Оперативный центр - Клэнси Том - Страница 16

• Предыдущая
• 16/74
• Следующая

Правительство Северной Кореи выступило с опровержением, заявив, что Америка и без МАГАТЭ знает, что на севере полуострова испытания ядерного оружия никогда не проводились. Американцы ответили, что такие испытания проводить не обязательно, если ядерный заряд может быть доставлен на место взрыва в портфеле. Опровержениям и взаимным обвинениям не было конца. В результате Северная Корея воздержалась от снятия подписи, но противостояние продолжалось из года в год.

Теперь все изменилось. Северная Корея удивила весь мир, неожиданно согласившись допустить «специальную комиссию» для проверки предприятия по переработке ядерных материалов в Йонгбуоне. Россия, Китай и европейские страны приветствовали это решение, считая его большим достижением, но в Вашингтоне и Сеуле многие придерживались иного мнения. Они считали, что северяне просто-напросто закрыли все работы над ядерным оружием в Йонгбуоне и перенесли их в другое место, построив там небольшие «горячие комнаты», надежно экранированные свинцом. Возможно, корейские коммунисты, переняв опыт Саддама Хусейна и воспользовавшись его трюком с фабрикой молочных продуктов, которую американцы разбомбили во время войны в Персидском заливе, соорудили эти «горячие комнаты» под школами или храмами. О таких центрах по переработке ядерных материалов чиновники МАГАТЭ ничего не знали и не хотели слишком нажимать на правительство Северной Кореи; действительно, теперь, когда это правительство полностью приняло первоначальные условия комиссии МАГАТЭ, было бы невежливо требовать новых специальных проверок.

Майору Ли было наплевать и на оскорбленные чувства граждан Северной Кореи, и на безудержные восхваления и аплодисменты из Москвы, Пекина и Парижа, стоило лишь Пхеньяну сделать тот шаг, который они назвали «большим вкладом в мир и стабильность». Ли был убежден, что северокорейским коммунистам нельзя доверять, поэтому после взрыва у дворца он испытывал чувство извращенного удовлетворения – если кто-то не понимал этого раньше, теперь придется понять.

Майора Ли и других сеульских офицеров больше беспокоила позиция, которую займет их правительство. Если оно осудит террористов и только пальцем поманит, американцы тут же начнут готовиться к отправке дополнительных воинских контингентов в регион, но этим все и ограничится.

Ли нужно было большее.

В северном секторе базы, где располагался южнокорейский командный пункт, майор и два младших офицера отпечатали на бланке заявку на американский склад. Третий младший офицер отправился за грузовиком. Они прошли два проверочных пункта, где у них потребовали удостоверения личности и спросили пароль на этот день, и оказались возле хранилища особо опасных материалов. Стены комнаты толщиной восемнадцать дюймов были обиты резиной, а дверь в нее имела сложную систему замков. На двери не было никакой таблички или надписи, а о существовании комнаты даже на базе знали лишь несколько человек. Здесь американцы хранили химическое оружие. Если жителей Сеула всерьез волновали кинотеатры и площадки для боулинга, то, узнав о складе отравляющих веществ, они сошли бы с ума. Но все знали, что Северная Корея располагает химическим оружием, а американские и южнокорейские генералы вовсе не хотели в случае серьезного военного конфликта проиграть из-за своей чрезмерной чистоплотности.

На заявке майора стояла отметка «только лично». Майор предъявил ее офицеру, отвечающему за хранилище опасных материалов. Сидя за своим столом в кабинете рядом с хранилищем, майор Чарлтон Картер потер подбородок. Он с удивлением в третий раз перечитывал заявку на выдачу четырех двадцатипятифунтовых барабанов с табуном. Майор Ли, сцепив руки за спиной, не сводил с Картера глаз, младшие офицеры стояли на шаг сзади.

– Признаюсь, майор Ли, я поражен. Ли насторожился.

– Чем же?

– Видите ли, за все пять лет, что я просидел здесь, это первая заявка такого рода.

– Но оформлено все правильно.

– Абсолютно правильно. Думаю, мне не стоило бы удивляться. После того, что произошло в городе сегодня, никому не хочется, чтобы его снова застали врасплох.

– Полностью с вами согласен. Майор Картер читал заявку:

– Кто бы мог подумать – на юго-западе демилитаризованной зоны объявлено состояние повышенной боевой готовности. – Он покачал головой. – Мне казалось, отношения улучшаются.

– Очевидно, северокорейские коммунисты очень хотят, чтобы мы в это поверили. Но у нас есть доказательства того, что они выкапывают барабаны с химическим оружием, которые захоронили в этом районе.

– В самом деле? Черт побери! А эти двадцатипятифунтовые барабаны вам помогут?

– Если их использовать с умом. Не обязательно бить ими противника по голове.

– В этом вы правы. – Майор Картер встал и потер шею. – Полагаю, вы умеете обращаться с отравляющими веществами.

Пока табун в барабане, бояться особенно нечего...

– Но он легко диспергируется в виде паров или тумана, почти не имеет запаха, высокотоксичен, действует быстро при попадании на кожу и еще быстрей при вдыхании. Да, мистер Картер. Я получил допуск первой категории. Класс полковника Орландо, 1993 год.

Ли расстегнул пуговицу под галстуком и из-под форменной рубашки вытащил висевший на шее ключик.

Картер кивнул. Оба майора сняли ключи и направились к хранилищу. Замочные скважины располагались на противоположных сторонах широкой двери так, что один человек не мог дотянуться до двух замков одновременно. Картер и Ли повернули ключи, и массивная дверь опустилась, но не до конца. Остался барьер, выступавший над уровнем пола примерно на фут. Этот барьер выполнял функции ограничителя скорости, чтобы опасные барабаны солдаты не переносили бегом.

Снова повесив цепочку с ключом на шею, майор Картер вернулся к своему столу и стал заполнять карточку о выполнении заявки, а майор Ли тем временем наблюдал за погрузкой двухфутовых оранжевых барабанов на тележки. Специальные тележки, приспособленные для транспортировки барабанов различных размеров, висели на крючках на противоположной стене.

Тележки были снабжены устройством, которое издавало сигнал тревоги, если злоумышленник или враг вдруг прорвется в хранилище опасных материалов и попытается отойти от хранилища больше чем на двести ярдов.

Барабаны укрепили на тележках и вывезли к стоявшему наготове грузовику. За погрузкой следили вооруженные часовые хранилища; всякий раз, когда Ли и его люди отправлялись за очередным барабаном, рядом с корейским водителем оставался американский часовой.

Закончив погрузку. Ли вернулся к майору Картеру и подписал карточку о выполнении заказа.

Картер дал Ли копию заполненной карточки.

– Вы, конечно, знаете, что в канцелярии генерала Норбома вам нужно будет поставить печать. Иначе вас не выпустят с базы.

– Да. Благодарю вас.

– Желаю удачи, – сказал Картер, протягивая Ли руку. – Нам нужны такие люди, как вы.

– И как вы, – коротко ответил Ли.

Пол Худ и Лиз Гордон подошли к «танку» одновременно. Худ предложил Лиз войти первой и последовал за ней. Изнутри тяжелая дверь управлялась кнопкой, установленной сбоку на большом овальном столе для совещаний. Худ нажал на кнопку.

Небольшая комната освещалась лампами дневного света, которые помещались над серединой стола. На стене напротив кресла Худа мигали вечнозеленые цифры, часов.

Стены, пол, потолок и дверь «танка» были обиты специальным звукопоглощающим материалом – акустиксом. За серо-черными крапчатыми полосами акустикса располагалось несколько слоев пробки, за пробкой – бетонная коробка с футовыми стенками и снова слой акустикса. Во все шесть граней бетонной коробки были вмонтированы проволочные сетки, подсоединенные к генератору звуковых колебаний, поэтому теоретически ни один звук не мог ни проникнуть в «танк», ни просочиться из него, не будучи искажен до неузнаваемости. Если бы даже кому-то удалось установить внутри «танка» подслушивающее устройство, восстановить безнадежно искаженный разговор было бы невозможно.

• Предыдущая
• 16/74
• Следующая