Раскаты грома (И грянул гром) (Другой перевод) - Смит Уилбур - Страница 43

• Предыдущая
• 43/94
• Следующая

– Как, по вашему мнению, сейчас было бы лучше всего действовать? – настаивал Ачесон, и Шон отпил шампанского, обдумывая ответ.

– Они как обычно разойдутся мелкими боевыми группами – отрядами.

Ачесон кивнул. Член Генерального штаба, он знал, что это уже произошло.

– Таким образом они избегнут необходимости везти за собой большие обозы с припасами. Когда начнется дождливый сезон, у этих небольших групп не будет проблем с фуражом.

– Да.

Шон видел, что теперь его слушают все. Он стремительно думал, проклиная вино, притупившее его сообразительность.

– Они будут избегать боев, будут уходить, наносить удары по флангам и снова уходить.

– Припасы? – спросил бригадир.

– Вельд – их кладовая, а каждая ферма – убежище.

– Боеприпасы, оружие, обмундирование? – настаивал бригадир.

– Каждый английский солдат, которого они убьют или возьмут в плен, доставит им новенькое ружье Ли-Метфорда и сто патронов.

– Но сколько они смогут так жить? – снисходительно, словно разговаривал с ребенком, спросил Гарри. – И как далеко убегут?

Он обвел собравшихся взглядом в ожидании поддержки, но за столом все смотрели на Шона.

– Вельд широк, вот как далеко. – Шон повернулся к брату: его уязвил тон Гарри. – Боже, да ты сам их знаешь. Трудности – вот их образ жизни. Гордость – волшебство, которое поддерживает их.

– Вы нарисовали красивую картину, – насмешливо улыбнулся Гарри. – Редко встретишь такое понимание стратегии у рядового. – И он снова посмотрел выше по столу, подчеркивая, что исключает Шона из дальнейшей беседы. – Как я уже говорил, генерал Ачесон, я считаю...

– Минутку, полковник. – Ачесон в свою очередь исключил из разговора его и задал вопрос Шону:

– Если вы так все это видите, какой план действий вы предложили бы?

Гаррик Кортни через стол кашлянул, показывая остальным, что сейчас его брат выставит себя дураком.

Это не ускользнуло от внимания Шона.

– В центре проблемы – один факт. Подвижность неприятеля, – мрачно сказал он.

– Ваша проницательность делает вам честь, – заметил Гарри.

– Главной задачей будет задержать противника и обессилить, – продолжал Шон, стараясь не замечать насмешек брата.

– Задержать? – переспросил бригадир.

– Загнать на ограниченное пространство, – объяснил Шон.

– Как?

– Скажем, несколькими линиями укреплений, – предложил Шон.

– Поправьте меня, если я ошибаюсь. Вы предлагаете разделить весь обширный вельд на несколько загонов и пасти противника, как молочный скот?

Гарри все еще улыбался.

– Новые линии блокгаузов вдоль железной дороги оказались полезными. Можно продлить их по вельду – каждый раз как противник попытается их пересечь, ему придется вступать в бой с гарнизонами блокгаузов и его местонахождение немедленно станет известно.

– Это будет очень дорого стоить, – заметил Ачесон.

– Дешевле, чем еще пять лет держать в поле четвертьмиллионную армию, – легко отмел это возражение Шон. Он уже видел весь план. – В этих ограниченных районах небольшие отряды хорошо вооруженных всадников, не сдерживаемых обозами и артиллерией, могут непрерывно нападать на отряды, заманивать их в засады. Теснить их к линиям блокгаузов, утомлять их лошадей, не давая им отдохнуть, используя их собственную тактику.

Ачесон задумчиво кинул.

– Продолжайте, – велел он.

– Затем снести фермы, – безжалостно продолжал Шон. – Увести женщин и стариков, чьи урожаи кормят отряды. Заставить буров действовать в пустоте.

Впоследствии Шон пожалеет о порыве, в котором сказал все это. Возможно, Китченер и без Шона прибег бы к тактике выжженной земли, возможно, Шон не был виноват в создании концентрационных лагерей, принесших столько горя. Но отныне и до конца своих дней Шон будет искать себе оправдание. И никогда не успокоится. Конечно, он был пьян и зол, но впоследствии это его не утешит.

Неожиданно, в предчувствии того, какое чудовищное семя посеял, Шон ощутил внутреннюю пустоту и мрачно молчал, пока остальные обсуждали его мысли, развивая их, уже создавая план действий.

Когда обед закончился и все перешли к кофе, Шон предпринял новую попытку преодолеть преграду между собой и братом. Он подошел к нему, подавив гордость, и сказал:

– Я был в Ледибурге в прошлом месяце. Там все хорошо. Ада говорит...

– Я еженедельно получаю письма не только от жены, но и от сына и мачехи. И прекрасно знаю все новости из дома. Спасибо.

Отвечая, Гарри смотрел мимо брата.

– Гарри.

– Прошу извинить.

Гарри коротко кивнул, отошел и заговорил с другим офицером. Он повернулся к Шону спиной.

– Пошли домой, Канди.

– Но, Шон...

– Пошли.

В ту ночь Шон почти не спал.

Штаб восточного сектора размещался в здании пивной компании на Плейн-стрит. Когда Гарри пришел, его уже ждал майор Петерсон.

– Я посылал за вами два часа назад, сэр.

– Мне нездоровилось, – ответил Гарри.

– Старина Ач сегодня не в настроении, лучше не заставляйте его ждать дольше. Идемте.

По коридору, кишащему денщиками, Петерсон провел Гарри к двери в дальнем конце. Постучал и сразу открыл. Ачесон поднял голову от документов.

– Полковник Кортни, сэр.

– Спасибо, Петерсон. Входите, Кортни.

Петерсон закрыл дверь, и Гарри остался один стоять на толстом персидском ковре перед столом Ачесона.

– Я посылал за вами два часа назад, Кортни.

Ачесон повторил упрек Петерсона, и Гарри неловко переступил с ноги на ногу.

– Я плохо себя чувствовал утром, сэр. Пришлось пойти к врачу.

Поглаживая седые усы, Ачесон изучал темные круги под глазами Гарри и его бледное лицо.

– Садитесь, – приказал он.

Разглядывая его, Ачесон молчал. Гарри не смотрел ему в глаза. Он еще не пришел в себя от выпитого накануне, его кожа стала сухой и чувствительной; он ерзал в кресле, сжимая и разжимая руку, лежащую на коленях.

– Мне нужен один из ваших людей, – сказал наконец генерал.

– Конечно, сэр, – кивнул Гарри.

– Этот сержант, Кортни. Хочу поручить ему командование независимым отрядом.

Гарри молчал.

– Вы знаете, о ком речь? – настаивал Ачесон.

– Да, сэр.

– Должны знать, – сухо сказал Ачесон. – Я лично дважды рекомендовал вам его для повышения.

Он порылся в стопке лежавших перед ним бумаг.

– Да, сэр.

Гарри продолжал сжимать и разжимать руку.

– Я заметил, что вы не прислушались к моим рекомендациям.

– Нет, сэр.

– Могу ли я узнать, почему?

– Я не... я не считал, что он достоин повышения.

– Вы сочли мое мнение ошибочным? – вежливо спросил Ачесон.

– Нет, сэр. Конечно, нет, сэр, – быстро ответил Гарри.

– Что тогда?

Светлые глаза Ачесона стали ледяными.

– Я говорил с ним. Поздравил. После Коленсо дал ему отпуск.

– Очень мило с вашей стороны, учитывая его ранения.

– Я не хотел... Видите ли, он мой брат. Это трудно... фаворитизм. Я не мог сделать много.

Гарри сидел в кресле боком и размахивал руками, словно надеясь поймать недостающие слова.

– Он ваш брат? – переспросил Ачесон.

– Да. Брат. Я его знаю, знаю, а вы нет. Вы понятия не имеете... – Гарри чувствовал, что его мысли теряют связность, голос становится резким, пронзительным. Надо объяснить, непременно надо рассказать Ачесону. – Моя нога, – закричал он, – моя нога! Видите? Посмотрите на нее! Это его работа. Он отнял у меня ногу. Вы его не знаете. Он зло, зло. Говорю вам, он зло!

Лицо Ачесона не изменилось, но взгляд стал еще более холодным и внимательным. Гарри должен объяснить, дать ему понять.

– Энн. – Губы Гарри посинели и стали влажными. – Моя жена Энн. Он поступил с ней так... Все, чего он касается... Откуда вам знать... Я знаю. Он зло. Я пытался, я старался при Коленсо, но его невозможно уничтожить. Он сам все уничтожает.

– Полковник Кортни! – прервал его тираду Ачесон, и Гарри вздрогнул при звуке этого голоса. Он прижал пальцы к губам и медленно опустился в кресло.

• Предыдущая
• 43/94
• Следующая