Опасность в бриллиантах - Хантер Мэдлин - Страница 4

Ну а сейчас, конечно, щеки ее заметно порозовели, а в глазах сверкали темные искры. Каслфорд обрадовался этим доказательствам того, что она не так холодна, как кажется. Ее обуревали страсти. Похоже, она не знала, что делать с охватившим ее гневом, поэтому он решил, что она не так часто позволяет себе какие-либо эмоции.

Каслфорд указал на беседку.

– Возможно, вам следует сесть, миссис Джойс, чтобы привыкнуть к этому открытию.

Она вошла в беседку, села с таким видом, словно ей в спину вставлен железный штырь, и красивыми пальцами обеих рук вцепилась в скамейку, глядя в землю. Каслфорд видел, что она изо всех сил пытается успокоиться, но пока у нее ничего не получалось. Он уже буквально слышал раскаты грома.

Сам он остался стоять у входа в беседку, там, где над головой трепетали листья. Ветер гнал с запада грозовые тучи, под стать ее настроению.

– Вы рассчитывали, что Бексбридж оставит эту землю вам? – спросил Каслфорд, когда напряжение слегка покинуло ее.

Она вскинула на него испепеляющий взгляд.

– Он это обещал?

Она поколебалась, снова уставилась в землю и едва заметно покачала головой.

Внезапно Каслфорд вспомнил, где он ее видел. Много лет назад, на приеме в саду в лондонском доме Бексбриджа. Это случилось еще до того, как он порвал все отношения с Латамом. Во время приема дочери Бексбриджа от второй жены вышли на террасу вместе со своей гувернанткой.

Он посмотрел в беседку и увидел словно воочию, как миссис Джойс смеется с этими девочками. Тогда она была не такой ледышкой, да и сама почти девочка.

Значит, она работала у Бексбриджа, а теперь живет в его владениях за ничтожную плату. Тот самый арендатор, в ком тот «искренне заинтересован», но кого не хотел упоминать в своем завещании и о ком не должны были знать остальные образцы совершенства, свешивающиеся с ветви его фамильного древа.

А она надеялась, что он завещает эту собственность ей. И если зрение его не обманывает, эти краски в ее лице вызваны не столько гневом, сколько замешательством.

Так-так… «Бексбридж, а ведь ты невыносимая лицемерная скотина».

– Если это облегчит ваше расстройство…

– Нет никакого расстройства, ваша светлость. Я просто удивлена.

– Возможно, я сумею смягчить ваше крайнее удивление, объяснив, что герцог четко выразил свою волю, написав, что вы можете остаться здесь на прежних условиях столько, сколько пожелаете.

Ну, хоть что-то. Конечно, не то, чего она ожидала, не то, на что намекал старый герцог, но по крайней мере новому Бексбриджу эти владения не достанутся.

Подсчет благословений, однако, помог мало. Она все еще боролась с почти неудержимым желанием кого-нибудь ударить. Например, Каслфорда. Он не просто принес ей печальное известие, он еще откровенно наслаждается ее крайним удивлением. Несмотря на его якобы заботу, он наблюдал за ней так, как толпа наблюдает за пожаром.

Дафна уже успокоилась настолько, чтобы его последние слова улеглись в голове.

– Вы сказали, герцог выразил желание, чтобы все оставалось как есть. Вы намерены исполнить его волю?

Каслфорд подумал над вопросом.

– Я еще не решил.

– Вам будет немного пользы от этого клочка земли, с вашими-то владениями.

– Ну, никогда не угадаешь.

Он ее что, дразнит? Он хочет довести ее до еще более крайнего удивления?

– Если вам жаль терять доходы, я могла бы платить более высокую ренту. Но при этом хочу заключить надлежащий договор аренды.

– Миссис Джойс, я не пытаюсь торговаться с вами, откладывая решение вопроса. Я ничего не решил лишь потому, что у меня имеется собственный способ принимать решения, и он меня никогда не подводит. Все эти скучные дела я приберегаю для одного дня недели, а сегодня не тот день.

– И вы хотите оставить меня в подвешенном состоянии только потому, что сегодня не вторник?

Каслфорд сделал несколько шагов к скамейке и сел рядом с ней, устроившись со всеми удобствами: опять прислонился к стенке беседки, вытянул ноги и скрестил на груди руки. Ей пришлось повернуться, чтобы видеть его лицо.

– Ага, значит, вам об этом известно? О вторниках?

– У нас в самом деле есть общие друзья, и мне кое-что рассказывали про Каслфорда.

– Как это опрометчиво с их стороны!

– Не думаю, что вас это волнует. Если бы волновало, вы бы давным-давно исправили свою репутацию.

– И стал таким же скучным, как наши исправившиеся общие друзья? Надеюсь, я раньше умру.

– Судя по тому, что я слышала, это может случиться в любой момент. Именно поэтому мне и хочется заключить договор об аренде, и не важно, за какую плату. Мне хотелось бы иметь долгосрочный договор.

– Я смотрю, вы уже чувствуете себя лучше. Надеюсь, когда вы окончательно придете в себя, то не будете осыпать меня упреками?

– Не мне упрекать вас, сэр. Ваше поведение и здоровье не входят в сферу моих интересов. Меня волнует мое будущее, а если учитывать, сколько вы пьете, деретесь и сражаетесь на дуэлях, оно может оказаться под угрозой.

– Вам рассказывали еще что-нибудь обо мне? Кроме спиртного, пьяных драк и дуэлей?

Ей рассказывали многое, а скандальные газетенки добавляли немало пикантных подробностей.

– Говорят, вы в восторге от своей закоренелости.

– Неплохо сказано и хорошо меня описывает. И в самом деле, разве вы когда-нибудь слышали, чтобы человек был в восторге от того, что является образцом добродетели? В добродетели мало радости и вообще никакого восторга – всего лишь унылая добропорядочность.

– Неужели ваша испорченность так разнообразна, что продолжает вызывать восторг? Мне кажется, со временем все становится скучным.

Он с интересом взглянул на нее.

– До чего вы проницательны. Действительно, приходится прилагать много усилий, чтобы испорченность не сделалась скучной. Постоянно находишься в поисках нового опыта и переживаний. Наши общие друзья могут считать, что у меня очень легкая жизнь, но с годами поддержание дурной репутации превращается в тяжелый труд.

Она невольно рассмеялась. Похоже, это ему понравилось.

– До чего получается восхитительный визит, миссис Джойс. Здоровый деревенский воздух, очаровательная женщина, охваченная изумлением, и приятная беседа. Знай я, чего ожидать, приехал бы сюда раньше. Надеюсь, посещения остальных владений будут такими же приятными.

– Остальных владений?

– Их всего четыре.

Она с трудом удержалась от порыва расспросить про остальные владения, но одно их существование ее уже по-настоящему обеспокоило. Очевидно, ее договор с Бексбриджем совсем не уникален. Впрочем, она это и раньше подозревала. К сожалению, вряд ли можно расспрашивать Каслфорда, он непременно сочтет ее любопытство странным.

– Но зачем вам утруждаться такими пустяками? Наверняка у вас есть слуги, которые могут выяснить все необходимое.

– Сомневаюсь. Я решил увидеть все своими глазами, потому что завещание меня заинтриговало. Бексбридж сильно не любил меня и еще сильнее не одобрял, поэтому я и решил выяснить, в чем тут дело. Зато теперь я знаю.

Обвинения в последней фразе не прозвучало, но Дафна поняла, к какому выводу он пришел. Ему кажется, что теперь он знает, почему Бексбридж позволил ей тут жить, и он уверен, что обнаружит то же самое и в остальных владениях.

Небо заметно потемнело. Над крышей оранжереи сверкнула молния, возвещая приближение грозы.

– Я слишком надолго задержала вас, ваша светлость. Вы рискуете промокнуть, возвращаясь обратно в город. Возможно, вам стоит остановиться на ночь в гостинице в Камберуорте? Буду ждать письма с вашим решением после следующего вторника.

Он поднялся на ноги, вышел из беседки и посмотрел на небо и темные тучи. Несколько больших капель дождя шлепнулись на дорожку.

– Хоксуэлл говорит, что в гостинице в Камберуорте есть клопы. Я очень хорошо помню это его предостережение, хотя будь я проклят, если припоминаю, по какому поводу он мне это сообщил.

– В двух милях восточнее расположен город…