Русские банды Нью-Йорка - Костюченко Евгений Николаевич Краев - Страница 48

• Предыдущая
• 48/72
• Следующая

Обрезы грохотали, как маленькие пушки, разбрызгивая снопы искр. Картечь прорубала в кустарнике заметные проплешины. Спалив целую коробку патронов, они собрали гильзы и через лес вышли к другой железнодорожной ветке. Лишняя предосторожность? Возможно. Но Илья делал все так, как научил его Салливан.

Дожидаясь поезда, они сидели в буфете.

— Я оглох, — смеясь, сообщил Грицко, ковыряя в ухе. — Ох, и страшная штука!

— Да, страшная штука, — Андрей мрачно глянул на сумку, где лежали обрезы. — В кого попадет, тому не позавидуешь.

— Мы просто напугаем, — беззаботно улыбнулся Илья. — Наше дело — стоять в сторонке и делать жуткое лицо. Там такие люди будут работать… Они б и без нас справились.

— Чего ж не справились? — спросил Василь.

— А то не их земля. Считай, что мы их в гости пригласили.

— Гости? А если они у нас загостятся?

— У них на своей земле работы хватает. Мы с ними подружимся, будем вместе работать. Надо только себя показать.

— Большая у них компания? — поинтересовался Грицко.

— Сам завтра увидишь. Один будет с нами, остальные прикроют.

— Ты их давно знаешь? — спросил Андрей. — Надежные хлопцы?

— Меня они не подводили, — сказал Илья. — И я их не подводил. Ребята честные. Но осторожные. Без нужды не высовываются. Я их даже не всех и видел-то. И по именам не знаю.

— Оно и к лучшему, — кивнул Василь. — Много будешь знать, раньше состаришься. Нам с ними детей не крестить. Отработали — и разбежались в разные стороны.

— А делить денежки кто будет? — спросил Андрей.

— Старшие.

— Кто это?

— Ну, их старший и наш старший.

— А кто у нас старший?

Василь и Грицко одновременно сказали:

— Ты что, Андрюха?

Тот стушевался и покраснел:

— Я что? Я ничего. Я как все. Если все решили, что Илья — атаман, то я тоже не против.

В пятницу утром Джованни Морелло, как всегда, пришел в свой цветочный магазин. В «Новой Италии» он был главным поставщиком букетов и венков. Сегодня ему надо было собрать венок для похорон, и он лично занялся подбором цветов. Глядя, как он нежно и чутко перебирает стебли и распрямляет листья, никто бы не заподозрил в Морелло гангстера из банды Игнасио Лупо, или Лупо Волка. Илья даже на секунду засомневался, входя в магазин. Но отступать было поздно.

Он прошел мимо негра, натиравшего пол, и направился в оранжерею. Андрей и Василь шли за ним, и каждый держал под мышкой длинный цветочный ящик.

— Хризантемы заказывали? — спросил Илья. — Мы от Розенталя.

Морелло пошел к нему навстречу. Илья знал о его привычке всегда держать руку в кармане, на рукояти револьвера. Но на этот раз в одной руке гангстера был рулончик ленты, а вторую он протянул для рукопожатия.

— Привет, ребята! — широко улыбнулся итальянец. — Сегодня мне понадобится много белоснежных хризантем, так что вы очень кстати.

— Покажите, что у вас там, — приказал спутникам Илья и встал рядом с Морелло, пожимая тому руку.

Как только зашуршала бумага, в которую были обернуты обрезы, Илья запустил другую руку в карман гангстера и выдернул оттуда маленький револьвер.

— Вы что? — негромко спросил Морелло, и лицо его побагровело. — Ребята, вы знаете, куда пришли? Сейчас я позову охранника, и он попортит ваши костюмчики.

— Посмотри в окно, Джованни, — сказал Илья.

Гангстер глянул сквозь витрину оранжереи и увидел на улице не своего телохранителя, а незнакомца с таким же ящиком, нацеленным на него через стекло.

— Что за дела? — уже спокойнее заговорил Морелло. — Я, вроде, никого не обидел. За что вам приказали меня убрать? Кто вас послал?

— Нас прислал Черный Испанец, — сказал Илья. — Нам приказано только передать тебе кое-что на словах.

Глазки итальянца забегали, но он сказал очень равнодушно:

— Я не знаю никакого испанца.

— Зато он о тебе знает. Он уважает тебя и дона Игнасио. Но ему не нравится, что твои ребята пасутся на его земле. Русские кварталы не должны платить итальянцам.

— Мои ребята? — Гангстер переводил взгляд с одного дробовика на другой. — Они даже не знают дорогу к русским кварталам. Где это?

— В Десятом округе.

— Передай Испанцу, что его надули, — уверенно сказал Морелло. — Мои туда не ходят.

— Передам, — сказал Илья. — Значит, братья Пакконе — не твои люди?

— Какие еще братья? — Морелло очень убедительно изобразил крайнее недоумение.

— Маттео, Томмазо и Пьеро.

Гангстер презрительно взмахнул пальцами:

— Нет, они — не мои люди. Они вообще сардинцы. Снюхались с безбожниками, сидят в чужих кабаках, и даже поговаривают, что их видели за одним столом с полицейским начальником. Я не отвечаю за них. И если Испанцу не нравится, что они заглядывают в русские кварталы, то пусть он сам им об этом скажет.

— Договорились, — Илья кивнул и отдал револьвер итальянцу.

Они сели в пролетку, где их ждал Томас.

— Как прошло? — спросил он.

— Морелло отказался от них.

— А зачем вообще надо было с ним говорить?

— Так положено, — сказал Илья. — Не мы эти правила придумали, не нам их менять. Куда ты дел его охранника?

— Сидит в подворотне.

— Надо бы его развязать.

— Сами развяжут, когда найдут, — махнул рукой Томас. — Куда теперь?

— Теперь расходимся. Встретимся в три часа у «Черной Розы». Братцы Пакконе появятся там не раньше пяти.

«Если появятся», — хотел добавить он, но смолчал. Ребятам незачем было забивать голову предположениями.

Если Морелло говорил правду, получается, что братцы работали на кого-то постороннего, либо на свой карман. Тогда все просто: собрав дань, они придут в «Черную Розу», и выйдут оттуда без денег. И больше не появятся.

Если же сборы с русских кварталов поступали в кассу Игнасио Лупо, то братья придут с подкреплением, будут настороже, и придется сегодня их не трогать. Придется готовить засаду, придется стрелять наповал. Вряд ли удастся отбить деньги, но зато Черный Испанец докажет серьезность своих намерений. И тогда начнется война.

А может быть, и не начнется, если итальянцы додумаются сначала навести справки насчет Черного Испанца — Салливан через своих осведомителей распустил слухи о появлении в Десятом округе крупной и хорошо вооруженной банды. А Морелло подтвердит, что это настоящие головорезы — стал бы он разговаривать с какими-то сопляками!

Дону Игнасио незачем ввязываться в очередной передел границ, тем более что, по всем понятиям, нечего ему было делать в русских кварталах. Скорее, там могли хозяйничать бандиты из Ист-Сайда или из Бауэри, но никак не из «Новой Италии».

И если итальянцы посмеют устроить заваруху на чужой территории, то на их землю нагрянут чужаки с ответным визитом. Прольется кровь, она потребует возмездия, и маховик войны раскрутится, отвлекая гангстеров от более важных и прибыльных дел, чем засады и налеты на своих собратьев по ремеслу — на радость копам. В общем, такая война никому не нужна.

Когда Салливан объяснял все это Илье, его доводы казались логичными и неопровержимыми. Но достаточно было один раз заглянуть в маслянистые глазки Морелло, чтобы понять — на логику лучше не надеяться.

И он надеялся только на то, что братья Пакконе уступят, подчинившись очевидному превосходству.

«Черная Роза» — довольно странное название для зеленной лавки. Странное, если не знать, что зеленью торговали только с уличного лотка, а внутри лавки помещался небольшой бар. Три столика по углам, стойка с пивными кранами и бочонком виски — а вовсе не с овощными соками. Но и это было только прикрытием. Основной доход зеленщику-китайцу приносила комнатушка в подвале, где особо важных гостей угощали опиумом.

По пятницам «Черная Роза» работала только до вечера, а потом ее двери наглухо закрывались. Это время было посвящено братьям Пакконе, которые не любили развлекаться при посторонних. Они приходили сюда, закончив обход русского квартала. Запирались, и только в понедельник выползали на свет.

• Предыдущая
• 48/72
• Следующая