Государственные игры - Клэнси Том - Страница 59

• Предыдущая
• 59/102
• Следующая

Глаза Нэнси наполнились болью, и она посмотрела на часы.

– Есть рейс, на который я могла бы еще успеть, и я думаю, что мне следует поторопиться. – Она перевела взгляд с часов на кровать, с кровати на чемодан. – И не надо меня провожать. Ты можешь идти.

Худ даже не шелохнулся. Словно и не прошло этих двадцати лет, и он снова стоял посреди ее квартиры и участвовал в одной из тех их размолвок, что начинались с безобидной снежинки и вдруг обрушивались на вас бураном. Было любопытно, как память уменьшала их серьезность, но случались они более чем часто.

– Нэнси, – снова заговорил Худ, – мы считаем, что Жирар Доминик стоит за производством видеоигр, проповедующих расизм, и они уже начали появляться в Америке. Только что подобная игра объявилась в компьютере Хаузена, и один из ее персонажей был с лицом замминистра.

– Такие игры делаются легко, – ответила Нэнси, направляясь в прихожую. Достав с вешалки модный белоснежный пиджак, она набросила его на плечи. – Отсканировать чью-то фотографию тоже несложно. Это под силу любому подростку, имей он хорошую аппаратуру.

– Но еще раньше, сегодня утром, Доминик позвонил по телефону и угрожал Хаузену.

– Правительственным чиновникам вечно кто-нибудь угрожает, – заметила Нэнси. – Может, он это заслужил. Хаузен многим действует на нервы.

– А его тринадцатилетняя дочь тоже действует кому-то на нервы?

Губы Нэнси медленно вытянулись в одну линию.

– Мне очень жаль, – сказала она.

– Конечно, тебе жаль, – согласился Худ. – Но вопрос заключается в том, можешь ли ты мне помочь? Ты работаешь на этого человека.

Нэнси отвернулась.

– Думаешь, если много лет назад я предала нанимателя, то я сделаю это снова?

– Это не совсем одно и то же, тебе не кажется? – поинтересовался Худ.

Нэнси тяжко вздохнула и опустила плечи. Худ почувствовал, что метель затихает.

– На самом деле, – заговорила она, – это в точности то же самое. Полу Худу что-то понадобилось, и я должна спустить свою жизнь в унитаз, чтобы он это что-то получил.

– Ты не права, – возразил он. – Первый раз я ни о чем не просил. Это было твоих рук дело.

– Дал бы мне понежиться на волнах сочувствия, – съязвила женщина.

– Извини. Я испытываю сочувствие к той упертой девчонке, но то, что ты сделала, повлияло на массу судеб. Твою, мою, моей жены, всех тех, с кем ты была, всех, с кем мы вместе общались…

– Твоих детей, наших детей, – с горечью стала перечислять она. – Детей, которых у нас никогда уже не будет.

Сделав шаг вперед, Нэнси обвила шею Худа руками и разрыдалась. Он прижал ее к себе покрепче, ощущая, как ее лопатки вздрагивают под его ладонями. Какая потеря, подумал он. Какая все же это огромная трагическая потеря…

– Ты не знаешь, как много ночей я лежала в постели одна, проклиная себя за то, что натворила. Я хотела тебя так сильно, что собиралась вернуться и прийти к ним с повинной. Но когда я позвонила Джессике узнать, как у тебя идут дела, она мне сказала, что у тебя есть новая подружка. Так какой же был смысл?

– Жаль, что ты не вернулась, – посетовал он. – И еще очень жаль, что тогда обо всем этом я ничего не знал. Нэнси кивнула.

– Я была дурой. Беззащитной, напуганной, злой на тебя за подружку на моем месте. Во мне много чего было. Полагаю, есть и сейчас. Во многих смыслах время для меня остановилось еще двадцать лет назад, но сегодня после обеда стрелки часов снова тронулись. – Нэнси освободилась из его рук и стянула с ночной тумбочки салфетку. Она высморкалась и вытерла глаза. – Вот и приехали. Оба полны сожалений, а один из нас считает, что вернуть ничего нельзя. Но только не я.

– Мне очень жаль, – сказал Худ.

– И мне тоже, мне тоже… – повторила Нэнси со вздохом. Потом она распрямилась и заглянула Полу в глаза. – Да, я работаю на Жирара Доминика, – призналась Нэнси. – Но я не очень посвящена в его политику или частную жизнь. Так что не думаю, что смогу тебе тут помочь.

– Есть хоть что-нибудь, что ты могла бы мне рассказать? Над чем ты работаешь?

– Карты, – ответила она. – Карты американских городов.

– Ты имеешь в виду обычные схемы и планы? – спросил Худ. Она покачала головой.

– Это то, что мы называем визуальными картами. Путешественник вводит координаты улицы, и на экране компьютера появляется в точности то же самое, что он увидел бы, находись сам в этом месте. Дальше вводишь, куда ты хотел бы попасть, или спрашиваешь, что находится за углом или где тут ближайшая станция метро либо автобусная остановка, и компьютер все это тебе показывает. И снова, как если бы ты сам шел по этим улицам. Так же при желании можно сделать распечатку обычной карты. Это помогает людям определить, что они собираются посмотреть и как туда пройти в том или ином городе.

– Занимался ли Доминик путеводителями раньше?

– Насколько мне известно, нет, – ответила Нэнси. – Это первый такой опыт.

Худ на мгновенье задумался.

– Ты не видела каких-нибудь планов по маркетингу?

– Нет, но это меня и не удивляет. Это не моя область. Хотя, что меня удивило: мы не готовили пресс-релизы об этих программах. Обычно ко мне приходят журналисты и задают вопросы о том, что уникального в той Или иной программе или зачем она может понадобиться людям. На самом деле это происходит на очень раннем этапе, чтобы торговцы имели возможность разместить заказы на потребительских выставках и демонстрациях. А здесь – тишина.

– Нэнси, ты уж прости, но я вынужден об этом спросить. Сведения не пойдут дальше меня и моих ближайших сотрудников.

– Даже если ты собирался бы поместить объявление в “Ньюсуик”, – сказала она, – я не могу устоять, когда ты занимаешься исполнением своего чертова долга.

– Нэнси, под угрозой жизни множества людей.

– Можешь не объяснять, – отмахнулась она. – Это одна из ваших черт характера, за которую я вас полюбила, мой рыцарь. Худ покраснел.

– Спасибо, – поблагодарил он и попытался сосредоточиться на деле. – Ты только скажи мне, “Демэн” занимается разработкой каких-то новых технологий? Чего-нибудь такого, что обычный компьютерный игрок счел бы неотразимым?

– Постоянно. И осталось немного до запуска в продажу одной из них – силиконового чипа, стимулирующего нервные клетки. Изначально он был разработан для людей с ампутированными конечностями или поврежденным позвоночником, чтобы управлять протезами. – Нэнси ухмыльнулась. – Но сказать наверняка, разработали ее мы или же она попала в “Демэн” тем же путем, что и мой старый чип, я не смогла бы. Как бы то ни было, но мы его слегка модифицировали. Если его вставить в джойстик, чип генерирует слабые импульсы, чтобы игрок испытал что-то вроде неосознанного удовлетворения, или более сильные – чтобы вызвать чувство опасности. Я его уже испробовала на себе. Все происходит на уровне подсознания, что-то такое, чего даже не осознаешь. Как с никотином.

Худ ощутил некоторую подавленность. Фанатик, торгующий чипами, вызывающими положительные или отрицательные эмоции. Игры, полные ненависти и насилия, попадающие в США через Интернет. Все это смахивало на какую-то научную фантастику, хотя он понимал, что достижения современной науки порой бывали просто немыслимыми. Впрочем, как и вредные последствия их применения.

– Можно ли их использовать вместе? – спросил Худ. – Расистские игры и чип, воздействующий на эмоции?

– Конечно, – подтвердила Нэнси, – почему бы и нет?

– Как ты думаешь, Доминик мог бы это сделать?

– Как я уже сказала, – напомнила она, – я не отношусь к числу людей, входящих в его близкое окружение. Я просто не знаю. Я и понятия не имела, что он штампует расистские игры.

– Ты говоришь это так, как если бы тебя это удивило, – заметил Худ.

– Да, удивило, – согласилась Нэнси. – Когда с кем-то вместе работаешь, у тебя складывается определенное впечатление об этом человеке. Доминик – патриот, но радикал?

Худ дал Хаузену слово, что никому не станет рассказывать о прошлом Доминика. Но даже если бы он его нарушил, Нэнси вряд ли поверила бы его рассказу.

• Предыдущая
• 59/102
• Следующая