Возвращение: Тень души - Смит Лиза Джейн - Страница 30

• Предыдущая
• 30/93
• Следующая

— Ну что сказать? Моя работа, это и мое хобби, — Деймон смотрел ему прямо в глаза.

— Да, но… — мужчина рассмеялся. — В последнее время, мы принимаем на хранение, может одного или двоих в месяц.

— Они по закону мои. Не похищенные. На колени, — небрежно добавил Деймон трем девушкам.

Именно Мередит выполнила его приказание первой, опустившись на землю, будто балерина. Ее темные, темно-серые глаза сосредоточились на чем-то, что могла видеть только она. Елена постаралась отвлечься от всего. Она мысленно представила, будто наклоняется, чтобы поцеловать Стефана, лежащего на соломенном тюфяке. Кажется, это сработало. Но Бонни была все еще на ногах. Самый зависимый, тихий и невинный член троицы обнаружила, что ее колени онемели.

— Упрямая, да? — спросил мужчина, строго разглядывая Деймона, даже когда тот улыбнулся. — Может тебе обменять ее на более сговорчивую.

— Возможно, — натянуто проговорил Деймон.

Бонни смотрела на него безучастно, потом глянула на склонившихся девушек и упала на землю. Елена услышала, как она тихо всхлипнула.

— Но я знаю, что уверенный тон и осуждающий взгляд на самом деле срабатывают надежнее.

Мужчина сдался и снова тяжело сел.

— Билеты на четверых, — проворчал он и, протянув руку, потянул за грязную веревку колокола.

В этот момент Бонни заплакала от страха и унижения, но никто не заметил этого, кроме девушек. Елена даже не пыталась успокоить ее телепатически; это не совсем соответствовало ауре «нормальной человеческой девушки», и кто знал, какие здесь могут быть спрятаны ловушки или устройства в дополнение к мужчине, раздевающему их глазами снова и снова? Ей просто хотелось вызвать одну из атак Крыльев, прямо сейчас в этой комнате.

Это могло бы стереть самодовольную ухмылку с его лица. Спустя мгновенье кое-что действительно стерло его полностью, как она того желала.

Деймон перегнулся через стойку и прошептал мужчине что-то, от чего его лицо с плотоядным выражением лица приобрело болезненно зеленый оттенок.

«Ты слышала, что он сказал?» — спросила Елена Мередит, используя только глаза и брови.

Мередит, чьи глаза были зажмурены, расположила свою руку напротив живота Елены, сделав вращательное, разрывающее движение. Даже Бонни улыбнулась.

Потом Деймон вывел их из сарая подождать снаружи. Они стояли всего несколько минут, когда Елена своим новым зрением разглядела лодку, бесшумно скользившую во мгле. Она поняла, что здание находится на самом берегу реки, но даже с Силой, направленной прямо в ее глаза, она с трудом могла разобрать, где земля перетекала в искрящуюся воду, и даже с Силой, направленной прямо ей в уши, она с трудом разбирала звуки стремительно бегущей воды. Лодка каким-то образом остановилась.

Елена не увидела ни брошенного якоря, ни чего-либо еще, чтобы закрепить ее. Но суть была в том, что лодка остановилась, и ухмыляющийся мужчина опустил планку, которая находилась как раз в том месте, где они пришвартовались: сначала Деймон, затем кучка его «рабынь».

В лодке Елена видела, как Деймон молча отдал шесть слитков золота перевозчику — по два за каждого — она подумала, что это может быть билет в один конец. На мгновение в ее памяти всплыла картина из детства: ей около трех, она сидит на коленях отца, читающего ей восхитительно иллюстрированную книгу греческих мифов. Она повествовала о Хароне, переправлявшем духов умерших через реку Стикс в Страну Мертвых. Ее отец рассказывал, что греки клали монеты на глаза умерших, чтобы те могли заплатить перевозчику…

«Из этого путешествия не вернуться!» — внезапно и неистово подумала она. — «И не спастись! Они действительно могут умереть»…

Странно, но это мрачное настроение вывело ее из трясины страха. Как только она подняла голову, возможно, чтобы закричать, тусклая фигура паромщика отвлеклась от своих обязанностей, как если бы он хотел взглянуть на своих пассажиров. Елена услышала крик Бонни. Мередит трясло, она отчаянно и бессмысленно искала сумку, в которой лежал ее пистолет. Даже Деймон не выглядел способным двигаться.

У высокого призрака в лодке не было лица. На месте глаз были глубокие впадины, дыра вместо рта и треугольное углубление там, где должен быть нос. Жуткий ужас от увиденного, сильный смрад в том сарае, все это было уж слишком для Бонни, она резко опустилась, и медленно потеряла сознание, напротив Мередит.

На пике ее ужаса у Елены наступил момент откровения.

В тусклых, влажных, мокрых сумерках она забыла о необходимости использовать все свои ощущения для их сдерживания. Несомненно, она была способна лучше разглядеть нечеловеческое лицо перевозчика, чем, скажем Мередит. Она так же могла слышать такие вещи как, звуки стучавших по камню орудий горняков, над ними, и возню огромных летучих мышей, или тараканов, или кого-то еще в каменных стенах, повсюду. Но сейчас, Елена внезапно почувствовала теплые слезы на холодных щеках, когда осознала, что полностью недооценивала Бонни, все то время, пока знала о телепатических способностях своей подруги.

Если чувства Бонни постоянно были открыты разного рода ужасам, которые, в эту минуту, Елена испытала на себе, то было неудивительно, что Бонни жила в страхе. Елена поняла, что обещает себе, быть чертовски более терпимой в следующий раз, когда Бонни споткнется или начнет кричать. Бонни, на самом деле, заслужила нечто вроде награды, за то, что до сих пор сохраняла власть над здравомыслием, решила Елена. Но Елена не рискнула на что-то большее, чем пристально посмотреть на ничего не осознающую подругу, и поклясться себе, что отныне, Бонни обнаружит чемпиона в Елене Гилберт.

Это обещание и теплота, зажженная как свеча в уме Елены, свеча, которую она, мысленно изобразив, поднесла к Стефану, свет от которой танцевал в его зеленых глазах и играл на его лице.

Этого было вполне достаточно, чтобы уберечься от потери здравого рассудка за оставшееся время поездки.

Тем временем, лодка пришвартовалась  у места, совсем недалеко от того, с которого они отправились. Все три девушки были в состоянии истощения, вызванного затянувшимся страхом и мучительной неизвестностью.

Однако они не использовали время, чтобы обдумать слова «Темное Измерение» или вообразить число возможностей, в которых могла быть проявлена его темнота.

— Наш новый дом, — мрачно сказал Деймон.

Вместо того чтобы осматривать окрестности, Елена наблюдала за Деймоном. Его шея и плечи были напряжены, он явно не испытывал удовольствия. Она думала, что он направляется в его любимый специфический рай, мир рабов людей, где единственным правилом было самосохранение личного эго.

Теперь она осознала, что была не права.

Для Деймона это был мир существ с большой или большей Силой, чем его собственная.

Ему придется сражаться за достойное место среди них, как уличному мальчишке, с той лишь разницей, что он не мог позволить себе допускать какие-либо ошибки. Им нужно найти способ не просто жить, а роскошно жить и вращаться в высшем обществе, чтобы иметь хоть малейший шанс спасти Стефана.

Стефан — нет, она не могла позволить себе думать о нем в этот момент.

Если она начнет делать это, она приблизит свою погибель, ведь она начнет требовать невозможного, например, отправиться искать тюрьму, просто чтобы посмотреть на нее, как маленький мальчик восхищается более старшим мальчиком, и бежит за ним, куда бы тот не подался.

Это может не лучшим образом отразиться на их плане устроить побег из тюрьмы. План «А» был таким: не делать ошибок, и Елена будет придерживаться его, пока не придумает лучший план.

Именно так, Деймон и его «рабыни» переехали в Темное Измерение, через Врата Дьявола.

Самую младшую из рабынь необходимо было привести в себя, ей намочили лицо водой, чтобы она могла подняться и следовать за остальными.

Торопясь за Деймоном, Елена старалась не смотреть по сторонам. Она бы увидела слишком много там, где Бонни и Мередит смогли различить только неопределенную темноту.

• Предыдущая
• 30/93
• Следующая