Выбери любимый жанр

Тайна Кломбер Холла - Дойл Артур Игнатиус Конан - Страница 19


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

19

Он протянул руку в проделанную мной дыру и сжал мою кисть выразительным прощальным жестом, а потом твердым решительным шагом направился обратно к дому, и зловеще скрюченный капрал последовал за ним.

Я возвращался в Бренксом сам не свой, не зная, что думать и что делать. Теперь стало ясно, что моя сестра недаром испугалась индусов, но я никак не мог связать Рама Сингха, его благородное лицо, мягкие изысканые манеры и мудрые слова с каким-либо насилием. И все же теперь, думая о нем, я понимал, какая ужасная сила гнева может скрываться за проницательным взглядом его темных глаз.

Я почувствовал, что из всех людей, с которыми я когда-нибудь встречался, именно его неудовольствие я меньше всего хотел бы на себя навлечь. Но каким образом двое таких разных людей, как старый сквернослов-капрал и прославленный генерал англо-индийских войск, могли вместе вызвать ненависть этих странных пришельцев? И если речь шла об обыкновенной физической опасности, почему генерал не согласился на арест индусов… хотя, должен признаться, мне претило совершить такой негостеприимный поступок на таких слабых и смутных основаниях.

Эти вопросы казались абсолютно неразрешимыми, и в то же аремя торжественные слова и пугающая серьезность обоих старых солдат не позволяли счесть их страх необоснованным. Загадка. Совершенно неразрешимая загадка!

Одно только мне было совершенно ясно: в теперешнем моем состоянии неизвестности и после прямого запрещения генерала я не имею права ни на какое вмешательство. Остается только ждать и молиться, чтобы опасность, какова бы она ни была, миновала благополучно, или хотя бы, чтоб она миновала мою милую Габриэль и ее брата.

Я шел, задумавшись, по дороге, и, добравшись до ворот Бренксома, удивился, услыхав голос отца, громко и взволнованно с кем-то беседующего. Старик в последнее время так удалился от всяких каждодневных забот и так погрузился в свои ученые занятия, что чем-нибудь повседневнным его очень трудно стало взволновать. Любопытствуя, что же вывело его из себя, я осторожно открыл ворота и, тихо обойдя лавровые кусты, обнаружил отца к своему изумлению ни с кем иным, как с тем самым человеком, который занимал мои мысли — с буддистом Рамом Сингхом.

Они сидели на садовой скамье, и восточный гость, видимо, высказывал какое-то серьезное предложение, отсчитывая аргументы на длинных гибких коричневых пальцах, а отец с оживленным лицом, разводя руками, громко протестовал. Они так увлеклись спором, что я целую минуту простоял от них на расстоянии вытянутой руки прежде, чем они осознали мое присутствие.

Заметив меня, буддист вскочил и поздоровался с той же изысканой вежливостью и полной достоинства грацией, которая произвела на меня такое впечатление накануне.

— Я вчера пообещал себе, — сказал он, — удовольствие навестить вашего отца. Как видите, я сдержал свое слово. Я даже имел дерзость поинтересоваться его взглядами на некоторые вопросы, связанные с санскритом и хинди, и в результате мы спорим вот уже целый час, или даже больше, не в силах убедить друг друга. Не претендуя на столь глубокие теоретические знания, как те, которые сделали имя Хантера Вэста расхожим словом на устах восточных ученых, я все же уделял некоторое внимание этому единственному вопросу и, право же, в состоянии утверждать, что его взгляды необоснованы. Уверяю вас, сэр, еще в семисотом году, и даже позже, санскрит служил разговорным языком большой группе населения Индии.

— А я уверяю вас, сэр, — горячо возразил отец, что к этому времени он был погребен и забыт всеми, кроме ученых, которые нуждались в нем как в средстве научной и религиозной деятельности, точно так же использовалась латынь в средние века долгое время после того, как все нации в Европе перестали на ней разговаривать.

— Если вы справитесь в пуранах, вы обнаружите, — отвечал Рам Сингх, что эта теория, хотя и общепринятая, совершенно безосновательна.

— А если вы справитесь в Рамаяне, а подробнее — в канонических книгах буддистов, — воскликнул отец, — вы обнаружите, что эта теория неопровержима.

— Но вспомните Куллавагу, — серьезно настаивал гость.

— А вспомните короля Ашока! — торжествующе восклицал отец. — Когда в трехсотом году до христианской эры, ДО, заметьте себе, он приказал выбить законы Будды на скалах, каким языком он воспользовался, а? Санскритом? Нет! А почему не санскритом? Потому, что низшие слои его подданых не поняли бы ни слова. Ха-ха! Вот, в чем причина. Как вы обойдете эдикты короля Ашока, а?

— Он вырезал их на нескольких разных диалектах, — отвечал Рам Сингх. — Но энергия слишком драгоценная вещь, чтобы вот так выбрасывать ее на ветер. Солнце прошло меридиан, и я должен вернуться к своим товарищам.

— Очень жаль, что вы не привели их с собой, — поторопился вежливо сказать отец.

Я видел, что он беспокоился, не перешла ли горячность спора границ гостеприимства.

— Они не общаются с миром, — ответил Рам Сингх, вставая. — Они достигли более высоких ступеней, чем я, и поэтому более чувствительны к оскверняющим влияниям. Они погружены в шестимесячную медитацию по поводу третьего воплощения, которая продолжалась лишь с некоторыми перерывами с того самого времени, как мы покинули Гималаи. Больше я с вами не встречусь, мистер Хантер Вэст, и поэтому прощаюсь с вами. Ваша старость будет такой счастливой, как вы заслуживаете, а ваши изыскания оставят глубокий след в науке и литературе вашей родины. Прощайте!

— И я тоже больше вас не увижу? — спросил я.

— Если только не прогуляетесь со мной по берегу. Но вы уже выходили сегодня утром и, видимо, устали. Я прошу у вас слишком многого.

— Ничуть, я буду рад пойти, — отозвался я вполне искренне, и мы отправились вдвоем, а отец немного проводил нас, и я видел, что он с удовольствием возобновил бы санскритские споры, если бы одышка позволяла ему идти и говорить одновременно.

— Он глубоко ученый человек, — заметил Рам Сингх, когда мы с ним расстались, — но, как многие другие, нетерпим к мнениям, отличающимся от его собственного.

Я ничего не ответил на это замечание, и некоторое время мы молча шли по самой кромке прибоя, где плотный песок облегчал ходьбу. Слева песчаные дюны, повторяющие линию берега, скрывали нас от любого взгляда, а справа в широком заливе не виднелось ни единого паруса. Мы с индусом были совершенно одни.

Мне не могло не прийти в голову, что, если он и впрямь так опасен, как считает помощник капитана или генерал Хизерстоун, то я поступаю неосторожно.

И все же облик его дышал такой величественной благостью, в темных глазах светилась такая нерушимая ясность, что в его присутствии все подозрения улетали, как будто подхваченные морским бризом. Лицо его могло стать суровым, и даже ужасающим, но я чувствовал, что он неспособен быть несправедливым.

Когда я посматривал на его благородный профиль и иссиня черную броду, его поношеный твидовый костюм причинял мне почти болезненное ощущение несоответствия, и я мысленно переодевал его в свободную восточную одежду, единственно подходящую к его достоинству и грации.

Он привел меня в старую рыбачью избушку, уже несколько лет, как заброшенную, с нее наполовину сдуло тростниковую крышу, а разбитые окна и поломанная дверь создавали вид печального запустения. И такое пристанище, которым побрезговал бы шотландский нищий, эти необыкновенные люди предпочли предложенному им гостеприимству лэрдова дома. Крохотный садик вокруг превратился в спутанную массу кустов ежевики, и через нее мой проводник проложил себе путь к выломанной двери. Он заглянул внутрь дома, а потом пригласил меня жестом.

— У вас есть возможность, — проговорил он тихо и благоговейно, увидеть такое зрелище, какое немногим из европейцев удавалось наблюдать. В этом коттедже вы найдете двух йогов — людей, которых лишь одна ступень отделяет от высшей степени посвящения. Оба они сейчас в экстатическом трансе, иначе я не дерзнул бы навязывать им ваше присутствие. Их астральные тела покинули их, чтобы присутствовать на празднестве светильников в священном Рудокском монастыре Тибета. Ступайте тише, чтобы пробуждением телесных чувств не отвлечь их от выполнения долга раньше времени.

19
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело