Наследие Шестой (ЛП) - Лор Питтакус - Страница 5

— Нам они не нужны, — говорю я, распахивая дверь.

И только успеваю услышать, как Катарина говорит: «Не…», — прежде чем вижу перед собой Кривоусого.

Крик застревает у меня в горле, когда он входит в номер и захлопывает за собой дверь.

Я реагирую, не думая, и отталкиваю его к двери, но он без усилий отшвыривает меня к кровати. Прижав руку к груди, я с ужасом понимаю, что мой кулон выскочил из под футболки. И теперь на виду.

— Симпатичная безделушка, — злобно рычит мог, явно узнав кулон.

Если у него и оставались какие-то сомнения на мой счет, то теперь они полностью развеялись.

Кэт бросается на мога, но натыкается на страшный удар и отлетает назад. Угодив локтем в телевизор, она вдребезги разбивает экран и оседает на пол.

Мог выхватывает из-за пояса длинный, узкий предмет… клинок! Резко им взмахивает, что я даже не успеваю двинуться, лишь замечаю, как блеснуло несущееся прямиком мне в мозг лезвие.

В тот же миг голову окатывает теплом, и она становится легкой.

«Вот значит, каково умирать…» — проносится мысль.

Только… почему-то совсем не больно.

Гляжу вверх… Я могу видеть?! Разве я не умерла? Но я вижу… вижу, что с ног до головы заляпана теплой алой кровью. Мистер Кривоусый замер с вытянутой рукой, на губах застыла победная ухмылка… только череп раскроен, и из него мне на колени хлещет кровь.

Внезапно обескровленное тело мога сереет и осыпается кучкой пепла, и Кэт издает вопль, столь примитивный, что сразу и не поймешь — от облегчения или от жути.

Едва я перевожу дух, Катарина вскакивает, сбрасывает халат и, схватив наши сумки, вытаскивает одежду.

— Умер он… не я, — говорю я ошеломленно.

— Да, — отвечает Катарина, одевая белую кофточку, которая мгновенно пачкается кровью из разбитого локтя. Тогда Кэт сбрасывает ее, стирает кровь полотенцем и одевает чистую футболку.

А я, как беспомощный младенец, застыла неподвижно в луже крови на полу.

Вот это и случилось — момент, к которому я готовилась всю жизнь — а всё на что я оказалась способна, это всего лишь слабо толкнуть мога, который отшвырнул меня и едва не заколол.

— Он не знал, — говорю я.

— Не знал, — отвечает Кэт.

Мог не знал, что любой вред, причиненный одному из Гвардии не по порядку его номера, будет обращен против нападающего. Против прямой атаки я неуязвима. Я и раньше это знала, только не понимала по-настоящему. Поэтому когда он нанес удар мне в голову, я решила, что умерла. Чтобы поверить в заклинание, мне пришлось прочувствовать его действие на себе.

Я ощупала голову. Кожа целая, даже капельки крови нет…

Вот оно, доказательство, что заклинание работает. Пока Гвардейцы держатся поодиночке, нас можно убить только по порядку наших номеров.

Только сейчас я замечаю, что кровь мога обратилась в пыль вместе с его телом. На мне больше нет этой гадости.

— Надо уходить, — Кэт сует мне в руки Ларец и прижимается своим лбом к моему. Я понимаю, что отключилась от реальности, ушла в себя и дрожу от шока из-за того, что только что случилось. То, как Кэт это говорит, наводит меня на мысль, что она повторяет это уже в третий или четвертый раз, хотя я слышу её только сейчас.

— Живей! — торопит она.

Кэт закидывает сумку на плечо, хватает меня за запястье и поднимает с пола. Мы выскакиваем на улицу и спешим к пикапу; разогретый на солнцепеке асфальт жжет мне босые ноги. Ларец в руках будто налился свинцом.

Всю жизнь я готовилась к битве, а когда она началась, всё чего я хочу — это поспать. Руки и ноги ватные, неподъёмные.

— Быстрей! — тянет меня за собой Катарина. Пикап не заперт. Я усаживаюсь на пассажирское сиденье, а Кэт закидывает вещи назад и прыгает за руль. Не успевает она захлопнуть дверь, как я замечаю бегущего к нам мужчину.

В первую секунду я решаю, что это за нами погнался менеджер мотеля, чтобы мы заплатили за номер. Но затем я узнаю в нем того техасца в шляпе, который поздоровался со мной просто из вежливости. Но нет ничего вежливого в том, как он сейчас несется к нам, занеся кулак.

Он разбивает моё окно, осыпая меня осколками, хватает за футболку и тянет на себя.

Катарина кричит.

— Эй, ты! — раздается со стороны мужской голос.

Я судорожно шарю рукой, ищу за что бы удержаться, и хватаюсь за ремень безопасности. Не пристегнутый, он легко тянется вместе со мной, когда мог начинает вытаскивать меня через окно. Кэт хватает меня за футболку сзади.

— На твоём месте я б подумал дважды! — выкрикивает тот же мужской голос, и вскоре мог меня отпускает, и я бухаюсь на сиденье.

Дыхание вырывается с трудом, голова кружится.

Вокруг пикапа собралась толпа. Дальнобойщики и техасцы — простые американцы. Мог окружен. И один из мужчин наставил на него дробовик. С перекошенной от злобы улыбочкой мог поднимает руки в знак повиновения.

— Ключи! — едва не плача, в панике вспоминает Кэт. — Я забыла их в номере.

Я не думаю, а просто двигаюсь. Неизвестно сколько у наших заступников получится удерживать мога, плевать: мчусь обратно в номер, хватаю с тумбочки ключи и несусь назад по разогретой от жары парковке.

Окруженный рассерженными мужчинами, мог уже стоит на коленях.

— Мы вызвали копов, мисс, — говорит один из мужчин. Я киваю ему, и на глаза наворачиваются слезы. Я слишком взвинчена, чтобы произнести в ответ даже простое «спасибо». Странно и здорово осознавать, что совершенно незнакомые люди готовы вступиться за нас. Страшно только, что никто из них не понимает, на что по-настоящему способен мог: если б ему было позволено не скрываться, он бы заживо содрал с них кожу.

Запрыгиваю в машину и отдаю Кэт ключи. Спустя секунду мы уже двигаемся к выезду со стоянки.

Я оборачиваюсь, чтобы в последний раз посмотреть на мога и встречаюсь с ним взглядом. В его глазах плещется презрительная ненависть.

Когда мы выезжаем, он мне подмигивает.

Катарина была неправа. Я уже убивала раньше. Целую вечность назад, в Новой Шотландии.

Зима только начиналась, и Катарина освободила меня от наших занятий, разрешив поиграть на заснеженном заднем дворе. Я носилась как угорелая, нарезая круги по снегу в мешковатой одежде, падая в сугробы и запуская снежками в солнце.

Я терпеть не могла свою неуклюжую куртку и непромокаемые штаны. Поэтому, едва убедившись, что Кэт уже не смотрит в окно, я избавилась от них, разделась до майки и джинс. На улице был минус, но я всегда хорошо переносила холод. Беготня продолжалась, когда ко мне пожаловал поиграть соседский пес — сенбернар Клиффорд.

Это была здоровенная псина, а я маловата не по возрасту. Так что я забралась на него верхом и вцепилась в теплую мягкую шерсть. «Но-о!» — завопила я, и пес понесся описывать круги по двору, словно пони.

Незадолго до этого Катарина рассказала мне многое о моём прошлом и будущем. Из-за малого возраста я не всё поняла полностью, но уяснила главное: я — воин. Мне это очень понравилось, ведь я и так всегда чувствовала себя героем, победителем. Езду на Клиффорде я восприняла как нечто вроде очередной тренировки. Я воображала погоню по снегу за неведомыми врагами, охотилась на них и настигала.

Клиф добежал до опушки леса, но вдруг остановился и зарычал. Я подняла глаза и увидела бело-коричневого не совсем полинявшего зайца, мелькающего среди деревьев. И уже через секунду валялась на спине, сброшенная Клифом в снег.

Я поднялась и бросилась за Клифом в лес. Воображаемая погоня вдруг превратилась в очень даже настоящую. Пес бежал за быстрым зайцем, я за псом.

Я была безумно, невообразимо счастлива. До тех пор, пока погоня не кончилась.

Клиф поймал кролика в пасть и потрусил обратно на хозяйский двор. Для меня одинаково ужасны были и конец гонки, и безрадостный конец кроличьей жизни, и я побрела за псом, пытаясь заставить его выпустить добычу.