Персей и Саманта - Уинтерз Ребекка - Страница 4

• Предыдущая
• 4/29
• Следующая

— Пожалуйста, откройте замок.

Ее просьба не была услышана. Костопулос вытащил из внутреннего кармана пиджака сотовый телефон и попросил секретаршу перенести назначенную встречу на следующую неделю.

У Сэм заколотилось сердце от ужасного предчувствия, что он намеревается пойти к ней домой и посмотреть, как она производит требуемую операцию.

Существовало несколько причин, почему она не могла позволить ему переступить через порог ее крохотной квартирки. Во-первых, в ней царил полный беспорядок. Во-вторых, там и одному-то не повернуться. Кухня и комната совмещались друг с другом. Единственным местом, куда он мог бы сесть, был диван, но на нем столько всего навалено!

Сэм хотела сказать, что он не может парковаться в зоне, отведенной для грузовиков, совершающих доставки, затем поняла, что это бессмысленно. Такой человек, как Костопулос, действовал по своим собственным правилам.

К тому моменту, когда она выбралась из машины, Костопулос успел извлечь из багажника коллаж, и они решительно зашагали к дверям.

Оказавшись во внешнем коридоре, Сэм набрала код, дававший доступ ко входу в лифт, и, глубоко вздохнув, произнесла:

— Вам не обязательно подниматься наверх. Если дадите мне номер телефона, по которому вас можно найти, я позвоню, как только закончу.

Дверь лифта открылась, и Костопулос ввел Саманту внутрь.

— Раз я уже здесь, то лучше подожду.

После этого замечания они молча поднялись на седьмой этаж.

Прежде чем Саманта смогла заставить себя отпереть дверь, она повернулась к Костопулосу, в последний раз попробовав отговорить его:

— И все же было бы лучше, если бы вы посидели в машине.

Он нахмурил брови.

— Если вас беспокоит, что подумает ваш любовник, я буду счастлив объяснить, почему нарушаю ваше уединение.

Ее щеки запылали.

— Мне одной не хватает тут места, не то что кому-то еще.

Костопулос небрежно пожал мощными плечами.

— Тогда я не вижу, в чем проблема. Я провел детство в комнате ненамного больше шкафа. Здесь нечего стыдиться.

Она сжала зубы.

— А вам не приходит в голову, что я не готова для приема гостей?

— Я не гость, — беззаботно отмахнулся он. — Дайте ключ.

Он забрал ключ из ее негнущихся пальцев и открыл дверь, знаком показывая, что ей следует войти первой.

Краткое прикосновение заставило ее тело затрепетать. Это чувство потрясло ее, она никогда не испытывала подобного раньше.

— Куда положить коллаж?

Вежливый вопрос указывал на то, что его не беспокоило легкое касание их пальцев. Обругав себя за такую глупую реакцию, Сэм пошла к карточному столу и смахнула апельсиновую кожуру — остатки завтрака, который она в спешке проглотила утром. Извиняться она не стала.

— Вот сюда.

Костопулос перешагнул через фен для волос и испачканную аэрозолем газету, все еще расстеленную на полу.

Вчера вечером Сэм нанесла на свой проект последний защитный слой лака, но из-за непогоды в квартире было довольно сыро. Девушка очень боялась, что коллаж не высохнет, и поэтому встала пораньше, чтобы ускорить процесс с помощью фена.

— Сейчас принесу молоток и резец.

Сэм складывала инструменты в крошечный бельевой шкафчик рядом с ванной комнатой. Начиная со второго курса она хранила там разнообразные красители и краски, замешенные на акриловой смоле. Пришлось потрудиться, чтобы найти то, что было нужно, и в конце концов она вывалила все на пол.

Когда Сэм с инструментами вернулась в гостиную и положила их на карточный стол, то обнаружила, что Костопулос уселся на ручку дивана и изучает последнюю созданную ею скатерть, а в левой руке сжимает деревянную скалку, всю в зазубринах, которую она использовала для чего угодно, кроме приготовления пищи.

В первый раз с момента их встречи Сэм заметила веселые искорки в глубине его черных глаз.

— Полагаю, вы это держите на случай незваных гостей.

Сэм удивленно заморгала — она и не думала использовать свою скалку как оружие.

— Какая чудесная мысль!

Ее непосредственность, должно быть, позабавила Костопулоса, потому что его губы чуть-чуть дернулись. Видимо, это означает улыбку, решила Сэм.

— Вообще-то, я использовала ее, когда работала над коллажем.

Ровным тоном он проговорил:

— Продолжайте.

— Вы хотите, чтобы я объяснила?

— Да, мисс Телфорд. Не могу припомнить, когда меня так развлекал другой человек.

Его комментарий можно было истолковать по-разному, но только не как комплимент.

— Если вам действительно интересно, я сейчас продемонстрирую.

Не глядя на Костопулоса, она взяла у него скалку, затем оторвала уголок газеты, лежавшей на полу.

Саманта остро чувствовала его крупное тело рядом со своим, когда комкала бумагу в ладони, затем убрала стакан и несколько столовых приборов со своего крошечного рабочего стола, чтобы освободить место для работы. Положив маленький комок в центр, она начала придавливать его скалкой. Прижала его с одной стороны, потом с другой.

— Надо это делать примерно десять раз, чтобы добиться желаемого мятого эффекта. Я так сделала с клочком бумаги в коллаже, чтобы он напоминал лицо старика. Затем я развернула бумагу и побрызгала лаком для волос. После того как клочок высох, я сложила его в виде чашечки в ладони, придав ему нужную форму. Затем закрутила конец вниз и с помощью клея для обоев поместила обработанную бумагу в коллаж.

Костопулос неопределенно хмыкнул. Глаза Саманты метнулись к холсту, подпертому стойками.

— Лак усилил цветовую гамму, но еще важнее, чтобы общее впечатление убеждало зрителя, что коллаж сделан из самого прозрачного английского фарфора. — После незначительной паузы она добавила: — По крайней мере, предполагалось, что он создаст этот эффект.

— Не волнуйтесь, вы достигли своей цели. Даже гораздо большего, — последовал таинственный комментарий.

Взгляд Костопулоса не отрывался от ее лица, из-за чего она вся затрепетала, а по коже побежали мурашки.

Боковым зрением Сэм видела, как он подошел к ее единственному складному стулу и принялся изучать вытканные ею собственноручно образцы ткани.

Саманта осторожно поместила край резца у основания окна на коллаже и начала стучать по ручке молотком. Стол затрясся, холст заскользил, и острый конец резца вонзился в ее ладонь. Она вскрикнула, а на коллаж закапала кровь.

Сэм и представления не имела, что человек способен двигаться так быстро. Молниеносным движением Костопулос вытащил из кармана белоснежный носовой платок и схватил ее руку.

— Рана слишком глубока. Придется наложить швы и сделать противостолбнячный укол.

— Со мной все в порядке, — прошептала Сэм. Почему-то вид крови всегда приводил ее в полуобморочное состояние. Она с трудом подавила желание прислониться к Костопулосу и позаимствовать хотя бы малую часть его силы. — У меня нет медицинской страховки, и я не могу позволить себе визит к врачу.

— Вы думаете, я позволил бы вам платить? Ведь все случилось именно из-за меня. Мы едем к моему доктору.

— Но мой коллаж! Нужно очистить его от крови.

Как только она это сказала, Костопулос выпустил ее руку и отнес коллаж в раковину, чтобы смочить холодной водой запачканный фрагмент. Через несколько секунд коллаж снова выглядел как новый. Ловким движением Костопулос закрепил его на столе.

— Хорошо, что вы обрызгали коллаж защитным закрепителем. Иначе вода пропитала бы бумагу и погубила ваш шедевр. Теперь, когда одной заботой стало меньше, мы можем ехать.

Услышав из его уст комплимент, хотя и высказанный вскользь, она почувствовала такую теплоту, что последовала за ним не протестуя.

В машине установилась странная тишина. Костопулос, казалось, ушел в себя, а Сэм совсем не хотелось нарушать молчание. События последних нескольких часов потрясли ее.

За считанные минуты Костопулос довез ее до частной клиники.

Конечно, регистраторша узнала его с первого взгляда, и, хотя в приемной находились еще несколько пациентов, одного его слова оказалось достаточно, чтобы Сэм тут же проводили в кабинет.

• Предыдущая
• 4/29
• Следующая