Испытание соблазном - Шоу Шантель - Страница 3

• Предыдущая
• 3/22
• Следующая

— За подарок спасибо. Но в дальнейшем воздержись, пожалуйста, от демонстрации щедрости. Каким бы независимым человеком я ни слыла, прослыть еще и содержанкой мне бы не хотелось, — сказала Тэмсин, когда они опустились на канапе возле стены.

— Папочка, скоро бал кончится, а ты еще не танцевал со мной, — нарочито капризно прощебетала подлетевшая к отцу Аннабел.

Тэмсин обеспокоенно посмотрела на Джеймса, который без колебания собирался составить пару дочери, чему она бессильна была помешать, пообещав не открывать дочерям тайну его болезни. Она приняла позицию невмешательства и молча отпустила его, чувствуя себя почему-то виноватой перед Аннабел.

— Прости меня, кнопка, я думал, ты веселишься с друзьями. И Бруно тебе больше годится в компанию, чем старый отец.

— Давина вот-вот оставит родительский дом, младшей сестренке нужен папа, чтобы не чувствовать себя всеми покинутой, — рассудил итальянец, спутник Аннабел, подобного которому Тэмсин никогда видеть не приходилось.

Было в этом человеке что-то фатальное. То ли усталые глаза под тяжелыми веками, то ли жесткий изгиб бровей, то ли сурово сложенные выразительные губы, бескомпромиссно выточенные скулы, так же как и жесткий подбородок с наметками неукротимой щетины. Все это производило сильный эффект.

Тэмсин, будучи очень красивой женщиной, была равнодушна к внешнему благообразию встречающихся ей людей, не испытывая к ним бессознательного влечения или отторжения. Пропорции и гармония были категориями ее дизайнерского ремесла. Если ее что и поражало в людях, то внутреннее наполнение образов. Это неопределенное, еле уловимое, не разлагаемое на компоненты заставляло сердце девушки стучать быстрей.

Ей не часто доводилось испытывать подобные моменты очарования. Это как быть застигнутым грозой, когда инстинкт самосохранения гонит в укрытие, а другой извечный зов околдовывает на месте, маня слиться со стихией, проникнуться ею. Она знала, что обычно это проходит, стоит узнать в человеке, так поразившем ее в первый миг, такого же смертного, но впечатление продолжает жить в сердце, становясь будоражащим вдохновением, без которого немыслим удел художника.

Было какое-то необъяснимое напряжение во всем его статном облике. А все необъяснимое влекло Тэмсин.

— Пошли, потанцуем, тыковка моя, — взял Аннабел под руку Джеймс Грейнджер. — А ты, Тэмсин, познакомься с Бруно. Рекомендую его тебе как отменного партнера по танцам, — невзначай представил он друг другу своих друзей.

— Я дождусь здесь, — дружелюбно отозвалась Тэмсин, не вставая с канапе.

— Ради бога, Тэмсин, не заставляй меня чувствовать себя виноватым за то, что моя дорогая гостья скучает. Должно быть, я плохо выполняю свои хозяйские обязанности, — задорно спохватился Джеймс. — Давайте я представлю вас друг другу обстоятельней. Тэмсин, дорогая, это мой старинный приятель и партнер Бруно ди Чезаре. Бруно, это Тэмсин Стюарт, талантливая художница и великолепная женщина, но это ты и без моей подсказки уже понял, — хитро добавил он, родительски прижимая к себе нетерпеливую Аннабел.

— Идем, папа, — поторопила та.

Джеймс улыбнулся и развел руками, демонстрируя полную неспособность сопротивляться требованиям дочери.

— Мисс Стюарт, — заговорил Бруно, понизив тон до интимного полушепота. — Или мне будет позволено звать вас Тэмсин?

Девушка не спешила проявлять с новым знакомым никаких инициатив. Осторожная от природы, она не была лишена светских навыков, но в данном случае особость ситуации заключалась в том, что Бруно, как она успела понять, был приближен к Грейнджерам. Оттого она испытывала потребность разобраться, что это за человек, прежде чем решиться на конкретную линию поведения.

В ответ на его вопрос она лишь сдержанно улыбнулась.

— Смею ли я надеяться, что вы согласитесь потанцевать со мной? — осторожно осведомился Бруно, признав, что его излюбленный прием сближения не был оценен по достоинству.

Тэмсин была чувственной и опытной. В своего мужа, Нейла, она влюбилась с первого взгляда. То была настоящая страсть. В юности она не проявляла всей должной щепетильности, принимая желаемое за действительное. Один взгляд на Нейла заставлял ее кровь вскипать. Она предалась этому порыву прежде, чем осознала всю глубину последствий такого решения.

В школьные годы, когда ее сверстницы сходили с ума от глянцевых физиономий поп-звезд, Тэмсин упивалась своей недетской серьезностью и уверенностью, что она никогда не поддастся влиянию растиражированных соблазнов. Еще до окончания школы она знала, чем будет заниматься, когда станет взрослой. Посещала соответствующие классы, читала тематическую литературу, активно занималась самообразованием. Она также была убеждена, что не замкнется на карьере и уж наверняка сумеет найти для себя правильного парня, создаст с ним семью, родит детей, не обманется, нет. Подростковое самомнение.

Нейл стал для нее этим «правильным» парнем. Она была уверена, что только он и никто другой. У него были сильные руки и требовательные губы. Он был бескомпромиссен в своих желаниях. В нем чувствовалась воля. Его общеизвестные деловые успехи только укрепляли ее уверенность. Казалось, вместе они горы свернут. Она не учла того, что после свадьбы начинается совсем другая жизнь.

Бруно ди Чезаре протянул ей руку, приглашая на танец.

— Спасибо, я люблю танцевать, — дружелюбно отозвалась девушка, принимая его приглашение.

— У вас превосходно получается. Я наблюдал, — предоставил ей итальянец пищу для размышлений.

Тэмсин не была готова к собственной стыдливой реакции на его слова, отчего еще сильнее смутилась. Бруно удовлетворенно это отметил. Ему нравилось наблюдать удачные и не очень уловки женского кокетства. Вняв ее легкому румянцу, он привлек Тэмсин поближе к себе.

В танце струящийся шелк платья постоянно смещался под его ладонью, волнуя чувствительные клеточки Тэмсин. Она бы всенепременно возразила на это, если бы не видимая убежденность Бруно, что так и следует обнимать в танце малознакомую девушку. Выглядел он беспримерно уверенным в себе и танцевал недурно.

Тэмсин знала о способности денег преображать характеры людей. Она допускала, что и бессребреник может быть сильным, закаленным, целеустремленным, неистовым, хотя встречать таких ей не доводилось. Для себя же она определила давно и наперед, что ее может заинтересовать только мужчина с состоянием, многого достигший в жизни. Такая сила ее влекла больше, чем пресловутые афродизиаки. Она могла ответить взаимностью лишь такому мужчине, которому принадлежит мир. И Бруно ди Чезаре, без сомнения, был одним из них.

Ее обоняния достиг глубокий мускусный аромат его одеколона, экзотический, терпкий, глубокий. Если такой вдохнуть полной грудью, закружится голова, если помалу, то при каждом глотке напоенного им воздуха вздрагивает все внутри. И аромат этот удивительно подходил Бруно.

В свою очередь Бруно ди Чезаре тоже любовался ею, женщиной, чье общество вне зависимости от отношений нельзя не ценить. Конечно, воспринимал он ее через призму предубеждений, но от этого Тэмсин не становилась менее прекрасной.

Внешне она ничем не напоминала его алчную мачеху. Но при ближайшем рассмотрении он напрочь отмел мысль, что это обворожительное создание двадцати пяти лет может быть бескорыстно заинтересовано в отношениях с таким почтенным джентльменом в возрасте, как граф Джеймс Грейнджер, о чем лишний раз свидетельствовало недешевое украшение из белого золота и многочисленных бриллиантов, что искрились на ее шее.

Бруно виделась идеальная потрошительница карманов, кошельков и сейфов потерявших бдительность миллионеров, хоть он и зарекся не торопиться с выводами.

— Так вы дизайнер по интерьерам? Аннабел упомянула, что Джеймс доверил вам декорировать новую квартиру Давины и Хьюго, — весомо проговорил Бруно, пристально глядя на партнершу взглядом экзаменатора.

Их глаза находились на одном уровне благодаря высоким каблукам Тэмсин.

• Предыдущая
• 3/22
• Следующая