Испытание соблазном - Шоу Шантель - Страница 9

• Предыдущая
• 9/22
• Следующая

— Я рассчитывал таким нехлопотным способом положить конец вашим отношениям, — пояснил тот.

— Это очень странно, — заметила девушка.

— Я хотел открыть своему другу глаза на то, какой ты человек. Он ведь, судя по всему, слеп.

— Слеп? — насмешливо переспросила Тэмсин.

— Конечно, слеп, если полагает, будто между вами могут существовать бескорыстные отношения. Я не знаю другого столь же убедительного способа лишить его романтических иллюзий на твой счет.

Тэмсин наконец уяснила для себя всю меру его заблуждения. Она присела на диванчик и залилась хохотом.

— Какая глупость! — воскликнула она. — Романтические иллюзии! Нет у Джеймса Грейнджера никаких романтических иллюзий на мой счет, не было и быть не может, глупец! Джеймс мне в отцы годится. Он мне про свою жену рассказывал, про свои проблемы. Можешь не верить, но мы только друзья!

— И, скажешь, не было у тебя намерений втереться в доверие к богатому вдовцу? — недоверчиво спросил Бруно.

— Зачем?

— Да хоть для того, чтобы получать от него подношения, подобные этому колье!

— Ах, вот что тебе не дает покоя?!

— Да, я его друг и не собираюсь спокойно смотреть, как женщина вроде тебя предпринимает попытки обобрать его. Сколько вас таких!

— Какой же ты испорченный человек, Бруно, — укоризненно произнесла Тэмсин. — Неужели так сложно допустить, что у меня действительно исключительно платонические и бескорыстные отношения с человеком умным, интеллигентным, ярким, который почти на сорок лет старше меня?

— Если все так невинно, то почему же он скрывает от семьи, где подолгу пропадает, когда каждую пятницу уезжает из дома к тебе в Лондон?

— Во-первых, он приезжает в Лондон не ко мне, а во-вторых, если бы он считал нужным рассказать своим дочерям, то сделал бы это. Вопрос: какое ты имеешь ко всему этому отношение?

— Джеймс водил тебя по дорогим магазинам, по ресторанам, подарил это чрезвычайно дорогое колье, он втайне от дочерей приезжает к тебе, подолгу не возвращается… И не уверяй, что не поощряешь его в этом обещаниями близости.

— Все подарки Джеймса были его инициативой, я ничего не клянчила, ничего ему не сулила, — воздерживаясь от демонстрации каких-либо эмоций, констатировала Тэмсин.

Она была готова взорваться, но чем гуще закипал в ней гнев, тем проще было проявлять свою холодность в отношении Бруно. В данный момент ей было досадно даже не за себя, но за Джеймса, который и предположить не мог, какие абсурдные версии строятся вокруг его регулярных исчезновений из дома и как его отсутствие истолковывают дочери.

— И это все, что у тебя есть сказать, дорогая? — нагло спросил итальянец.

— Я не стану оправдываться перед тобой. Мои отношения с мистером Грейнджером никого не касаются — ни его дочерей, которые уполномочили тебя разобраться со мной таким примитивным способом, ни уж тем более тебя. Если бы Джеймс считал нужным информировать своих дочерей о каждом своем шаге, он бы сделал это без чьего-либо вмешательства… Меня же в сложившейся ситуации удивляют твои методы. Если ты настолько был уверен в том, что мы с Джеймсом состоим в интимных отношениях, почему же решился соблазнить женщину друга, которому ты якобы предан? Разве это не предательство его доверия? — резонно осведомилась Тэмсин бесстрастным тоном.

— Я готов пойти и на большее, чтобы защитить дорогого человека от посягательств такой золотодобытчицы, как ты. Свои недоразумения с ним я бы в свое время уладил — после того, как отвадил бы тебя. И не убеждай меня в том, что ты не злоупотребляла его вниманием к тебе. Аннабел сказала, что это Джеймс вложил крупную сумму денег в «Спектрум-дизайн», чтобы спасти вашу фирму от банкротства.

— Джеймс не имеет к этому никакого касательства. Улаживанием финансовых проблем занимается мой брат. С Джеймсом я даже не заговаривала на эту тему, у него и без нас в последнее время забот в избытке… Может быть, Даниэль упомянул об этом, — раздумчиво проговорила Тэмсин, — но я сомневаюсь, не такие у них отношения, — подытожила она.

— Два месяца назад Джеймс инициировал банковскую проводку на счет «Спектрум-дизайн», — уверенно проговорил Бруно. — Скажешь, не знала об этом?

— Повторяю, финансами компании руководят Даниэль и специально нанятые им для этих целей сотрудники. Все, что мне становится известным, исходит от них, — удрученно ответила она.

— Ты утверждаешь, что Джеймс Грейнджер — твой друг. Но неужели ты не предполагала в нем определенный романтический интерес, не стимулировала его, не пользовалась этим? Никогда не поверю, что женщина с твоими внешними данными не знает, какие чувства возбуждает в мужчине.

— А что прикажешь делать?! — не сдержавшись, эмоционально воскликнула Тэмсин, уязвленная таким несправедливым упреком. — Прогнать его, прервать общение, не мотивируя своего поступка? Это ли не жестокость, когда человек ищет, с кем словом перемолвиться?

— Порой откровенная жестокость куда вернее лукавой доброты, — изрек итальянец.

— Вот уж не знала. Всегда думала, что жестокость, как ее ни обоснуй, жестокость и есть, — негодующе возразила Тэмсин.

— Я придерживаюсь иной точки зрения. Лучше я без обиняков дам Джеймсу понять, что ты за женщина, чем буду потом бороться с куда более серьезными последствиями своего малодушия.

— А что я, по-твоему, за женщина, если от меня нужно спасать друзей таким низким способом? — поинтересовалась она.

— Я таких называю золотодобытчицами. Думаю, нет необходимости пояснять, — что я подразумеваю. И разве ты оказалась в моей постели не по этой самой причине? Я миллионер, не беднее Джеймса. Ты виртуозно разожгла мой интерес к себе. Или возьмешься утверждать, что это тоже произошло без намерения, ты и не предполагала, что все закончится в постели?

— Как же мне не предполагать, если ты с первых минут нашего знакомства анонсировал все свои намерения, — усмехнулась девушка.

— Я по-прежнему хочу тебя, Тэмсин. И, даже если ты станешь отрицать, очевидно, что и ты хочешь меня не меньше.

Сказав это, Бруно подсел к Тэмсин и погладил по пылающей щеке.

— Конечно, если бы я не хотела тебя, не оказалась бы сейчас в этой идиотской ситуации, — ответила Тэмсин. — Но это не подтверждает моих корыстных намерений в отношении Джеймса Грейнджера. Однако теперь моего желания как не бывало, как нет и тех иллюзий, что привели меня в этот номер. Ты соблазнил меня для того, чтобы что-то доказать Джеймсу, поэтому ни о каком продолжении отношений не может вестись и речи, — подытожила она, поднимаясь с диванчика.

— Это только секс, — попытался остановить ее Бруно.

— Да, только секс. Не считаешь же ты, что я влюблена в тебя?! — насмешливо бросила она, отмахнувшись от него.

— Я могу дать тебе много больше, чем ты рассчитывала получить от Джеймса, — отчаянно пообещал ей итальянец, не понимая, для чего говорит это.

— Так ты намерен купить спокойствие его домашних?! Какая жертвенность! Но не старайся…

— К чему упрямство, Тэмсин? Разве не проще и правильнее открыто определить характер наших отношений? Я готов в разумных пределах удовлетворять твои материальные потребности, тогда как ты возьмешься удовлетворять мои… потребности, — цинически проговорил он.

— Ты уверен, что я стремлюсь стать содержанкой богатого человека, и, несмотря на это, хочешь меня?

— Да. Почему тебя это удивляет?

— Меня удивляет твой извращенный интерес, — ответила Тэмсин.

— Я неуязвим, — явно бахвалясь, проговорил Бруно. — Я отдаю себе отчет в происходящем. И не смешиваю секс и бизнес. И если утверждаю, что хочу тебя, невзирая на то, что ты собой представляешь, то только потому, что уверен: я способен контролировать участие в своей жизни такой женщины, как ты, — назидательно произнес он, снова приближаясь к Тэмсин.

Девушка отступила, но он поймал ее в свои объятья, стремясь поцеловать. Она, отчаянно уклоняясь, оттолкнула его от себя и ударила по руке.

— Не смей дотрагиваться до меня! Если я до сих пор не покинула этот номер, то только потому, что пытаюсь уразуметь степень твоей испорченности. После всех этих постыдных откровений, которые мне довелось сегодня от тебя услышать, я предпочту лучше умереть, чем лечь с тобой в одну постель.

• Предыдущая
• 9/22
• Следующая