Как избежать замужества - Клюева Варвара - Страница 24

• Предыдущая
• 24/59
• Следующая

— А Бориса, разгуливающего под окнами, я, по-твоему, выдумала?

— Конечно. История с Борисом — откровенное вранье. Перепуганная женщина не станет устраивать базар через пять минут после пережитого шока.

— Это нормальная женщина не станет, — возразил Прошка. — Варька будет базарить даже на собственных похоронах.

— Может, мы все-таки осмотрим лужайку, раз уж все равно вышли? — подал голос Леша. — А разделяться, по-моему, ни к чему. Вместе спокойнее, а за входом можно приглядывать. Он освещен, так что проскочить тут незамеченным будет сложно.

— Да, давайте поскорее покончим с этим неприятным делом, — поддержал его Генрих. — Куда пойдем сначала — направо или налево?

— Наверное, сначала лучше посмотреть под нашими окнами, — сообразила я.

Вычислить наши окна было несложно, поскольку во всем отеле горели только они. Поравнявшись с ними, все, кроме меня, сошли с гравийной дорожки и двинулись к кустам, я же осталась приглядывать за входом. Через две минуты до меня донеслось сдавленное восклицание Марка. Я похолодела и, забыв о входе, помчалась на его голос. Остальные меня опередили и сгрудились вокруг Марка, заслоняя обзор. Я протиснулась между Лешей и Генрихом и остановилась в недоумении.

Вся компания стояла перед каким-то кустом и испуганно таращилась на его основание. Пока я собиралась полюбопытствовать, чем их так заинтересовал этот экземпляр местной флоры, из-за туч показалась луна, и нужда задавать вопросы отпала.

В траве под кустом лежали два высоких кирзовых сапога. И что самое скверное — из голенищ сапог торчали ноги. Туловище и голову скрывал куст.

— Кто это? Борис? — прошептала я, зажмурившись.

— Определенно нет, — сердито ответил Марк. — Ты же присутствовала, когда его укладывали в машину. Никаких сапог на нем не было.

— Я помню эти сапоги, — угрюмо сказал Леша. — Сегодня, когда мы ходили в лес, они были на истопнике.

— Да, Варька, похоже, ты обозналась, — подавленно произнес Генрих. — Приняла седые волосы за светлые.

— Не может быть, — не поверила я. — Павел Сергеевич — худой старик, а тот, под окном, был здоровенный жлоб.

— Тебе так показалось. Из-за телогрейки. Она здорово увеличивает габариты.

— А глаза? Глаза она тоже увеличивает?

— Глаза у Павла Сергеевича совсем не маленькие. А тут он еще смотрел вверх. Брови, наверное, поднял…

— Подождите! — перебил его Прошка неожиданно визгливым голосом. — Вы хотите сказать, что этот человек еще несколько минут назад стоял у Варьки под окном? Значит, где-то здесь бродит убийца?! — Он заметно задрожал и бочком-бочком протиснулся в центр нашей группы.

— Может, он еще живой? — с надеждой спросил Генрих.

— Конечно живой, — буркнул Прошка. — С чего бы ему умирать? От раскаяния, что ли? Это было бы чересчур большой удачей.

Генрих, который говорил конечно же об истопнике, не понял, что Прошка имеет в виду убийцу, и посмотрел на него с изумлением.

— Почему? Что он тебе сделал?

— Пока, к счастью, ничего. Потому-то я и предпочел бы увидеть его мертвым.

Неожиданное заявление совершенно сбило Генриха с толку.

— Но… тебе не кажется, что это очень странная позиция? — начал он осторожно. — Желать человеку смерти только потому, что он ничего тебе пока не сделал? Конечно, никто не знает, какие сюрпризы может преподнести будущее, но…

— Твое мягкосердечие доходит до патологии, — сердито перебил его Прошка. — По-твоему, убийство двух человек — еще недостаточное основание, чтобы желать убийце смерти? Я должен подождать, пока он убьет меня, чтобы иметь право на такое желание?

Генрих, сообразивший, что произошло недоразумение, несколько успокоился. Марк, который все это время пытался пробраться к верхней половине Павла Сергеевича, негромко крикнул из кустов:

— Пульс есть! Но я не могу разглядеть, что с ним…

— С Павлом Сергеевичем, а не с пульсом, — быстро пояснила я, обращаясь к Прошке, дабы предотвратить еще один идиотский диалог.

— Так давайте вытащим его оттуда, — предложил Леша.

— Нельзя. Сначала нужно убедиться, что у него ничего не сломано.

— Не оставлять же человека здесь! — сказала я. — Тогда он уж точно загнется. И потом ты все равно сможешь диагностировать только открытый перелом. Нужен врач.

— Нужен-то он нужен, — проворчал Леша. — Только где его взять?

— За неимением лучшего придется, наверное, опять обращаться к Ларисе. — Я вздохнула. — Надеюсь, в медицинском училище учат распознавать переломы… Подождите здесь, я сейчас за ней сбегаю.

— С ума сошла? — прошипел Марк. — Сбегает она, как же! Наперегонки с убийцей.

— Думаешь, Варвара его не догонит? — с сомнением произнес Прошка. — Вообще-то бегает она неплохо. Хотя, конечно, увидев ее, любой поскачет быстрее зайца…

— Пойдем вместе, Варька, — сказал Леша, не обращая внимания на Прошкин треп.

— Ты полагаешь, вдвоем вы его одолеете? — обеспокоенно спросил Генрих. — Может быть, мне пойти с вами?

— А мы с Марком останемся с этим полутрупом? — вскинулся Прошка. — Ну уж нет! Тогда идемте все. Истопник вполне может полежать один. Он без сознания, ему уже не страшно.

— А если злодей вернется, чтобы его добить? Вдруг Павел Сергеевич остался в живых только потому, что мы вспугнули убийцу? — Я покачала головой. — Нет, всем уходить нельзя. Если ты боишься оставаться, отправляйся с Лешей вместо меня. Наверное, здесь действительно лучше остаться троим.

— Ничего я не боюсь, — обиделся храбрый Прошка, быстро сообразив, что три больше, чем два. — Идите скорее, что вы резину тянете? Вас только за смертью посылать…

Мы с Лешей вышли на гравийную дорожку.

— Если что, кричите! — долетел до нас встревоженный голос Генриха.

Мы резвой рысью помчались к парадному входу отеля, взбежали на третий этаж и, тяжело дыша, остановились перед дверью триста семнадцатого номера. На Лешин стук, негромкий и интеллигентный, ответа не последовало, поэтому я отодвинула его в сторону и забарабанила в дверь кулаками. Через минуту обитатели номера начали подавать признаки жизни, а еще через минуту перед нами предстал Лева — еще более злобный, чем обычно.

— Вы знаете, сколько времени? — процедил он сквозь зубы.

При виде его физиономии у меня в мозгу немедленно взвыла сирена: «Опасность! Опасность! Опасность!» — а собственный страх всегда вызывает во мне ярость.

— Нет, как раз у вас хотели спросить, — процедила я. Лева собирался захлопнуть дверь, но я успела сунуть в щель ногу (благо кроссовки у меня прочные, крепкие, дверью их не раздавишь). — Да, спасибо, мы с удовольствием зайдем.

Леша понял, что должен взять инициативу в свои руки, иначе его сейчас вовлекут в драку.

— Извините, — промямлил он через мою голову. — У нас очередное ЧП. В кустах перед отелем лежит истопник, очевидно, раненый. Вы не могли бы позвать Ларису, чтобы она его осмотрела? К сожалению, она среди нас единственный медик.

Лева уперся в него тяжелым взглядом и долго молчал. Я уже собиралась возобновить штурм, когда он наконец ответил.

— Лариса выпила снотворного. — Он взялся за пояс халата. — Я сам пойду с вами.

— Ах, как же мы сразу не догадались, что вы с женой коллеги, доктор Айболит! — фыркнула я.

— Варька, уймись, — пробормотал Леша у меня над ухом и добавил, обращаясь к Леве:

— Вы медик?

— Нет. Но в ранах разбираюсь лучше жены. — И он все-таки захлопнул дверь перед моим носом.

— Никогда не думала, что киллеры проходят курс неотложной помощи, — буркнула я, адресуясь к двери.

— Что ты на него взъелась? — тихо спросил Леша, отводя меня в сторонку. — Ну отталкивающая у человека внешность, но почему обязательно киллер?

— Потому, — ответила я коротко и ясно.

Леша вздохнул.

— Ищешь на свою голову неприятностей, как будто у нас их без того мало. Зачем наживать врагов, когда в этом нет необходимости?

— От скуки. Здесь уже несколько минут ничего не происходит. Так можно совсем плесенью покрыться. А не послушать ли нам пока, что творится в других номерах? Если убийца пятнадцать минут назад находился там, под окнами, вряд ли он уже сладко спит. Свет нигде не зажигали, значит, возится он в темноте. Мы можем что-нибудь услышать.

• Предыдущая
• 24/59
• Следующая