Сладкая месть Роке де Кальвоса - Рид Мишель - Страница 21

• Предыдущая
• 21/27
• Следующая

Энджи увидела себя, сидящей, поджав ноги к груди, в потрепанном кресле в крошечном коттедже в Котсуолде, куда ее отправила Карла, когда Энджи искала прибежища, чтобы спрятаться от назойливых репортеров.

«И от Роке», — добавила мысленно Энджи, нежно прикасаясь к мягкой пряже. Коттедж принадлежал незамужней тетушке Карлы, которая унаследовала его после ее смерти, но редко туда приезжала. Карла называла этот дом «капиталовложением». Для Энджи он стал прибежищем, местом, где можно было укрыться от посторонних любопытных глаз, пока она зализывала раны и вскармливала крошечную жизнь, растущую в ее лоне. В серванте она нашла крючки, нитки, пряжу и узоры для вязания. Энджи решила попробовать, получится ли у нее вязание крючком.

— Дорогуша, это не самая лучшая терапия, — насмешливо заметила Карла, когда однажды позвонила ей, чтобы узнать, как обстоят дела. — Вижу, материнские инстинкты дают о себе знать. Тебе следует вернуться в реальный мир, пока ты не превратилась в одну из этих ужасных, похожих на мумии, дурно одетых женщин. У меня найдется работа для любой беременной модели…

Энджи грустно подумала, что для нее работы не нашлось. Через неделю после этого разговора с Карлой она попала в больницу с угрозой выкидыша. Ей прописали постельный режим. Но месяц спустя это все равно случилось. Никто не мог назвать настоящую причину, кроме той, которая гласила, что в жизни всякое случается.

Роке даже не подозревал, что она была беременна. Она сама узнала об этом через несколько недель после того, как их брак распался. Она ничего не сказала даже своему брату. Об этом знала только Карла и доктор, у которого Энджи наблюдалась. После того как все закончилось, она была только рада, что держала все в секрете.

Энджи аккуратно упаковала шаль и положила ее в ящик комода. Она ничего не скажет Роке. У них и так куча проблем, поэтому вряд ли стоит прибавлять сюда еще и ребенка, которого она потеряла. Что изменится, если она расскажет об этом?

Что прошло, то прошло.

Энджи вернулась в спальню и свернулась клубочком на своей половине кровати. Прикрыв глаза, она прислушивалась к биению собственного сердца и чувствовала себя самым одиноким человеком во всей вселенной. Роке не придет спать сюда, в эту кровать. Она была уверена в этом. Их отношения наполнились горечью, обидами, а если он к тому же говорил ей правду, тогда…

Вдруг она услышала звук открывающейся двери. Затаив дыхание, Энджи слушала, как в комнату тихонько вошел Роке. Все вокруг утопало во мраке, потому что, прежде чем лечь, она повсюду выключила свет. Энджи прислушивалась к шуршанию снимаемой одежды, а когда Роке скользнул под одеяло, она уловила исходящий от него запах бренди.

— Ты не спишь, — сказал Роке.

Повернувшись к нему, она впилась в него глазами сквозь темноту ночи. Он лежал на спине, уставившись в потолок. Он выглядел таким угрюмым, что Энджи захотелось потянуться к нему и провести пальцами по его губам, уголки которых были печально опущены.

— Я тут подумал, — тихо продолжил он. — Мы обсуждаем неправильные вещи. Мы не слышим друг друга. С этим нужно что-то делать.

Энджи задумалась на секунду, а затем кивнула в знак согласия.

— Мне не следовало отравлять эту постель горечью, вспоминая прошлое. И в данной ситуации моя месть была просто непростительной. Я прошу у тебя прощения за это.

— Я…

— Позволь мне закончить, — перебил ее Роке.

Энджи, подобно капризному ребенку, которому сделали строгое замечание, затихла.

— То, что произошло у меня с Надей, говорило не в мою пользу. Я знал это. Когда она наврала журналистам о нашей якобы имевшей место связи, я не мог доказать свою невиновность, поэтому решил промолчать. И это тоже обернулось против меня.

— Мне все же следовало дать тебе высказаться, — несмело прошептала Энджи.

— После того, как ты увидела тот поцелуй? — Роке повернулся на подушке и посмотрел на Энджи. — Нет. — Он снова лег на спину и уставился в потолок. — Этого не должно было произойти, и ты имела полное право почувствовать себя обманутой. Если бы я застал тебя целующейся с другим мужчиной, я бы взял его за ноги и разорвал напополам, а тебя вышвырнул бы из своей жизни безо всяких угрызений совести.

— Интересно, — насмешливо заметила Энджи.

— Я — португалец, — заявил Роке с таким пафосом, как будто он отличался от других представителей человеческой расы. — А португальцы отличаются собственническими инстинктами в том, что касается женщин. Мы не прощаем измен. И мы не любим делиться.

— Если последнее замечание касается моего брата, то я…

— И твоей карьеры, — перебил Роке, — благодаря которой мы часто оказывались на разных полюсах земного шара… Твой брат оказался дополнением ко всему этому, что мне очень не понравилось.

— Но я…

— Несла за него ответственность. И он тоже не любил делиться.

— Я предупреждала тебя, что из меня получится никудышная жена, — тяжело вздохнула Энджи.

— Все так и вышло, — согласился он.

— Тебе не следовало жениться на мне.

— Ты меня злила в качестве моей любовницы. Поэтому я решил превратить тебя в более покладистую жену.

Услышав такое признание из его уст, Энджи недовольно фыркнула, потому что оно не объясняло причину, по которой он на ней женился. Она вышла за него замуж, потому что была по уши в него влюблена. Синдром «первой любви» крепко держал ее в своих цепких объятиях. Но ведь у них были такие чудесные, полные страсти отношения до брака, почему же он озаботился тем, чтобы изменить их статус-кво?

А теперь он твердит о том, что слушать ничего не желает о разводе. Какой мужчина, чье фамильное чванство включает в себя пункт «никаких разводов», вступает в брак с женщиной только потому, что она злит его в качестве любовницы?

— И я любил тебя, — словно прочитав ее мысли, бесстрастно добавил Роке.

Энджи замерла, когда в ее голове эхом прозвучали такие слова, как аm te [2], еu tea mо [3], еu quero te [4]. Она вспомнила проявления нежности этого мужчины, который в свое время пользовался дурной славой плейбоя и чья роковая привлекательность была заложена в нем на генетическом уровне. Тогда она отвечала на эти нежные слова собственными версиями на английском языке… Но как так получилось, что она верила в то, что стояло за ее словами, а его признания оставляла без внимания?

А потом, через несколько дней после того, как на ее пальце появилось обручальное кольцо, нежные слова куда-то подевались. Где-то глубоко внутри Энджи знала, что виновата в этом была именно она. Она продолжала жить насыщенной жизнью востребованной модели, ни на секунду не задумываясь, что теперь их отношения приобрели другой статус и что ей в соответствии с этим тоже нужно измениться. Ее пробуждение случилось слишком поздно, когда через две недели после краха их семейной жизни она узнала о своей беременности.

Когда она подумала об этом, ее глаза наполнились слезами. Кошмарное время в больничной палате, ужасная боль, горькие недели одиночества, когда она спряталась от всех и вся.

— Что? — дрожащим голосом спросила Энджи. — То есть… ничего такого ты уже не испытываешь по отношению ко мне?

Сквозь мрак ночи Роке видел, как от слез заблестели ее глаза, и снова вспомнил о расплате. О чем она думает, черт побери, задавая такие вопросы, после того как убежала от него и целый год скрывалась неизвестно где?

— По-твоему, я все еще должен любить тебя? — бросил ответный мяч на ее поле Роке.

Она сжала дрожащие губы и покачала головой. Его охватило глубокое чувство неудовлетворения, и ему захотелось схватить Энджи за плечи и хорошенько встряхнуть. Все то же самое. Роке с трудом мог вспомнить время, когда она не раздражала его и ему не хотелось встряхнуть ее, чтобы она проснулась и поняла, что с ними происходит.

— A esperanga е a ultima que morre, — устало процитировал он.

• Предыдущая
• 21/27
• Следующая