергаться. Острые, как бритвы, зубы, вонзившиеся в сонную артерию, сами по себе не могли бы причинить такую боль, но Дамон, схватив Стефана за волосы, специально повернул его голову под таким углом, чтобы ему было как можно больнее.
И тут Стефану стало больно по-настоящему. Когда у тебя отбирают кровь против воли, а ты сопротивляешься, это невыносимо. Люди, описывавшие это ощущение, сравнивали его с чувством, будто из твоего живого тела вырывают душу. Они были согласны на все, лишь бы избежать этой муки. Стефан понимал: это одно из самых страшных
физических
мучений, которые ему приходилось переносить. Слезы выступили у него на глазах и поползли по вискам и темным волосам.
Но для вампира тут было и кое-что похуже — унижение от того, что другой вампир использует тебя как человеческое существо, как
мясо.
В ушах Стефана отдавался стук сердца, когда он извивался под парой острых ножей — клыков Дамона — и пытался пережить унижение от того, что егоиспользуют.
Хорошо хоть, что Елена послушалась и осталась в комнате.У него уже мелькнула мысль — что, если Дамон действительно спятил и хочет его убить, — как вдруг он полетел на землю от сильного толчка. Это Дамон отшвырнул его. Стефан упал на землю лицом, перевернулся на спину и увидел, что Дамон снова стоит над ним. Стефан зажал пальцами рану на шее.
— А теперь, — холодно сказал Дамон, — ты сходишь наверх и принесешь мне мою куртку.
Стефан медленно поднялся. Он понимал, что сейчас Дамон вне себя от счастья, — он радуется, что Стефан унижен, что его аккуратная одежда помялась, и к ней прилипли травинки и грязь со скудных клумб миссис Флауэрс. Стефан кое-как отряхнулся одной рукой — вторую он по-прежнему прижимал к шее.
— Какой ты стал послушный, — заметил Дамон, подходя к «феррари» и облизывая губы и десны. Его глаза сузились от наслаждения. — Не огрызаешься? Вообще ни слова не сказал? Пожалуй, стоит почаще давать тебе такие уроки.
Стефан с
трудом
передвигал ноги. «Что ж, всепрошло
неплохо, насколько это было возможно», — подумал он, поворачиваясь к общежитию. И остолбенел.Из единственного окна, не закрытого ставнями, выгнулась Елена. В руках у нее была куртка Дамона. Лицо Елены было очень серьезным — судя по всему, она все видела.
Стефан был потрясен, но Дамон, похоже, — еще больше.
Елена покрутила куртку Дамона на пальце и бросила ее вниз. Куртка упала к ногам Стефана.
К изумлению Стефана, Дамон побледнел. Он поднял куртку, и лицо у него было таким, словно ему было мучительно до нее дотрагиваться. Все это время он не сводил глаз с Елены. Потом сел в машину.
— Счастливо, Дамон. Не могу сказать, что это была приятная...
Не говоря ни слова, Дамон включил зажигание. Он был похож на дрянного мальчишку, которого только что выпороли.
— Оставь меня в покое, — скучным хриплым голосом сказал он.
И уехал, оставив после себя тучу пыли и песка.
Когда Стефан закрыл за собой дверь в комнату, взгляд Елены вовсе не был безмятежным. Ее глаза светились таким светом, что Стефан чуть не застыл в дверном проеме.
Он
сделал больнотебе.
— Он делает больно всем. И ни на что другое он, кажется, не способен. Но сегодня в нем было что-то странное. Не понимаю, что. Впрочем, сейчас мне наплевать. Ты понимаешь, что научилась строить предложения?!
Он...
Елена помедлила. Впервые с того момента, как на той поляне, воскреснув, она открыла глаза, ее лоб прорезали морщинки тревоги. Она не могла составить картинку. Она не знала нужных слов.У него внутри что-то есть. Что-то внутри него растет. Как... холодный огонь, черный свет,
— выговорила она на конец. —Но он спрятан. Огонь, который жжет изнутри наружу.
Стефан попытался понять, слыхал ли он о чем-нибудь подобном, но в голову ничего не пришло. Ему все еще было стыдно за сцену, которую наблюдала Елена.
— Я
знаю одно: в его жилах течет моя кровь. И кровь половины девушек этого города.Елена закрыла глаза и медленно покачала головой. Потом, словно решив сменить тему, она похлопала рукой по кровати.
Подойди,
— властно приказала она, взглянув на него снизу вверх. Золотой свет в ее глазах был ослепительным. —Позволь мне снять... эту боль.
Стефан замешкался, и она протянула к нему руки. Стефан понимал, что не должен идти в ее объятия, но ему и правда было больно — особенно болело самолюбие.
Он подошел к ней, наклонился и поцеловал ее волосы.
3
В тот же день некоторое время спустя Кэролайн сидела с Мэттом Ханикаттом, Мередит Сулез и Бонни Маккалог, и все вместе слушали, как Бонни разговари
вает
по мобильному телефону со Стефаном.— Лучше непоздним вечером, — говорил Стефан. — После обеда она ложится спать, да и вообще, через пару часов спадет жара. Я сказал Елене, что вы придете, и ей не терпится вас повидать. Только запомните две вещи. Первое: после ее возвращения прошло всего семь дней, и она еще не до конца... пришла в себя. Я думаю, некоторые симптомы, которые сейчас у нее есть, через пару дней пройдут, но вы все-таки постарайтесь ничему не удивляться. Второе — о том, что вы здесь увидите, никому ни слова. Никому.
— Стефан Сальваторе! — Бонни была возмущена до глубины души. — Мы столько пережили вместе, и теперь ты утверждаешь, что мы трепло.
— Я не утверждал этого, — отозвался мягкий голос Стефана, но Бонни не унималась.
— Мы сталкивались с буйными вампиршами, с призраками города, с оборотнями, с Древними, с потайны
ми склепами, серийными убийствами...
с Дамоном —
и хоть раз кому-нибудь разболтали?
— Извини, — сказал Стефан. — Я просто хотел сказать, что, если узнает хоть одна живая душа, Елена уже не будет в безопасности. Информация сразу же попадет в газеты.
Погибшая девушка воскресла.
И что нам делатьтогда?
— Я тебя поняла, — коротко сказала Мередит, наклонившись вперед, чтобы Стефан мог ее видеть. — Не беспокойся. Каждый из нас даст клятву, что не скажет
ничего
иникому
, — на секунду ее темные глаза сверкнули на Кэролайн.— Обстоятельства
вынуждают
меня задать вам один вопрос, — Стефану пришлось вспомнить все приобретенные в эпоху Возрождения навыки дипломатии и куртуазности, тем более что из четырех его собеседников три были представительницами прекрасного пола. — Имеются ли в вашем распоряжении средства сделать эту клятву действенной?— Думаю, имеются, — вежливо ответила Мередит, на этот раз глядя Кэролайн прямо в глаза. Кэролайн вспыхнула, и ее бронзовые щеки и шея стали пунцовыми. — Мы примем необходимые меры предосторожности, после чего появимся у вас непоздним вечером.
Бонни, державшая в руках телефон, спросила:
— Кто-нибудь хочет еще что-нибудь сказать?
Большую часть разговора Мэтт не проронил ни слова. Теперь он вздернул голову, разметав копну светлых волос. Потом, словно не в силах больше сдерживаться, выпалил:
— А с Еленой-то нам можно поговорить? Хотя бы поздороваться? Просто уже... целая неделя прошла.
- Предыдущая
- 5/96
- Следующая
