Пепел войны - Сергеев Станислав Сергеевич - Страница 2

• Предыдущая
• 2/87
• Следующая

Они сноровисто выволокли из машины водителя и адъютанта, которым Канарис спокойно дал команду не сопротивляться, рассмотрев знаки различия СС. Через несколько мгновений рядом с адмиралом в машину сел человек в таком же камуфляже, как и все нападавшие, которого шеф абвера знал очень давно, еще по службе на флоте, и с которым враждовал по службе. Вокруг легковой машины сразу образовалось пустое пространство.

Ничем не показывая своего удивления или негодования, Канарис спокойно поздоровался.

— Здравствуйте, Рейнхард.

— Здравствуйте, адмирал. Вот видите, мне пришлось несколько стимулировать наше общение, иначе общее дело, которым мы уже давно занимаемся, как-то начало притормаживаться, и что-то мне подсказывает, что вы не совсем откровенны. В последнее время произошло много неприятных событий, которые могут весьма сильно отразиться на будущем рейха, а вы, адмирал, ведете свою игру, не поставив меня в известность, хотя прекрасно знаете, какие мне фюрер дал полномочия. Итак, я вас слушаю…

— Рейнхард, а вам не кажется, что это не совсем то место, где можно разговаривать о таких вещах? Причем, вы знаете, что не в моих правилах раскрывать детали операций, которые находятся в стадии разработки или реализации? Вы руководите службой, где действуют те же правила секретности, так почему требуете от меня нарушить эти правила таким экзотическим способом? Почему бы просто не арестовать меня, как Гудериана и фон Рундштедта, и не поговорить со всем пристрастием?

— Потому что у меня пока нет веских доказательств, что вы работает против интересов рейха. Это пока… Но сами понимаете, в Берлине много чего интересного может произойти, да и в последнее время Борман начал набирать силу и старается совать нос не в свои дела, и особенно в этот вопрос, в котором, по моим данным, вы продвинулись намного дальше всех. Поэтому я решил поговорить с вами по-дружески…

— Хм… По-дружески — очень интересный подход и интерпретация, вы не находите? И что за тема такая, которую вы хотели обсудить в этом богом забытом месте?

— Мне интересно знать, что должно произойти в апреле 1945 года?

Адмирал Канарис был опытным разведчиком, но и он на мгновение потерял над собой контроль, всего лишь на миг, но Гейдриху было и этого достаточно, чтобы понять: найденный им след, по которому уже давно идут его ищейки вслед за людьми Канариса, намного больше, чем простая шпионская игра.

Он чуть усмехнулся, показав ряд ровных белых зубов, но в наступающих сумерках это выглядело как оскал.

— Я так и думал. Рассказывайте, адмирал…

Я очнулся от сильной боли в груди. Было еще темно, но вспышки выстрелов и горящие машины освещали все вокруг не хуже, чем дневной свет. Надо мной склонился человек, и, при очередной вспышке выстрела, я разглядел, что это Катерина.

— Командир, как ты?

— Да как обычно, весь в синяках, но живой.

Катерина как всегда безапелляционно сразу перешла на деловой тон. В такой ситуации она напоминала мою супругу, так и хочется ее назвать Светланой.

— Так, давайте руководите боем, а то народ увлекся и сейчас пойдет на штурм Берлина. Как по мне, то это в наши планы пока не входит.

— Какое тонкое наблюдение. Помоги мне подняться.

Тут рядом нарисовался еще боец, в форме РККА. На петлицах были какие-то знаки различия, но при таком освещении не было ни сил, ни желания что-то рассматривать.

Катя, которую в приказном порядке заставили оставаться возле меня, достаточно грамотно рассказывала про ход боя, который я, благодаря близкому взрыву мины, пропустил, валяясь без сознания.

Оказывается, наша разведка, усиленная мотоциклистами из числа бывших военнопленных, умудрилась в темноте вылететь на расположившуюся на ночлег немецкую воинскую часть. Судя по численному составу противника, наличию у него противотанковой артиллерии, минометов и обоза с ранеными, в темноте столкнулись с усиленным батальоном, выведенным с передовой. Наша разведка не успела остановиться, как уткнулась в передовые посты и не нашла ничего лучшего, чем открыть огонь из пулеметов по удивленным немцам. В итоге те проснулись и уже надавали разведчикам и подоспевшему дозору на джипе. Когда колонна подошла к месту боя, немцы успели сбить разведку и организовали устойчивую оборону, развернув пару противотанковых пушек, открыли огонь. После неудачных попыток подбить Т-64 сами попали под огонь из трофейных танков, которыми управляли бывшие советские военнопленные.

— Какие потери?

— Человек тридцать.

— А из наших?

— Двое раненых, но тяжелых.

— Хреново. Что там сейчас творится?

— Немцы развернули противотанковую батарею и подожгли одну трофейную «троечку», потом попытались по Т-64 отработать. В результате той батареи уже нет. Тут БМП и БТР подошли и подключились к бою. Да из машин народ успел разбежаться, прежде чем они обстреляли колонну из минометов. Ничего серьезного. Пара машин загорелась. В основном только тебе и досталось.

— Понятно. Кто боем командует?

— Пока ты был в отключке — Васильев.

— Давай его на связь.

Мне помогли подняться, Катерина самолично вернула гарнитуру радиостанции на место, и я смог пообщаться с капитаном Васильевым, который на танке конца двадцатого века раскатывал немецкий потрепанный батальон образца 1941 года.

— Дровосек, ответьте Фениксу.

В ухе раздался азартный голос моего заместителя.

— На связи, Феникс. Как там, очухались?

— Нормально. Что у вас?

— «Троечку» потеряли.

— Белка уже сообщила.

— А так поразвлеклись немного в темноте. Добиваем остатки. Все, кто мог, разбежались.

— Вас понял. Не увлекайтесь, у нас тут еще есть цели, берегите боеприпасы.

Но стрельба и так стала стихать. На фоне светлеющего неба горящие машины, поляна, заваленная трупами немцев и советских солдат, выглядели весьма неприглядно. Когда я вполне пришел в себя, то организовал импровизированный военный совет.

Потери у нас оказались намного больше, чем хотелось бы. Погиб один из бойцов, пришедший в наш отряд вместе с Васильевым. Трое были тяжело ранены. От мощных винтовочных патронов на таком расстоянии не спасали и бронежилеты. Среди бывших военнопленных потери тоже были немаленькими. Большинство уцелевших грузовиков, которые мы использовали для перевозки бойцов, превратились в санитарные машины, забитые доверху ранеными. В таких условиях и с такой обузой устраивать какие-либо серьезные рейды было уже нереально.

Еще одной неприятностью было то, что джип выведен из строя. Поэтому Санька натолкал в него пару ящиков взрывчатки и подготовил для подрыва.

Выслушав доклады, я немного задумался, рассматривая карту, с трудом борясь с головокружением и тошнотой. Ударило основательно, поэтому налицо все признаки сильной контузии и сотрясения мозга.

Взял слово Васильев.

— Командир, что делать будем? Немцев взбаламутили, и рваться дальше до штаба корпуса уже поздно.

— Согласен. Прорваться к линии фронта такими силами и с таким грузом мы не сможем. Придется выкручиваться. Но в первую очередь надо устроить у противника максимум неразберихи. Аппаратура подавления радиосвязи давно работает, поэтому те гансы, которых сегодня ночью так «плодотворно» подавили, вряд ли что-то успели промяукать своему руководству, в лучшем случае сами прибегут и будут жаловаться. Тогда слушайте мой приказ.

Все заинтересованно на меня уставились.

— Капитан Васильев. Формируете ударную группу из вашего Т-64, БМП, БТР и трофейного танка. Доукомплектовываете боекомплекты и дозаправляете бронетехнику. На все час времени. Из захваченной техники подбираете необходимое количество автотранспорта и сажаете на него батальон майора Галаты. Ваша цель — аэродром под Фастовом. Там по данным радиоперехвата и разведки базируются истребители и бомбардировщики, которые работают по Киеву и вполне могут нам осложнить жизнь. Главное — устроить максимальный шум, панику и неразбериху. Немцы, когда начинаются непонятки, сразу в ступор впадают. Особое внимание — на средства ПВО, которые прикрывают такие объекты. Для информации — немецкие летуны всегда получали усиленные пайки, так что там есть чем поживиться. Все, выполняйте. Теперь Левченко…

• Предыдущая
• 2/87
• Следующая