Стрингер. Летописец отчуждения - Радин Александр - Страница 56

• Предыдущая
• 56/71
• Следующая

Ну же! Говорите, гады. Хуже нет, когда все междусобойчиком ржут. Так и хочется разбить кому-нибудь в кровь губы.

- Когда в кармане последние, к ним можно подвязать резинку.

Лощина была залита синей вспененной жидкостью, сначала совсем не заметной за густыми зарослями. Кляп медленно залез по пояс и застыл.

- Нам к тому столбу. Между двух холмиков, - указал он.

- По этой дряни? - скривился Бочка.

- Давай по взгорку. Там же чисто, - Рябой, нерешительно поглядывал на странную жижу.

- Угу. Стрелять кто будет? - спросил Саян.

- Чего?

- Стрелять, говорю, кто будет, тетери? - махнул он направо.

Как они сразу не заметили. На абсолютно лысой проплешине стоял человек. Даже не стоял, а застыл. Как статуя. Парится на солнышке и не шевелится. Ногу так интересно задрал, а на другой стоит. Руки по швам.

- Мне, конечно, - мрачно вызвался Бочка.

Он плавно приложил карабин, прицелился.

- Чего это они? - повернулся стрингер к Рябому.

- «Медуза» там. Каменеет все… - сталкер с утра был явно не в настроении и к консультациям не склонен.

- Еще раз.

- Очередная загадка Зоны. Люди попадают на определенный участок и каменеют. Ее не то что детекторами, даже болтами не определишь, - отмахнулся тот.

- А зачем стрелять?

- Слушай, ты задаешь охрененно много вопросов. Отвали.

Зычно хлыстнул выстрел.

- Пиндос, - прокомментировал Бочка.

От плеча откололся кусок и упал на землю.

Промазал.

Вот тебе и снайпер, меткий душегуб. Со ста метров в «молоко».

Смертину померещилось, что по камню потекла струйка крови. А парень так и завис на одной ноге. Вкопали его что-ли?

Сектант снова прицелился. На этот раз выдержал паузу, стараясь угомонить подрагивающий ствол. С такой штуковины удобней с опоры.

Выстрел карабина сродни резкому хлопку ладоней в пустом зале. Его тут же подхватил воздух, разрывая на клочки и растаскивая по округе.

На этот раз голова разлетелась в дребезги. Каменное тело осталось стоять, будто древняя греческая статуя после набега персов.

- Не стоит по верху, - резюмировал Бочка, пополняя магазин двумя патронами из кармана.

На втором взгорке было удивительно спокойно. Коричневая травка, несколько чахлых деревьев. Дальше рощица становилась гуще и ширилась целым лесом. И ни души. Может по ночам и шастали, а сейчас никого. Даже собаки завалящей. Рябой с надеждой посмотрел в ту сторону. Узбек перехватил его взгляд:

- Там вход в «ведьмин круг». Я знаю только два. Здесь и в выжженном лесу. С горки изумительный такой домик виднеется посреди единственного не пострадавшего от пожара клочка. Туда частенько заходят, но никогда не возвращаются. А здесь просто лес. Небольшой, но не выпустит. Только по воде.

Совсем без вариантов. Зенками своими узкими так хитро на всех посматривает, будто прикидывая, у кого сдадут нервы.

- Больше на шампунь похоже, - Саян наклонился и попробовал ухватить клок пены. Пузырьки тут же полопались.

Кляп хладнокровно двинулся вперед, бережно подняв над головой РПК. Ничего не оставалось делать, как тащиться следом.

Добраться бы быстрей между тех холмиков. Там уже сухо, там столб. Чертовы холмики. Так и мозолят глаза, будто хотят сбежать.

Алексей чуть не потерял сапог. Вот он дурище! Кто же в такой обувке по шейку лезет. Вмиг слетят. Он поднырнул, пытаясь снять хотя бы один. Неуклюже побултыхался. Жижа была теплой и ничем не пахла. Только поигрывала на солнце радужной бензиновой пленкой. Странно, что не пахла, мразота такая. Должна вонять, ведь синяя совсем.

Едва не намочил дробовик. Брезгливый, гад, влаги не любит.

Алексея вдруг охватила непонятная ярость. Вот он вожакается как червяк, а сапог снять не может. Хоть ты тресни, лопни и расколись на двадцать частей. Пальцы скользят по резине, и нога сама собой давит ко дну. Хоть бы какие шнурочки на край привязали.

- Рябой, подержи, - умоляюще передал он тому ружье и рюкзак с камерой.

Вновь нырнул, погружаясь с головой. Уши моментально заложило.

- Какая дрянь, - выдохнул стрингер, когда выплыл. Сунул сапоги под мышку, - Какая дрянная дрянь… Давай.

От носков там еще что-то оставалось. Совсем чуть-чуть. Обе ступни покрывали смачные кровавые мозоли, и теперь синий шампунь постепенно проникал под кожу. Щипало просто кошмарно. Смертин даже сморщился от неприятных ощущений и ускорился в меру своих возможностей.

Какие замечательные холмики. Милые. Такие ровненькие. Как две девичьи груди. А между ними одинокий столб. Топорщится коричневым пятном, тварь такая. Быстрее вы, что ли!

Жижа уже дошла до подбородка. Саян поплыл, плюхая руками, а больше винтовкой - ростом не вышел. Плакала его огневая мощь. Это вам не дубовый «Калашников», с которого хоть из лужи лупи.

Смертин как астронавт старался подпрыгнуть как можно выше, с силой отталкиваясь от дна. Когда он готов был заверещать от негодования, начало мелеть.

Вот они холмики. Вот они родимые. Сейчас. Все будет. Еще с десяток шагов.

Между пальцами ног мнется что-то нежное и наверняка мерзкое. Похоже на ил, но стократ мягче и ворсистей. Травка подводная. Носков, почитай, совсем нет. Как же теперь обуваться?

Кляп выбрался, повернулся. Лицо окаменело. Не так, конечно, как у того парнишки, но что-то близкое и тревожное. Предельно собран и машет руками, мол, скорее, сукины вы дети.

Алексей боялся посмотреть за спину, потому что такое лицо у узбека в основном, когда все плохо. Ну, точно. И пулемет уже к поясу тащит, и глаза заблестели. По усам течет синюшная дрянь. Тоже, поди, окунулся.

Вот и берег. Не пески Калифорнии, но сойдет. Быстрее.

Стрингер на корячках прополз вперед, скользя ладонями по грязи. Впечатал дробовик, да так, что аж чавкнуло. Прикладом в основном угодил, главное чтобы в ствол не затекло. А рюкзак… да бог с ним, еще пара клякс картину не испортят.

Он готов был обнимать по очереди и столб и холмики. Только Саян тоже засуетился.

Надо оглянуться, но страшно. Так не честно. До столба-то он дошел. Можно даже дотронуться. Две сваи и просмоленное у основания дерево. Прямехонький, как Пизанская башня.

Алексей мельком глянул назад. Специально, чтобы быстро убедиться, что сектанты дурят, и привалиться к столбу. Конечно, он ошибся. То есть не ошибся, а очень хотел бы ошибиться. Потому что надо было обуться, потому что не мог отдышаться, потому что ноги щипали, и болела шея, тысячи потому что, разрушенные одним взглядом.

Через пруд на них неслась волна тварей. Пухлых, розовых пучеглазых уродин, называемых сталкерами плотью. Сотня, а может и две. Кто их считать-то будет. В таком случае считать надо патроны, надеясь, что останется один. Для совсем уж крайней нужды.

Все это стадо, нисколько не смущаясь, окунулось в шампунь и поплыло прямехонько к холмам, столбу и, конечно, к ним.

Побледневший Бочка уже лупил с колена. Метко и грамотно, выбивая передних, чтобы остальные увязали в этой мертвой плотине. Кляп включился следом, словно забрасывал в синеву горсти булыжников. В стороны летели брызги, кровь и мозги. Саян матерился, хлобыща запястьем по бесполезной M-16. Сдохла машинка, нахлебалась водицы.

Рябой полез на столб.

И все это в атмосфере умопомрачительного грохота от которого стрингер ненадолго потерял себя. Совсем на чуть-чуть, но этого хватило, чтобы твари форсировали половину водоема.

Лысого бросили у самой кромки. Он полз на брюхе, тычась пальцами в жидкие травинки. Как пить дать, жить хотел. Лез и лез, сгребая ботинками кучи грязи. Здоровенный такой жук, перевернутый вверх лапками. Вроде вот оно счастье, а поди ж ты, не дотянешься.

«Чаю бы сейчас», - подумал Алексей, глядя как приближается копошащаяся куча.

Просто в горле пересохло.

- Лупите, бля! Гоните их! - орал в запале Саян, продолжая исступленно доламывать винтовку.

Кому стрелять-то? Кляп с Бочкой и так не замолкают. Снайпер вон уже второй магазин засаживает. Мелковат он у него, всего на десять патрон. Рябой трет столб, лысый ползет. Сейчас их втопчут и даже не икнут. А он…

• Предыдущая
• 56/71
• Следующая