Как начать карьеру - Романова Галина Львовна - Страница 18

• Предыдущая
• 18/96
• Следующая

— Где я? — Сквозь мокрые ресницы удалось оглядеться и обнаружить, что лежу в своей комнате.

— Еще спросите: «Кто я?» — фыркнул мэтр Куббик, отставил полупустой кубок и начал водить надо мной руками. — От вас мертвечиной несет так, словно вы несколько дней прожили в городском морге. Где вас бесы носили?

— Э-э… там… заказ был…

— Вот как? — Глаза моего начальника холодно прищурились.

— Да. Вдова… у нее сын… упал, головой ударился и… умер. Она просила, чтобы я что-нибудь сделал… На улице Рыбачьей… последний дом с краю…

— И вы, разумеется, тут же кинулись спасать невинное дитя? Вырывать младенца из цепких холодных лап Смерти, не так ли? — С каждым словом в его голосе все больше звучал сарказм. — Ах, как это благородно! Очертя голову, не побеспокоившись о средствах защиты… Вы хоть знаете, что натворили?

— Ну я вроде все сделал правильно… Или нет? Мальчик умер? — в душе стало тяжело и холодно.

— Нет, мальчик жив! — скрипнул зубами мэгр Куббик. — К сожалению!

— Но почему вы так говорите? — Мне удалось сесть прямее, хотя все внутри резко запротестовало против активных действий.

— А потому, что есть некоторые люди, которым лучше было бы не родиться совсем! — Он шевельнул рукой, и я заметил, что запястье некроманта пересекает свежий порез. Он что, тоже сегодня открывал себе вену? Но для чего? — Догадываюсь я, к кому вы ездили, Згаш! Хоть бы проверили для начала!

— Что проверил?

— Гороскоп, дурья голова! Вот навязался помощничек на мою голову! От вас не помощь, а вред один… Вы хоть соображаете, что натворили?

— А что?

— А то, что вы подарили жизнь будущему убийце! Этому мальчишке на роду написано вырасти и стать одним из самых жутких и кровавых разбойников в стране! Онавам что, ничего не сказала?

— Кто «она»?

— Смерть конечно же! Думаете, онатак уж слепа и наивна, что забирает самых лучших? Мол, только хорошие умирают молодыми? Онапрекрасно знает, в какой дом зайти, а какой стороной обойти! На этом мальчишке столько прерванных жизней висит, что онапостоянно возле него крутится! Даже я почувствовал… Он бы и вас утянул!

— Но это же всего-навсего ребенок! Мало ли, кому что на роду написано! И потом — его мать так переживала… Я не мог поступить иначе! У нее больше никого нет, кроме этого мальчика!

— Хотите сказать, что пожалели одинокую женщину? — Мэтр как-то странно посмотрел на мое лицо.

— Да.

В комнате повисло недолгое, но очень тягостное молчание. Некромант смотрел мимо меня, уставившись в стену. Держу пари, он о чем-то глубоко задумался, что-то прикидывал и рассчитывал. Но нарушить тишину и поинтересоваться не поворачивался язык. Вот сейчас мэтр встанет, хлопнет себя ладонями по коленям и скажет: «Вы мне не подходите!» И что дальше?

— Так. — Я даже вздрогнул от резкого звука. Хлопнув себя ладонями по коленям, мэтр Куббик поднялся. — Отдыхайте пока, молодой человек. О вашем поведении мы поговорим завтра!

Я остался один. К горлу подкатила тошнота — так мне стало страшно за свое будущее. Самое правильное для мэтра — выгнать нерадивого помощника за порог. Но, с другой стороны, он не видел отчаяния в глазах матери, потерявшей единственного ребенка. Разве можно было устоять перед ее горем? Да, возможно, этот мальчик, когда вырастет и станет взрослым мужчиной (а я ведь видел его «взрослый» облик!), прольет реки крови, но пока он — все, что есть у этой несчастной женщины.

Внезапно в комнате стало как будто темнее. И до этого в ней царил полумрак, небольшая свечка в изголовье только подчеркивала, что за окном уже почти ночь, но сейчас словно и ее свет померк, а мрак стал осязаем. Повеяло холодом и… да-да, пряным ароматом цветущего вереска.

Онастояла в противоположном углу. Темная стройная фигурка во вдовьем платье, но с непокрытой, как у незамужней девушки, головой. На ее белом худом лице двумя провалами в бездну светились глаза… странно, все думают, что они черные, а мне помнится, что они нежно-сиреневые, как цветы вереска.

«А ты забавный!»

«Я. — Мне удалось приподняться на локтях. — Я… это правда? Ну про мальчика?»

«Надо было проверить…»

Чудится или в сухом голосе все-таки заметны нотки смеха? Неужели Смерть смеется надо мной?

«Там некогда было проверять! Надо было спасать ребенка!»

«И ты готов сделать это снова?»

«Что? Ты не оставишь его в покое?»

«Если он не исправится, нет».

«А это возможно? То есть правду говорят, если что на роду написано, то этого уже не изменить?»

Смерть лишь скорчила недовольную рожицу — с таким видом красивая женщина обычно сетует на несовершенство мира вообще и конкретного представителя мужского пола в частности. Но не произнесла ни слова, лишь молча растаяла в воздухе, оставив после себя слабый, но четкий аромат вереска. И разочарование — потому что я уже протянул руку, чтобы коснуться ее тонких пальцев.

К счастью или к несчастью, смотря с чьей точки зрения смотреть, меня не уволили. Но между двумя некромантами на несколько дней словно черная кошка пробежала. На другое утро мэтр Куббик отправился на вызов, «забыв» сказать мне, что надо собираться. И без того молчаливый, он вовсе перестал здороваться, заставив теряться в догадках, что же такого страшного я натворил. Неужели нарушил какое-то неписаное правило — дескать, много веков назад некроманты договорились «защищать» человечество от подобного рода проявлений, контролируя «рождаемость» неугодных типов? Бред какой-то! Я бы знал! Кодекс Гильдии учил наизусть. Мы даже сдавали отдельный экзамен на знание его статей и толкований различных щекотливых моментов, причем требовалось не только их разъяснить, но и привести как минимум три исторических примера по каждому вопросу.

Бойкот был нарушен внезапно. За завтраком.

— Скажите, Згаш…

От неожиданности я подпрыгнул и уронил себе на колени ложку с горячим супом.

— Ой! А! Что?

— Скажите, Згаш. — Мэтр смотрел на меня через стол. — Вы хоть понимаете, что натворили?

— Понимаю. — Глаза сами собой уставились на миску. — Я несколько дней думал над тем, что вы мне сказали, и… Извините! Я больше не буду!

— Да нет. — Взгляд прищуренных глаз впился мне в лицо. — В чем-то вы правы. Спасать людей — наша профессия, хотим мы того или нет. Но, выполняя свой долг, мы не можем забывать о себе. Помните наш разговор о цене, которую платит некромант за спасенную жизнь?

— Да-а… — С некоторым запозданием до меня начало кое-что доходить.

— Вы отдали год — целый год! — своей жизни за то, чтобы продолжал жить будущий убийца! Вы готовы повторить это снова?

— Еще раз спасти его жизнь…

— Еще раз пожертвовать собой? И не раз, если того потребуют обстоятельства?

Что-то в его голосе мне совсем не понравилось. Я покосился на госпожу Гражину — и кухарка тотчас же метнулась вон из кухни, словно ее что-то напугало.

— Ну… я давал клятву…

— Какую? Разбазаривать свою жизнь ради людей, которые этого не поймут и не оценят? Или поймут и оценят, но уже после того, как увидят ваш труп? Вы мне нравитесь, Згаш. И мне очень бы не хотелось, чтобы вы умерли молодым, а я был знаком с людьми, которые всего за несколько лет буквально растаяли на работе, отдав всю свою жизнь, растеряв ее по капле. Они умерли от старости в неполные тридцать лет! Я всего лишь прошу, чтобы вы впредь были осмотрительнее и понимали, что всякий раз рискуете собой!

— Но ведь человеческая жизнь…

— С тем мальчишкой вам повезло: Смерть сама почему-то решила его отпустить… Наверное, подумала, что в будущем он может ей пригодиться в качестве поставщика невинно убиенных душ. Как знать? А если бы все окончилось неудачей? В нашей профессии бывают и такие моменты. Ты стараешься, пыжишься, а вместо живого человека получается зомби. Или хуже того — кадавр, которого хватит лишь на несколько дней!.. А год жизни отдан! Назад его вам никто не вернет! Вы подумали о таком повороте событий?

• Предыдущая
• 18/96
• Следующая