Страж могил - Кликин Михаил Геннадьевич - Страница 21

• Предыдущая
• 21/84
• Следующая

Но однажды все изменилось.

Много лет назад на болоте спряталась от преследования банда разбойников. Преследователи прошли мимо, а бандитам это место приглянулось, и они решили остаться. Предводитель банды, как говорят, был некромантом. Но черный дар свой он использовал очень редко. Так что все разбойники были людьми, но боялись их не меньше чем мертвяков.

Первым делом банда наведалась в болотную деревню. Там они быстро установили свои порядки – запретили местным жителям заниматься торговлей, и все, что те добывали нелегким трудом, отнимали у них и продавали сами. Тех, кто отказывался работать, топили в трясине. Тех, кто плохо работал, совали в змеиные гнезда. В конце-концов тихие мирные люди не выдержали и взбунтовались. Но у них не было никакого оружия кроме лопат и багров, а разбойники были вооружены мечами и арбалетами. Лишь один человек из местных выжил в той страшной бойне – молодой парень, имени которого сейчас никто не помнит. Он был ранен, его сбросили в болото, но он уцепился за скользкую сваю, и долго, до самой ночи сидел под водой, дыша через пустотелую тростинку и сдирая с себя пиявок. Он выбрался только когда стемнело. И пошел в соседнее село. Там давно знали о банде, поселившейся на Гадючьем болоте, разбойники не раз приходили сюда, затевали драки, грабили прохожих. Селяне мирились с этим, помня, что предводитель бандитов – некромант, и боясь его разозлить. Парень из разоренной деревни тщетно пытался убедить селян выступить против разбойников. Но люди не хотели рисковать, они верили, что рано или поздно банда переберется в другие, более богатые места.

И тогда парень вернулся. Глухой ночью прокрался он в родную деревню, ставшую прибежищем для бандитов. В каждой руке он нес по большой закрытой корзине, а за плечами у него был тяжелый, сплетенный из лыка короб. Тихо пробирался он меж домов, открывал свои корзины, голыми руками доставал огромных гадюк, что-то нашептывал им, насвистывал. И запускал ядовитых гадов под двери и в приоткрытые окна. А когда корзины опустели, он снял со спины короб и вынул из него пять бутылей с горючей жидкостью…

Пожар занялся перед самым рассветом, когда густой туман накрыл все болото, скрыв тропы, переходы и переправы. Застигнутые врасплох бандиты спрыгивали с кроватей, босыми ногами наступали прямо на змей. Орущие разбойники выбегали из пылающих домов на улицу, но гадюки были и там – они висели на карнизах домов, прятались в настилах тротуаров, извивались в грязи, плавали в промоинах. Все кругом полыхало – дома, мосты, ивовые кусты, тростник, мох. Даже вода, казалось, горела. И туман светился розовым, словно был подкрашен кровью…

Никто из бандитов не ушел с болота живым – некоторые утонули в ямах, другие увязли в трясине, третьи скончались от змеиных укусов, четвертые сгорели… Много тел поглотило болото, переварило их, выпустив души убийц и их невинных жертв.

Вот с той самой поры и закрепилась за Гадючьим болотом дурная слава. Все в округе знали, что в темное время колышутся над топью размытые светящиеся тени, похожие на человеческие фигуры. Многие, проходя мимо проклятого болота, не раз слышали доносящиеся с его стороны крики и стоны. Взрослые селяне, стращая детей, рассказывали жуткие истории о встречах со злобными призраками…

Давно заросли все тропы, ведущие к Гадючьему болоту. Без следа сгнила широкая гать, на которой когда-то могли разминуться две груженых телеги. Развалились плоты и лодки, исчезли все вешки и приметные знаки, показывающие опасные места. Ни следа не осталось от сгоревшей деревни.

Только гадюки, лягушки, тритоны да пиявки жили теперь на болоте.

И неупокоенные людские души.

Путь до болота был нелегок, идти приходилось через изрытые луга, поросшие невысоким можжевельником. Время от времени дорогу преграждали овраги, и преодолеть их было непросто – на крутых осыпающихся склонах рос колючий шиповник, а внизу обычно хлюпала вода, и ноги вязли в грязи.

Но Нелти не обращала внимания на трудности. Она их просто не видела…

– Ну как ты, Усь? Не устала еще?

Кошка сидела на плече, прижималась к шее хозяйки, мурлыкала ей что-то в самое ухо.

– Если заметишь что-нибудь подозрительное, дай знать.

Нелти разговаривала с кошкой больше, чем с кем бы то ни было из людей. Она была уверена, что Усь внимательно ее слушает, а порой ей даже казалось, что кошка понимает каждое произнесенное слово. Вот только ответить Усь не могла.

– Лишь молчание может содержать в себе все ответы, – повторила Нелти слова Стража. – Молчание – речь истинного мудреца.

Кошка не стала спорить с этим лестным для нее утверждением…

Вот уже несколько часов шагали они через холмистые луга прямо к Гадючьему болоту. Направление, в котором нужно идти, им указал крестьянин, которого они встретили на окраине села. На вопрос, как дойти до болота, он, помешкав, махнул рукой куда-то в сторону – Нелти почувствовала его движение.

– Ты руками не размахивай, я все равно тебя не вижу, – недовольно сказала она, и селянин смутился. – Так куда? Покажи еще раз.

Он не сразу сообразил, как можно показать направление слепой женщине. И она, понимая его затруднение, встала рядом, вытянула перед собой руку, спросила:

– Туда?

– Нет, – он неуверенно взял ее за кисть, потянул вправо. – Вот туда надо.

– Это прямой путь? – спросила Нелти.

– Да.

– Что там впереди? Есть какие-нибудь препятствия? Леса? Реки?

– Нет… Там луга до самого болота. Только овраги местами.

– Может быть проводишь меня?

– Нет! – Крестьянина испугало такое предложение. Он отступил на шаг, словно боялся, что слепая женщина сейчас цепко схватит его и уже не отпустит.

– Хотя бы немного, недалеко.

– Скоро вечер, – пятясь, сказал крестьянин. – Я лучше пойду домой…

Нелти не стала его задерживать. Теперь она знала направление, а этого было достаточно.

Впрочем, вскоре нашелся и попутчик.

Маленькая девчушка нагнала собирательницу уже в дороге, поздоровалась. Нелти кивнула ей, поинтересовалась:

– Куда это ты собралась?

– А у нас теленок здесь пасется, – жизнерадостно поделилась девчушка. – Я за ним иду.

– Неужели мама тебя одну за ним послала?

– А у нас нет мамы. Она умерла.

– А папа?

– А папа сейчас болеет, он ходить не может.

– И не страшно тебе одной идти к болоту?

– А я не к болоту иду. Мне к оврагу надо. А болото дальше. Я туда не хожу, туда нельзя…

Овраг оказался не так далеко, как хотелось бы Нелти. Они с девчушкой расстались, не успев познакомиться, но, тем не менее, обсудив множество занимательных вещей и подружившись. Они даже договорились встретиться, когда будет такая возможность.

– Знаешь, – сказала Нелти на прощание, – когда я была девочкой, я однажды пошла туда, куда ходить было нельзя. И едва не умерла.

– Ты, наверное, была совсем маленькая, – снисходительно сказала говорливая девчушка. – А я уже взрослая, я все понимаю.

– Мне тогда тоже так казалось, – вздохнула Нелти.

Огерт кричал, дергался, пытаясь вырвать ногу из объятий мертвяка. Остолбеневший Гиз немо разевал рот. Нелти визжала, закрыв руками лицо…

Это продолжалось всего несколько мгновений, но они завязли в этих мгновениях, словно мухи в густом меду.

А потом время стремительно ускорилось.

Нелти подавилась визгом и открыла лицо.

Гиз метнулся вперед, выкрикнул:

– Отпусти его! – прыгнул к мертвяку, ударил его ножом в руку, полоснул по натянутым сухожилиям, каким-то образом догадавшись, что именно их и надо перерезать, чтобы разжались черные пальцы, похожие на птичьи когти.

Огерт рванулся изо всех сил, нога его высвободилась, и он, потеряв равновесие, полетел на землю.

Мертвяк зарычал, перевернулся и встал на четвереньки…

Болото было уже близко. Нелти чувствовала его тяжелый ржавый запах, она ступала по мягким кочкам, поросшим осокой, она отчетливо слышала комариный звон и дружное кваканье лягушек, а в шуме ветре угадывала шорох тростника.

• Предыдущая
• 21/84
• Следующая