Любовная карусель - Уорнер Элла - Страница 11

• Предыдущая
• 11/29
• Следующая

— Не за что.

Какой он уже взрослый! Николь не хотелось разжимать объятий, но в последнее время Джонни не нравилось, когда его ласкали как малыша; сейчас, конечно, другое дело, но все-таки…

— Что ты читаешь? — попыталась она сменить тему.

— Это книга о кроликах, — солидно сказал Джонни. — О том, как они спасаются от наводнений.

Николь улыбнулась.

— Возьми книжку с собой в кровать и почитай еще немного. Только в девять часов выключи свет, как всегда. А я еще посмотрю телевизор.

— Ты будешь в порядке, мам? — забеспокоился Джонни.

— Конечно, — заверила она.

Мальчик взял книгу, пожелал матери спокойной ночи и удалился в свою комнату с сознанием исполненного долга.

Но если бы все было так просто! Налив себе еще кофе, Николь включила телевизор, нашла любимую программу и устроилась в кресле.

Однако она не могла сосредоточиться на увлекательной истории о путешествии по Африке. Она мысленно прокручивала в голове все семь лет своей семейной жизни, вспоминая слова Барбары и Стивена, особенно Стивена, и это несмотря на то, что она твердо решила больше не думать о нем.

Надо сосредоточиться на нынешних проблемах. Нет, ей не нужен муж, способный увлечься другой женщиной. Николь хотелось бы, чтобы муж всегда ставил ее на первое место. Хотя, как вообще-то справедливо сказала Барбара, сама она зачастую отдавала предпочтение детям, но ведь они также и дети Ричарда.

Даже если Ричард вернется к ней, ничто не останется по-прежнему. Так или иначе, ее ждет много трудностей.

В передней послышался шум. Слышно было, как открылась входная дверь и захлопнулась.

Выключив телевизор, Николь вскочила на ноги. Ричард вернулся домой! Что может означать его приход?

Николь взглянула на часы: без двадцати десять. Наверняка он специально пришел тогда, когда дети обычно уже спят. Чтобы не мешали? А может, все же решил признать свою ошибку и ему стыдно перед ними?

Войдя в кухню, Николь опустилась на стул, на котором недавно сидел Джонни, подальше от двери, в которую с минуты на минуту войдет ее муж, человек, предавший ее семью. Непонятно лишь, почему она чувствовала виноватой себя, хотя ведь это Ричард разрушил их брак.

Но больше всего сейчас Николь боялась, что, возможно, муж попытается дотронуться до нее. Он, скорее всего, пришел сразу от Барбары, и ей не выдержать его прикосновений.

С нескрываемым раздражением на лице Ричард вошел в кухню. Сразу стало ясно, что он явился не с повинной.

— Какого черта ты приезжала ко мне на работу?

Разве Ричард не понимает, как нелегко ей было встретиться с его любовницей? Неужели ему не ясно, как много значит для нее семья?

— Я хотела увидеть женщину, которую ты предпочел мне и детям, — ровным голосом ответила Николь.

— Ты пошла к моему боссу!.. — заорал Ричард. — Черт возьми, Николь! В какое положение ты меня ставишь, вмешивая в наши дела Крессуэлла?

Так вот в чем дело! Она опозорила Ричарда в глазах начальника. Потому-то он и пришел. Не из-за нее или детей, а из-за боязни потерять работу или возможность продвижения по службе.

Николь внимательно посмотрела на безупречно выбритое лицо, модную стрижку, белоснежную рубашку, дорогой галстук, двубортный пиджак и отлично выглаженные брюки мужа. Ричарда всегда волновали его внешний вид и репутация. Но раньше Николь и не предполагала, что эти вещи волнуют его больше, чем семья.

— Люси хотела показать тебе свой рисунок, — сказала она, слабо махнув рукой в сторону двери, надеясь тем самым растопить лед в сердце мужа.

Но он едва взглянул на работу дочери.

— Не вмешивай сюда детей. Я хочу знать, что произошло между тобой и Крессуэллом.

Ревность? Неужели Стивен был прав? Николь нахмурилась. Подобная перспектива показалась ей вдруг неприятной.

— Чем вы занимались с ним до и после разговора с Барбарой? — продолжал допрашивать Ричард.

— Мы случайно столкнулись на стоянке, — начала оправдываться Николь. — Крессуэлл знал о вас с Барбарой и догадался, зачем я пришла. Поэтому он предложил воспользоваться своим кабинетом.

— С какой стати?

— Чтобы избежать скандала.

— Барбара говорит, что когда она вошла, Крессуэлл держал тебя за руку и был явно на твоей стороне, — гремел Ричард. — Я — руководитель отдела, а с тобой он встречался только раз. Зачем ему помогать тебе? Скажи мне, зачем?

Николь и сама не знала этого. Возможно, в память о прошлом, или, подобно Барбаре, Стивен использовал ситуацию. Неужели Стивен все еще испытывал к ней какие-то чувства? Если бы только он не бросил ее тогда… Как он мог так поступить!

— С Крессуэллом мы познакомились много лет назад, — тихо ответила она, стараясь заглушить злобу и подозрительность Ричарда. — Мы дружили семьями.

Однако муж разозлился еще сильнее.

— Ты никогда мне этого раньше не говорила, — продолжал он обвинять. — Я работаю у Стивена уже два года, и ни ты, ни он не упомянули, что вы знакомы.

Николь неопределенно пожала плечами.

— Думаю, нам обоим было неприятно об этом вспоминать. Наша дружба закончилась, когда мой брат погиб в машине Стивена, и мои родители во всем обвинили его.

— Он что, и правда был виноват?

Подозрительность в глазах мужа ей не понравилась.

— Нет, — словно оправдываясь, горячо проговорила Николь. — Джек вел машину. А мои родители тогда были слишком убиты горем, чтобы делать разумные выводы. Они считали, что если бы Стивену не подарили спортивную машину, а он не разрешил Джеку сесть за руль, то несчастья бы не произошло.

— В таком случае, это он должен тебя не любить, разве что… Постой-ка, тебе было семнадцать, когда погиб твой брат?

— Да. — Николь не понимала, куда клонит Ричард.

— Я хотел бы уточнить, когда это случилось?

— Под Новый год…

Ее воспоминания сохранили яркость и остроту того момента, когда она узнала о катастрофе: шок, горе и преступное чувство облегчения, что Стивен остался жив. Мало того, он продолжает приносить ей несчастье и поныне. Не следовало ей сегодня занимать его кабинет в личных целях.

С силой Ричард ударил кулаком по столу.

— Так вот кто отец Джонни!

Эти слова звоном отдались в ушах Николь. Посмотрев в разъяренное лицо мужа, она не нашлась, что ответить.

— Ведь Джонни родился в сентябре, — продолжал наступать Ричард. — Как раз через девять месяцев после катастрофы. Все сходится, не так ли? Так вот почему отец Джонни бросил тебя! Твои родители обвинили Крессуэлла в смерти их сына, а тебя отправили к тетке.

Ричард нервно шагал по кухне, ударяя кулаком одной руки в ладонь другой.

— И ты позволила мне работать в фирме отца твоего сына! — в бессильной злобе выкрикнул он.

Оправившись от изумления, вызванного догадками мужа, Николь возразила:

— Но Джонни твой сын, только твой! Ты для него единственный отец. Так что, прошу тебя, замолчи. Это никак не связано с…

— Не связано? — взвился Ричард. — Как ты могла подкинуть мне сына Стивена Крессуэлла?

— Джонни мой ребенок, ты усыновил его и заботился о нем как о своем собственном.

— Но больше я этого делать не буду.

Николь не могла поверить услышанному.

Как он после стольких лет, прожитых вместе, может отказаться от мальчика?

— Как это удобно, Ричард! Может, мне подыскать других отцов и для девочек? — с ненавистью спросила Николь.

— Не вмешивай сюда моих дочерей, — голос Ричарда вновь сорвался на крик. — Все эти годы ты скрывала от меня…

— Все эти годы тебя почему-то не волновало, кто настоящий отец Джонни, — твердо сказала Николь. — Ты поддерживал его и заботился о нем, играл с ним, гордился им, как собственным сыном. Как можно все это забыть? Ответь!

Покраснев, Ричард на минуту отвел взгляд, но чувство вины у него быстро сменилось гневом.

— Ты не имела права скрывать правду, когда узнала, что я собираюсь работать в фирме Крессуэлла.

— Ты очень хотел получить эту должность, Ричард, и я только радовалась за тебя. Если бы я знала, что там ты встретишь Барбару Хорнклиф и бросишь нас ради нее…

• Предыдущая
• 11/29
• Следующая