Матрица жизни на Земле. Том 4 - Мулдашев Эрнст Рифгатович - Страница 2

– Так, Юрий Иванович, так. Сам знаешь, что во время экспульса хирургу дается 5–6 секунд, чтобы справиться с кровотечением. Да еще, как назло, все под левую руку попало… то есть я все должен был левой рукой сделать! Ох, и перенервничал я, Юра! Но совладал с собой, смог операцию завершить. Оксанка, молодец, с ходу сообразила, и шов под левую руку пододвинула! Не потерял я драгоценных секунд!

– Золото у тебя – Оксанка-то! Операционная сестра от Бога! Глаза у нее, скажу тебе, шеф, умные, как у депутата парламента; только взглянет, так умом сразу и обдаст, не то что некоторые врачи и… профессора.

– М-да, – проговорил я, сообразив, что я ведь тоже профессор.

– Не зря ты ей, Оксанке-то, диплом на базаре покупал, когда она при своей талантливости санитаркой служила. – Юрий Иванович задумался. – У беспредела, который при Ельцине процветал, тоже свои положительные стороны были, – разве можно сейчас, при Путине-то, диплом на базаре купить? Тут же КГБ заметет, потому что даже китаец, торгующий на рынке сетями для браконьеров, кэгэбэшником является. Повезло Оксанке-то… с Ельциным! А сейчас ведь надежнее медсестры во всем центре нету – хоть под правую руку подаст нитку для шва, хоть под левую. Безразлично ей, главное – угадать, в какую руку сунуть тебе нитку-то, шеф! А она, Оксанка-то, угадывает всегда, потому как интеллектом хирургическим обладает и за операцией по монитору следит, который я, кстати, настраиваю, а не заглядывает в рану сбоку, рискуя туда носом вмазаться!

Моя операционная сестра Оксана Савельева

– Оксанка и в самом деле очень талантлива, – подтвердил я. – Рюмочку-то, Юрий Иванович, выпьешь… водки?

– А чо нет-то, шеф?! Я ведь целых пять лет в завязке был. Ох, и терпел, шеф, терпел! Но не зря терпел, не зря! Зато пить сейчас могу по-человечески.

– Как это?

– Вот сейчас, после завязки-то, – стал пояснять Юрий Иванович, – выпью рюмочку, водки конечно, и сразу удовольствие ощущаю в моем нутре, будто бы это удовольствие не только твои потроха ласкает, но и по твоему биополю распространяется и через это биополе на других людей действует, кайф на них наводя. Поэтому, когда по-человечески пьешь, то и окружающим людям приятно, веселее они становятся и даже, иногда, вроде как пьяненькими кажутся. Нет ощущения эгоизма-то при этом, шеф.

– А у алкоголиков как?

– Я, конечно, шеф, алкоголиком, вроде как, никогда и не был, но сильно пьющим был. Точно был. Скажу тебе сразу, что тогда, до завязки-то, водку я как лекарство пил. О каком таком биополе думать! Там бы лишь тварь в тебе сидящую заглушить… ту тварь, которая, сволочь, водки требует и тебя хочет в дерьмо превратить… чтобы ты, человек, перед этой тварью распластался. Короче говоря, шеф, тварь эта поганая, сука такая, требует, чтобы ты, человек, ее ублажал. Она даже, тварь эта… с-сука… тебя в какой-то темный мир заволакивает… в чужой темный мир, в очень чужой и очень темный. Скажу я тебе, шеф, откровенно, скажу…

Юрий Иванович Васильев: – Самое главное, что я понял во время завязки, это то, что темный мир Дьявола существует на самом деле

– Что?

– Существует он, темный мир-то! Существует. Мир Дьявола это, чужой мир! Не хочется нам туда, не хочется, скажу тебе прямо, шеф. Потому что мы – люди – порождение Бога, а не Дьявола. Энергия в нас божественная течет, а не дьявольская. А Дьявол, сволочь такая, чужая сволочь, хочет нас перетянуть на свою сторону, чтобы противоборствовать с Богом и доказать Богу, что он, Дьявол-то, сильнее его, Бога-то. Вот и закидывает Дьявол шары в наш мир…

– Какие такие шары?

– Шары чужой энергии, которые вселяются в человека и начинают его на темную сторону перетягивать.

– А почему ты, Юрий Иванович, считаешь, что это именно шары?

– Нутром это чую, шеф, нутром…

– А как ты это почувствовал?

– В общем, короче говоря, шеф, многое я во время завязки понял, очень многое. Но самое главное, что я понял, это то, что темный мир Дьявола существует на самом деле. Сука буду, точно существует!

– М-да, – проговорил я.

– Все пять лет завязки знаешь чему я посвятил, шеф?

– Чему?

– Выбрасыванию дьявольского шара из души своей. Зацепился, сука такая, так сильно, что аж пять лет пришлось его голодом морить.

– Как это?

– Не пил я, короче говоря… – многозначительно произнес Юрий Иванович. – Пять лет не пил. А шар этой темной дьявольской энергии во мне постепенно таял и таял. Зато когда он, шар этот, совсем растаял, я почувствовал такое облегчение, такое облегчение, что аж… выпить захотелось. Но по нормальному выпить, по-человечески, чтобы кайф внести в свои… организмы.

– Может, выпьем все-таки, Юрий Иванович? – перебил его я и поднял рюмку.

– Давай! – вкусно ответил он.

Юрий Иванович Васильев: – Душевная вонь – это особая вонь! Хуже сигарет воняет

Мы опрокинули по рюмке.

– Давай уж и покурим, – предложил я.

– А чо нет-то! – ответил Юрий Иванович.

Я разжег камин, достал сигарету, прикурил и выдул дым в сторону огня.

– Здорово все же, шеф, что ты камин в своем кабинете завел! – заметил, закуривая, Юрий Иванович. – Вот раньше я, как знаешь, только сигареты «Вега» курил. Вонючие были – жуть! А сейчас я «Петр Первый» курю. Вонючие тоже, но не очень. Но скажу тебе прямо, вонь от сигарет – не самое страшное. Страшнее – душевная вонь. Ой, у скольких людей душа воняет, ой у скольких, шеф!

– Да уж, – произнес я.

– Душевная вонь, – продолжал Юрий Иванович, – особая вонь. Хуже сигарет воняет. Но, скажу тебе прямо, шеф, любая вонь в огне сгорает. Не зря ты камин в кабинете завел, не зря. Зайдешь к тебе, камин горит и… вроде как душевной вони вокруг нет. Хорошо так… вонь в огонь выдувать.

– М-да…

– Ты же сам говорил, шеф, что огонь есть горящее Время. А когда Время горит, то это означает, что оно торопится вперед… торопится к Чистоте, уничтожая во время своего стремления вперед все гнусное и вонючее. Очищает он, огонь-то, очищает. Курение, вроде как, отрицательным моментом считается, но около огня курится хорошо, очень хорошо, шеф. Выдул вроде как дым в огонь-то и сразу хорошим и чистым себя почувствовал… вроде как душевную вонь туда выдул. В общем, скажу тебе, шеф, определенно скажу, что курящие люди добрее и чище, чем некурящие. Почему? Да потому, что курящие люди с вонючим сигаретным дымом одновременно и душевную вонь выдувают. И чем вонючее сигаретный дым-то, тем больше душевной вони он с собой уносит. Поэтому люди, курящие самые поганые сигареты, навоз почти, самые чистые и добрые.