Сквозь бездну - Коваль Ярослав - Страница 6

• Предыдущая
• 6/78
• Следующая

Неделя показалась бесконечностью, свернувшейся в ленту Мёбиуса. С одной стороны, большая часть времени проскальзывала мимо восприятия, зато те часы и минуты, которые я всё-таки проживал, оказывались настолько насыщенными, что воспринимались втройне остро. Ближе к концу отмеренного срока я уже не хотел, чтоб учёба заканчивалась. Когда на десятый день к вечеру Болхат предложил мне взять в руки оружие, я с удовольствием изготовился к бою. Мне и самому было интересно, что же за отведённое время они успели выжать из моего тела. В то, что можно успеть постигнуть мастерство владения мечом за такой короткий срок, я уже склонен был поверить.

Наш поединок начался в тот же момент, как рука моя, взмахнув пару раз, освоилась с оружием. И на этот раз не было предваряющих слов или движений — сразу атака, запредельная в своей стремительности, сминающая, сокрушающая. Я ответил на неё столь же молниеносно, и сперва даже нисколько этому не удивился: движения получались у меня естественно, именно так, как надо, как дыхание или взмах рукой, и иначе это быть не могло. Следующие секунды удивляться стало некогда — всё-таки приходилось противостоять напору мастера из мастеров, и тут не следовало зевать.

Ведя поединок с Болхатом, я поймал себя на мысли, что рефлекторно оцениваю его уровень относительно своего. Старший Одей определённо владел мечом намного лучше, чем я… Впрочем, если быть честным, не настолько намного, как десять дней назад. Разница сократилась, и так значительно, что, изумлённый, я чуть не пропустил удар. Чуть не… Всё-таки рефлекс тела, приобретённый неизвестно как и неизвестно когда, оказался сильнее.

Ещё через несколько секунд Болхат прервал поединок.

— Что ж, неплохо. Всё уложилось, как я понимаю. Но тебе не следует отвлекаться в бою. Когда ты ведёшь схватку, мысли должны быть сосредоточены на схватке и на том, что тебя окружает. Свои мысли и наблюдения можно додумать позднее. — У него было невозмутимое, замкнутое лицо, может быть, из-за шрамов, мешавших мимике, но в глазах появилось что-то похожее на улыбку.

— Согласен. Такой вопрос — вы… ты полагаешь, что у меня с восприятием боя проблемы?

— Не могу сказать. Самый первый день… У большинства бывают проблемы в первый день. У нас есть ещё одна ночь, и, помедитировав с помощью Энии, думаю, ты справишься. Наутро она посмотрит, как у тебя всё обстоит. В ближайшие дни, если возникнут какие-то сложности в твоём новом положении, ты сможешь обратиться к нам, мы тебе поможем. Но, думаю, никаких сложностей не возникнет. Хотя бы первые два дня лучше делать комплекс упражнений, чтоб адаптироваться с новым состоянием.

— Вы… Ты полагаешь, что всё готово?

— Да. Впрочем, покажет ночная медитация. Ты сам можешь определить, действительно ли ты готов.

— Постараюсь. Но…

— Я поговорю с тобой утром. Эния!

— Да, отец, — девушка появилась рядом словно из-под земли. Правда, теперь меня уже не пугало то, как бесшумно передвигаются представители семейства Одей. — Идём, Серт.

— Эта последняя медитация почему-то произвела на меня намного большее впечатление, чем первая, именно потому мне не сразу удалось войти в нужное состояние. Эния нервничала, напрягалась, но действовала упорно, явно не собираясь ни сдаваться, ни винить меня. И, в конце концов, я с её помощью поднялся в те сферы, которые были предназначены для того, чтоб разобраться в себе. И именно сейчас эта потребность была самой значительной.

Головокружительным было это путешествие сквозь собственное самоощущение. Я осознавал изменения, произошедшие со мной, и словно бы воочию увидел, насколько огромный объём знаний и навыков был усвоен мною необъяснимым образом за эти десять дней. Не только умение держать в руках оружие, нападать и защищаться — но и искусство воспринимать происходящее вокруг меня в те минуты, когда внимание полностью поглощено боем.

Да и мироощущение тоже претерпело изменения. Может, дело было в том, что все эти знания и умения ложились в моё сознание и мышцы при самом активном участии местных обитателей? И теперь я осознал, что совершенно новыми глазами смотрю на сословие воинов в целом. И раньше понимал, что они занимают вполне определённое положение в иерархии государства, но именно сейчас я не столько понял, сколько ощутил этот факт.

Понятия, ранее усвоенные, но не оценённые, вдруг сложились в единую картину. Многие из частей этой картины были мне не особо интересны, например, то, что касалось фамилий. Как я мог понять, прожив в Империи столько времени, низшие слои населения права на фамилию не имели. Конечно, какое-нибудь ремесленное семейство могло прославиться своим мастерством и продукцией, и таким образом подняться до статуса Семьи. Символом этого положения становилась фамилия. То же самое происходило иной раз и с династиями торговцев, мелких землевладельцев.

Воины имели право на фамилию с того момента, как обретали положение чуть более высокое, чем статус рядового в армии или просто телохранителя, просто охранника. Я, например, уже имел на неё право, но пока положение моё не было определено — то ли мне предстояло именоваться Солором-младшим, то ли образовывать свою Семью. Это я осознал с внезапной остротой, как приятной, так и нервирующей. Права и почёт никогда не даются просто так. Об руку с ними идут обязанности, и многие из них могут показаться мне, чужаку, не стоящими преимуществ.

Мне стал понятен и долг воина в структуре имперского общества, представление о котором каждый выходец из воинского сословия впитывал с детства. Да что там говорить о потомственных воинах! Суть их долга прекрасно представляли себе и все остальные обыватели. Из сословия воинов выходила новая аристократия, если удачно складывались звёзды, и обстоятельства тому благоприятствовали. Никто другой — ни торговец, ни ремесленник, ни, упаси боже, крестьянин или вольноотпущенник — не мог даже мечтать о титуле. Ни при каких обстоятельствах. А воин — мог. Мечтать…

Я поднялся из медитации утром, освежённый как никогда, и совсем другой, чем тот, каким ступил на территорию, принадлежащую школе семьи Одей. Теперь я чётко представлял себе, на что способен, и это воодушевляло.

Ещё пару часов Равесмал объяснял и показывал мне комплекс упражнений, которые необходимо было делать каждое утро, разъяснил также, каким именно тренировкам посвящать вечер. Упомянул он и о других важных для поддержания формы манипуляциях. После чего, помолчав и смерив меня взглядом, уточнил, требуются ли мне советы по уходу за мечом, по его хранению и выбору. Ещё пара часов ушла на осмотр части коллекции холодного оружия, принадлежащей семье Одей, предметов, необходимых для поддержания всего этого богатства в порядке, приспособлений для заточки закалённого клинка и так далее.

Когда было осмотрено, пощупано и опробовано всё, что сын Болхата счёл полезным дать мне осмотреть, пощупать и опробовать, я наконец выбрался из особняка, к ожидающему меня у дверей экипажу. Я ждал увидеть там только людей Аштии, но обнаружил её саму, перелистывающую в папке листы плотной желтоватой бумаги — кажется, подобную здесь изготавливали примерно теми же методами, которыми у меня на родине делали папирус.

— Как ты? — полюбопытствовала она, стоило мне усесться на свободное место лицом к ней.

— Нормально. Только мышцы побаливают.

— В этом нет ничего удивительного.

— Да, мне сказали, — я с любопытством смотрел на неё. — Ты хочешь проверить, чему я успел обучиться?

— Аштия захихикала.

— Теперь не мне тебя, а тебе меня проверять можно. По уровню-то. Если хочешь, можешь через пару недель с Ниршавом помериться.

— Он тоже здесь обучается?

— Приедет завтра. Я сочла, что это честно. Если уж мой штабист хочет овладеть искусством меча на уровне мастера, зачем мне ему мешать? Наоборот, помогу. Он первые дни после обучения будет в эйфории, с удовольствием с тобой померяется силой.

— Думаешь?

— Я Ниша знаю как облупленного. Уж он такой, какой есть, — женщина рассмеялась. — Ну что ж… Пара дней на отдых — и лагерь тебя ждёт. Две сотни человек. Тренировки уже начались. Тебе предстоит пройти с ними все этапы подготовки и выбрать сотню в основной состав, остальных — во вспомогательный.

• Предыдущая
• 6/78
• Следующая