Зубы тигра - Клэнси Том - Страница 6

• Предыдущая
• 6/128
• Следующая

Быстро, но бесшумно двигаясь, он пересёк подъездную дорожку и оказался у двери, защищённой сверху покосившимся, кое-как сделанным навесом. Дверь представляла собой раму с натянутой сеткой – для защиты от насекомых. Вход остро нуждался в покраске, как, впрочем, и весь дом. Вероятно, жильё сдавалось в аренду, причём, очень дёшево. Сквозь сетку Карузо увидел коридор, слева от которого располагалась кухня, а справа ванная. Оттуда, где он находился, был виден белый фаянсовый унитаз и угол раковины умывальника.

Задумавшись на мгновение, есть ли у него достаточно веские основания для того, чтобы войти в дом, он решил, что да, есть. Он осторожно открыл дверь и проскользнул внутрь. Пол коридора был застелен дешёвой затоптанной ковровой дорожкой. Агент на цыпочках пошёл по этой дорожке с оружием в руке, все чувства обострились до предела, он был готов мгновенно отреагировать на любое изменение обстановки. По мере продвижения вперёд угол зрения менялся, он уже не видел кухню, зато перед ним открылась ванная...

Пенни Дэвидсон, раздетая догола, полулежала в ванне. Ярко-голубые глаза были широко открыты, а горло перерезано от уха до уха. Кровь густо покрывала плоскую детскую грудь и стенки ванны. Рана была так глубока, что могло показаться, будто на шее девочки открылся второй рот.

Как ни странно, организм Карузо никак не отреагировал на столь ужасное зрелище. Его глаза зафиксировали увиденное чуть ли не с беспристрастностью фотоаппарата, но в настоящий момент он думал лишь о том, что человек, который сделал это, жив и находится всего в нескольких шагах.

Было ясно, что шум, который он слышал, доносился из помещения, располагавшегося слева и спереди. По-видимому, из гостиной. Звучал телевизор. Преступник мог находиться там. Был ли здесь ещё кто-нибудь? У Карузо не было времени выяснять это, да, честно говоря, это его сейчас не слишком сильно заботило.

Ощущая, что его сердце колотится, как отбойный молоток, но медленно и осторожно, агент продвинулся ещё немного вперёд и выглянул за угол. Он сидел там – белый мужчина под сорок лет, с редеющими волосами, – и смотрел телевизор. Полностью поглощённый фильмом ужасов – крик, который Карузо услышал снаружи, донёсся из динамиков телевизора, – он потягивал пиво из алюминиевой банки с надписью «Миллер, светлое». На лице застыло довольное и нисколько не встревоженное выражение. «Не исключено, что он уже забыл о том, что сделал», – подумал Доминик. И прямо перед сидящим – господи! – на журнальном столике лежал огромный мясницкий нож, покрытый кровью. И на футболке его была кровь – брызги крови. Из горла маленькой девочки.

"Главная беда с этими подонками состоит в том, что они никогда не сопротивляются, – как-то раз сказал один из преподавателей Академии ФБР. – О да, каждый из них считает себя Джоном Уэйном[10], когда измывается над беззащитными детишками, но никто из них не станет сопротивляться вооружённым полицейским. И, знаете, это ужасный позор", – закончил преподаватель.

Ты не поедешь сегодня в тюрьму! Эта мысль возникла в голове Карузо как будто сама собой. Большой палец правой руки отжал курок пистолета, приведя оружие в готовность к стрельбе. Как бы со стороны он отметил, что его руки сделались холодными, как лёд.

В самом углу коридора, как раз там, где нужно было поворачивать налево, стоял старый обшарпанный, как и все здесь, восьмиугольный приставной столик. На нём красовалась прозрачная ваза из синего стекла, явно дешёвая, возможно, купленная в местном магазине «Кей-март». Она предназначалась для цветов, но сегодня их в вазе не оказалось. Медленным, рассчитанным движением Карузо поднял ногу и, резко толкнув, перевернул стол. Стеклянная ваза с грохотом разбилась на деревянном полу.

Преступник резко дёрнулся и повернулся, чтобы взглянуть на неожиданного гостя, появившегося в его доме. Его оборонительные действия были чисто инстинктивными, а не продуманными – он схватил с журнального столика окровавленный нож. Карузо даже не успел улыбнуться, хотя ему хватило времени сообразить, что мерзавец сделал самую последнюю ошибку в своей жизни. Все сотрудники американских полицейских агентств знают лучше, чем текст Святого Евангелия, что человек с ножом в руке, находящийся на расстоянии менее двадцати одного фута, представляет собой прямую и непосредственную угрозу для жизни. А этот уже начал подниматься на ноги.

Но ему так и не удалось сделать это.

Палец Карузо надавил на спусковой крючок «смита», отправив первую пулю прямо в сердце преступника. В ту же секунду за ней последовали ещё две. На белой футболке появилось большое красное пятно. Мужчина посмотрел вниз, на свою грудь, затем на Карузо – с выражением крайнего изумления, а потом осел в кресло, не произнеся ни слова и даже не закричав от боли.

Следующими действиями Карузо была проверка оставшейся части дома. Единственная спальня. Пусто. В доме ещё имелась кухня со второй дверью наружу, оказавшейся запертой изнутри. После этого он испытал нечто, похожее на облегчение. В доме больше никого не было. Он вернулся к похитителю. Тот сидел в кресле с открытыми глазами. Но Доминик попал точно туда, куда хотел. Прежде всего он вынул нож из руки трупа и надел на убитого наручники – потому что его так учили. Затем пощупал пульс на сонной артерии, но это была чистейшая проформа. Парень не мог уже увидеть ничего, кроме адских врат. Карузо извлёк сотовый телефон и снова вызвал Бюро.

– Дом? – вопросительно произнёс Эллис, как только звонок переключили на него.

– Да, Сэнди, это я. Я только что уложил его.

– Что-что? – встревожился Сэнди Эллис.

– Пропавшая девочка здесь. Она мертва – перерезано горло. Я вошёл, и парень кинулся на меня с ножом. Пришлось его уложить. Он здесь и тоже мёртв, как долбаный адский дух.

– Иисус! Доминик! Окружной шериф уже подъезжает к тебе. Приготовься встречать гостей.

– Вас понял, Сэнди, жду шерифа.

Звуки сирен раздались через две, от силы три минуты. Карузо вышел из двери. Он заранее снял со взвода и убрал в кобуру свой пистолет, а удостоверение агента ФБР, напротив, вынул из кармана и поднял над головой в левой руке. Шериф подошёл к нему, держа пистолет на изготовку.

– Все под контролем, – заявил Карузо самым спокойным тоном, на какой был способен. Впрочем, он успел взять себя в руки. Жестом он предложил шерифу Тернеру войти в дом, но сам остался снаружи. Через минуту-другую полицейский вернулся. Его «смит-вессон» уже был убран в кобуру.

Тернер вполне походил на классический голливудский образ южного шерифа: высокий, крупный, с толстенными ручищами и глубоко врезавшимся в тело поясом, там, где, как принято считать, находится талия. Правда, он был чернокожим. Такого в кино не бывает.

– Что здесь случилось? – спросил он.

– Вы не могли бы чуточку подождать? – Карузо глубоко вздохнул. Ему нужно было немного времени, чтобы точно сообразить, как лучше изложить историю. Оценка Тернера была очень важна, потому что убийства расследовались местными властями, следовательно, происшедшее подпадало под юрисдикцию шерифа.

– Угу. – Тернер достал из кармана рубашки пачку «Кулз» и предложил сигарету Карузо, но тот мотнул головой.

Молодой агент сел на некрашеную деревянную ступеньку и попытался сосредоточиться, чтобы сложить все воедино. Итак, что же именно произошло? Что именно он только что сделал? И как именно ему следует все это объяснить? Голосок из глубины сознания шёпотом подсказывал ему, что он не испытывает ни малейшего сожаления. В смысле – по поводу преступника. Он попал сюда слишком, слишком поздно и не успел помочь Пенелопе Дэвидсон. На сколько он опоздал? На час? Может быть, даже на полчаса? Эта девочка не придёт домой сегодня вечером, никогда больше мать не уложит её в постель, и отец не поцелует её перед сном. И поэтому специальный агент Доминик Карузо не испытывал ровным счётом никакого раскаяния. Только сожаление из-за того, что слишком промедлил.

• Предыдущая
• 6/128
• Следующая