Ассегай - Смит Уилбур - Страница 23
- Предыдущая
- 23/27
- Следующая
Леон понял и рассмеялся.
– Вылезай-ка из темноты, мой славный воин, и покажи нам свое честное лицо.
Паренек ступил в круг огня и уселся между мужчинами.
– Лойкот, когда мы шли с тобой к железной дороге, ты показывал мне следы большого слона.
– Помню.
– А потом ты его следы видел?
– Я видел его в полную луну, когда он ходил в лесу около нашего лагеря.
– Где это?
– Мы пасли скот возле курящейся горы богов. Это в трех дня пути отсюда.
– С тех пор здесь прошли сильные дожди, – сказал Маниоро. – Тропинки будут размыты. К тому же после полной луны прошло много дней. Слон мог уйти далеко на юг, даже до озера Маньяра.
– Если не начать охоту с того места, где слона видел Лойкот, то откуда? – спросил Леон.
– Сделаем так, как советует Лусима. Последуем за ветром.
Когда они на следующее утро спустились с горы, ветерок, теплый и тихий, дул с запада. Высоко в небе проплывали облака, похожие на огромные галеоны под белыми парусами. Достигнув дна долины, отряд повернул по ветру. Открытые пространства преодолевали легкой трусцой, в лесу шаг сбавляли. Маниоро и Лойкот шли впереди, разбираясь в тысячах покрывавших землю следов, порой останавливаясь, указывая Леону на те, что требовали особого внимания. Ишмаэль со своим огромным узлом постепенно отставал и через какое-то время пропал из виду.
Дувший в спину ветер уносил их запах вперед, и пощипывавшие травку животные, уловив приближение человека, поднимали головы и настороженно смотрели на охотников. Потом стадо раздвигалось, пропуская людей и наблюдая за ними с безопасного расстояния.
Трижды за утро им попадался след слона. Там, где прошли великаны, остались поломанные и ободранные добела, сочащиеся соком ветки. Над кучами свежего помета вились тучи насекомых. У следопытов эти знаки интереса не вызвали.
– Молодые, – заметил Маниоро. – Не в счет.
Немного дальше Лойкот нашел другой след.
– Очень старая слониха, – рассудил он. – У нее от старости подошвы стерлись.
Часом позже Маниоро указал на еще несколько свежих отметин.
– Здесь прошли пять самок. У трех слонята.
Солнце приближалось к зениту, когда шедший впереди Лойкот внезапно остановился и вытянул руку, указывая на громадную серую тень в колючем редколесье. Тень шевельнулась, как будто какая-то крупная птица лениво взмахнула огромными крыльями. Охотники быстро свернули и с замиранием сердца двинулись в обход, пока ветер не донес до великана запах человека. Судя по размерам, в чаще был взрослый самец. Животное спокойно обрывало молодые, сочные ветки, но стояло к ним задом, так что бивней видно не было. Ветер не менялся, и им удалось подобраться достаточно близко: Леон уже различал жесткие волоски на потертом хвосте и колонии красных клещей, свисавших похожими на виноградные гроздьями с морщинистого ануса. Маниоро подал знак – приготовиться. Леон снял с плеча и, держа палец на предохранителе, взял наизготовку тяжелую двустволку. Оставалось только дождаться, пока слон повернется, чтобы рассмотреть клыки.
Настолько близко к слону Леон еще не подходил и теперь был ошеломлен размерами животного. Перед ним как будто выросла скала из серого камня, заслонившая собой полнеба. Слон вдруг повернулся, раскинул уши и в упор посмотрел на Леона с расстояния в дюжину шагов. Густые ресницы обрамляли маленькие слезящиеся глаза, под которыми пролегли темные канальцы. В темных зрачках переливался отраженный свет, и они казались двумя крупными бусинками из полированного янтаря. Леон медленно поднял ружье, но выстрелить не успел – Маниоро сжал плечо цепкими пальцами.
Один бивень у слона был сломан у самой губы, другой сколот и стерт до тупого обрубка. Перси Филипс поднимет его на смех, принеси он эти трофеи в Тандала-Кэмп. Однако ж великан, похоже, готовился атаковать, и в этом случае ему волей-неволей пришлось бы стрелять. В последние недели Перси чуть ли не каждый вечер садился рядом с ним и при свете лампы читал лекцию о том, как свалить слона одной пулей. Пособием в этих занятиях служила написанная старым охотником книга «Муссон над Африкой». Именно этому вопросу была посвящена в ней целая глава, дополненная его собственными набросками с натуры африканских животных.
«Из всех животных особенно трудно справиться со слоном. Важно помнить, что мозг – мишень сравнительно маленькая. Вы должны точно знать, как обнаружить ее под любым углом. Поднимает слон голову, наклоняет ее или поворачивает, точка наводки в любом случае меняется. Меняется она и в зависимости от того, стоит ли он прямо перед вами или развернут боком. Ваш взгляд должен проникать сквозь толщу серой шкуры и видеть спрятанные в глубине массивной головы и туловища жизненно важные органы».
Теперь Леон с отчаянием понял, что перед ним не иллюстрация из книги, а живое, во плоти, существо, способное смять его, раздавить, переломать все кости одним-единственным ударом хобота, и что для этого ему нужно сделать всего лишь два широких шага. Он понял, что, если слон ринется вперед, ему придется стрелять. Причем стрелять с расчетом на поражение. В голове зазвучал эхом голос Перси: «Если он идет прямо на тебя, целься между глаз, в верхнюю складку на хоботе. Если поднимает голову или находится совсем близко, бери еще ниже. Частая ошибка всех новичков, за которую многие расплачиваются жизнью, состоит в том, что они стреляют слишком высоко и пуля проходит над мозгом».
Леон не отрывал глаз от основания хобота. В толстой серой коже между янтарными глазками залегли глубокие поперечные бороздки. Но представить то, что находится за ними, не получалось. Не слишком ли близко слон? Может быть, стрелять нужно не в первую складку, а во вторую или даже третью? Он не знал.
Внезапно слон тряхнул головой, причем с такой силой, что уши захлопали по плечам, подняв облако пыли с облепленного засохшей грязью тела. Леон бросил ружье к плечу, но животное неловко развернулось и, шаркая ногами, устремилось в чащу.
Ноги стали вдруг как ватные, сжимающие ружье руки задрожали. Открывшаяся истина была проста и непреложна: он не готов к схватке. Только теперь Леон понял, почему Перси дал ему такое смертельно опасное поручение. Не ради проверки каких-то умений и приемов, освоить которые можно, прочитав книжку или пройдя инструктаж. Нет, здесь испытание проходили характер и дух, и проигравшего ждала смерть. Подошедший сзади Маниоро молча протянул фляжку, и Леон поймал себя на том, что готов осушить ее целиком – горло пересохло, язык распух от жажды. Он сделал три глубоких глотка и только тогда заметил, что масаи пристально наблюдают за ним. Леон опустил фляжку и постарался улыбнуться. Получилось не очень убедительно.
– В первый раз пугаются даже храбрейшие, – сказал Маниоро. – Но ты не побежал.
Привал устроили в полдень, расположившись в тени высокого, изрядно ощипанного жирафами дерева. Стали ждать Ишмаэля, который отстал почти на полмили и брел через саванну в одиночестве – фигурка с узлом на голове подрагивала в плывущем от зноя воздухе. Лойкот опустился перед Леоном на корточки и насупился, всем своим видом показывая, что намерен, как и подобает настоящим мужчинам, поговорить о чем-то важном.
– М’бого, то, что я скажу, есть истинная правда, – начал он.
– Я тебя слушаю, Лойкот. Говори, и твои слова дойдут до меня, – заверил паренька Леон, придавая лицу серьезное выражение.
– Говорить со стариками, как ты говорил два дня назад, толку нет. Мозги у них что каша из маниоки. Им бы только пиво пить. Они забыли, как выслеживать зверя. Они не слышат ничего, кроме бабьей болтовни, не видят дальше стен своей маньяты и умеют только пересчитывать скот да набивать брюхо.
– Старики все такие, – сказал Леон, понимая, что и сам в глазах мальчишки скорее всего уже стоит на грани старческого слабоумия.
– Хочешь знать, что происходит в мире, спроси нас.
– Кого это «нас»?
– Нас, хранителей стад, чунгаджи. Пока старики греются на солнышке, пьют пиво да болтают про свои великие дела, о которых никто уже не помнит, мы, чунгаджи, перегоняем скот с места на место и сами идем за ним. Мы все видим, все слышим.
- Предыдущая
- 23/27
- Следующая
