Сказки на всякий случай - Клюев Евгений Васильевич - Страница 34

• Предыдущая
• 34/52
• Следующая

Вот и диванные подушки оказались не в состоянии больше терпеть присутствия в комнате Раковины?с?Океаном?Внутри.

— У меня есть один знакомый жучок, он живёт где?то в стене за моей спиной, — заговорщически сказала Первая Диванная Подушка Второй Диванной Подушке. — Его имя Древоточец. И сегодня я наконец попрошу его разобраться с этой раковиной.

— Дре?во?то?чец, — по слогам повторила Вторая Диванная Подушка. — Что означает это имя?

— Ах, точно я не помню, — призналась Первая Диванная Подушка. — Но как раз сейчас он поедает стены нашего дома… у него, видите ли, очень мощные челюсти. Не знаю, когда именно, но однажды в конце концов он съест эти проклятые стены — и мы окажемся на свободе, под открытым небом.

— Скорей бы уж! — мечтательно вздохнула Вторая Диванная Подушка, совсем не задумываясь о том, что двум диванным подушкам делать на свободе, под открытым небом…

— Однако речь сейчас не об этом, — не позволила ей мечтать Первая Диванная Подушка. — Сейчас речь о том, что у нас с Вами лопнуло терпение.

— Ах, да! — тут же вернулась в реальность Вторая. — У нас именно что лопнуло терпение! Ибо каждый, кто приходит в дом, немедленно прикладывает ухо к этой уродливой раковине, которая валяется на подоконнике. В то время как уши, со всей очевидностью, существуют не для того, чтобы прикладывать их к раковинам, а для того, чтобы прикладывать их к подушкам. Потому мы и называемся — под?ушки.

— И каждый не только прикладывает к ней ухо, — с яростью продолжала Первая Диванная Подушка, — но ещё блаженно улыбается и говорит: «Я слышу, как шумит океан!»

— И у нас, стало быть, лопнуло терпение, — подытожила Вторая Диванная Подушка и с недоумением закончила: — А при чем тут Ваш Древоточец, который поедает стены?

— Я попрошу его ночью заползти в эту раковину и посмотреть, что там у неё внутри на самом деле. Очень сомневаюсь, что там может поместиться океан… океан раз в пять больше, чем эта раковина!

— Значит, океана там не обнаружится — и тогда мы расскажем всем гостям, что ничего такого внутри у этой раковины нету! — наконец дошло до Второй Диванной Подушки.

Первая Диванная Подушка посмотрела на неё как на безумную.

— Да кто ж нам с Вами поверит, голубушка, если мы такое начнём ни с того ни с сего рассказывать?то? Кому же не понятно, что ни одна подушка не может заглянуть внутрь раковины… они ведь, раковины эти, все извилистые внутри! Подушке в них ни за что не пролезть.

— Хм, но… но если нам всё равно никто не поверит, зачем же посылать туда Вашего Древоточца?

— А затем, что у него мощные челюсти, пуховая Вы голова! И этими мощными челюстями он прогрызёт в раковине огромную дыру. Тогда?то всем и каждому даже без нас станет понятно, что океана не может быть в дырявой раковине.

— Вы гениальны, — просто сказала Вторая Диванная Подушка. — В мою пуховую голову такого злодейства никогда бы не пришло! — Она немножко помолчала и всё?таки спросила на всякий случай:

— А не опасно посылать Вашего Древоточца в раковину? Вдруг там действительно океан?

Первая Диванная Подушка вздохнула и с презрением произнесла:

— Не хватало только, чтобы и Вы начали повторять эти глупости вслед за остальными!

Вторая Диванная Подушка очень смутилась и больше вопросов не задавала. А вечером обе они уже провожали Древоточца в раковину.

Древоточец оказался бравым малым, состоявшим почти из одних челюстей. Огромные эти челюсти с трудом размещались на микроскопическом рыльце и без конца двигались — Вторая Диванная Подушка даже испугалась, как бы Древоточец тут же не загрыз кого?нибудь из них. А тот, увидев её испуг, произнёс с неприятной улыбкой:

— Не бойтесь, мадам! Я не прикасаюсь к подушкам. Не очень?то большая радость — загрызть Вас, а потом услышать от родных и близких: у тебя, дескать, рыльце в пуху!

Сказав так, Древоточец бодро отправился заползать в раковину.

В доме стало тихо. Тем не менее диванные подушки изо всех сил напрягали слух, чтобы как можно отчётливее слышать скрежет прогрызаемой насквозь раковины.

…а скрежета всё не было и не было. Впрочем, когда они совсем уже отчаялись, до них всё?таки донеслись звуки — правда, совсем не те, которых они ожидали.

— Плюх! Буль?буль?буль…

Диванные подушки в ужасе посмотрели друг на друга: они знали, что такие звуки издают те, кто падает в воду и идет ко дну.

Впрочем, шум океана тотчас же и заглушил эти неожиданные звуки…

Не каждый мог похвастаться таким прошлым, как у Лаврового Листа. Были времена, когда из него сплетали венки и венчали ими победителей. Победители въезжали в Древний Рим на слонах и тут же подставляли головы народу, который обожал возлагать на эти головы лавровые венки, что означало славу. А до славы победители были просто сами не свои. И понятно, что ни одна победа в древности не обходилась без Лаврового Листа.

А вот уж как оно случилось, что с голов победителей Лавровый Лист угодил прямо в суп, — до сих пор остаётся загадкой. Это как если бы вдруг горностаевыми мантиями, которые так любили носить короли, вдруг начали полы мыть… Но что случилось, то случилось — ив настоящее время Лавровый Лист был полностью разочарован в жизни.

— Ах, я полностью разочарован в жизни! — то и дело доносились его вздохи из кастрюли с супом. — Жизнь теперь лишена для меня всякой прелести.

— А какая же такая прелесть была в Вашей жизни раньше? — с любопытством спросила его Поварёшка, зависшая над кастрюлей.

— Вас, скажите?ка Вы мне, как зовут? — поинтересовался Лавровый Лист, присматриваясь к ней.

— Поварёшка, — не задумываясь, ответила Поварёшка.

— По?ва?рёш?ка? — ужаснулся Лавровый Лист. — А полное имя… простите?

— Это какое Вы имеете в виду? — начала задумываться Поварёшка.

— Полное! — строго повторил Лавровый Лист. — Например, у Книжки полное имя Книга, у Ножки — Нога, у Кочерёжки — Кочерга, а у Вас?

— Наверное, Поварёга… — совсем уже задумалась Поварёшка. — Или Поварга. Или… Нет, Вы знаете, мне кажется, что Поварёшка — это и есть мое полное имя!

— По?ва?рёш?ка… — ещё раз повторил Лавровый Лист и содрогнулся. — Боюсь, что с таким именем, как у Вас, не следует интересоваться моим прошлым… Я, видите ли, благороден. Благороден и вечнозелен.

Поварёшка перестала задумываться и, в упор глядя на Лавровый Лист, бестактно заметила:

— Что?то в данный момент Вы не вечнозелены. Вы, скорее, болотны. И скрючены. Но, может быть, данный момент не относится к Вечности!

— К Вечности относятся все моменты, в том числе и данный, — наставительно произнёс Лавровый Лист и добавил: — К сожалению… Ибо как раз в данный момент жизнь и лишена для меня всякой прелести.

— Ну, давайте уже наконец про прелесть, — устало взмолилась Поварёшка, всё ещё вися над кастрюлей и не решаясь зачерпнуть супа.

— Да Вам бесполезно рассказывать! — вздохнул Лавровый Лист. — Вы никогда не поймёте, как это больно — упасть с головы героя в кастрюлю с супом…

— Конечно, не пойму! — согласилась Поварёшка. — Я часто падаю в кастрюлю с супом — это совсем не больно.

— Но Вы же не с головы героя падаете в кастрюлю с супом!

Тут Поварёшка опять ненадолго задумалась и призналась:

— Нет, не с головы… А Вы зачем росли на голове героя?

— О?о… — застонал Лавровый Лист. — Я, конечно же, не рос на ней, глупая Вы Поварёшка! Я её, простите, венчал!

— Вы её, простите, — что?

— Венчал! То есть был возложен на неё, украшал её собою — понимаете?

— Не понимаю… — честно сказала Поварёшка. — Я не понимаю, как Вами, таким… таким малосимпатичным, вообще можно кого?либо украсить! А уж на голову Вас положить… — это, я извиняюсь, полный идиотизм!

— Идиотизм? — взревел Лавровый Лист из кастрюли. — Да за одно моё прикосновение ко лбу люди каких?нибудь две тысячи лет назад готовы были всё отдать!

— Две тысячи лет назад? — опешила Поварёшка. — Значит, Вы такой несвежий?

• Предыдущая
• 34/52
• Следующая