Карпара Тифчик - Чарков Дмитрий - Страница 18

• Предыдущая
• 18/35
• Следующая

При выходе из кабинета Вера понимающе на меня взглянула и опустила голову. Про себя я улыбнулся.

Склады бывают разные – маленькие, большие, протекающие и пустые, но на всех, по-видимому, незримо присутствует мать – Родина, соседская, твоя, растудытьная – и меня это всегда коробило. Так что первым делом, сформировав здесь колоритный коллектив, я повесил над воротами с батюшкиного позволения репродукцию иконы Божьей Матери, и – о, чудо! – упоминание всуе разом прекратилось. Кладовщики и грузчики, прежде чем ёмко обозначить «вон ту херовину на паллете» народным «погонялой», опасливо оборачивались на ворота, а проходя через них – крестились. Также с лёгкой руки игумена в бытовке появилась надпись: «Братья и сестры во Христе! Помните, что воровать – грех, ибо у себя отнимаете». Не знаю, насколько действенным было это упоминание: с нашим громоздким товаром особо-то не развернёшься в этом направлении, но если чего и таскали по мелочи, то наверняка с просветленными ликами и благословясь на дорожку. До церкви-то не дойти, вот и молились тут прямо, не отходя от кассы.

Начальник же склада, Степан Михайлович, человек набожный, так вообще из бомжей. Сословие такое. На собеседовании со мной рассказывал, как в лихие 90-е попал под общую раздачу ваучеров, и обзавёлся собственным канализационным люком: «кинули» бедолагу по всем статьям на собственной недвижимости. Сидит однажды под Новый год на краешке своего колодца, у дороги, соображает, где каплю шампанского раздобыть, чтоб хотя бы для приличия сопричастность с остальным российским народом почувствовать, и тут «Мерин» с разворота его окатывает снежно-песочной жижей – припорошил и метров через пять остановился. Выскакивают братки в костюмах да при бабочках, во всех смыслах, а Степан – шасть вниз, от греха. Они к люку – пьяные, веселятся: «Вылезай, бродяга, шампуси нальём». Он сидит впотьмах, ни гу-гу, забился в дальний угол, крестится только. Те склонились над люком и давай ему кидать вниз чего не попади, прямо на матрас его – покуражились немного, напоздравлялись и восвояси. Хорошо хоть без петард катались. Степан переждал несколько минут, зажёг свечку и стал разгребать, что они обронили: бутыль водки початый, кепка норковая иноземная, стаканы пластиковые смятые, разрозненные бутерброды – где сыр, где ветчина с зеленью, а где и крупинки икры красной; цепь золотая с мизинец, салфетки одноразовые пользованные, колечко маленькое золотое, Ролекс с браслетом, водительское удостоверение на симпатичную Машу Попову; одна кожаная перчатка и две тугие пачки «зелени» в банковских упаковках. Степан не стал тогда, впрочем, составлять приходный реестр и дожидаться поздравлений Президента по портативному радио в своём колодце и тут же сменил дислокацию, дабы повторно не искушать судьбу. Такого подарка от Деда Мороза ему хватило и на собственную квартиру, и на дополнительное образование в области логистики – сам он в миру помощником завхоза когда-то работал, человек бывалый. И теперь молчаливый Михалыч пользовался у нас большим уважением: редко кто, попав туда,так благополучно возвращался назад. Такого уже не согнёшь и не перешибёшь. На складе поговаривали даже, что девичья фамилия его жены – Попова, но я из этических соображений не лез к нему в душу, а вот что звать её Марией знал доподлинно.

При виде меня он протянул руку для пожатия, поздоровался и проинформировал:

- Стеллажей дополнительных нам хватит, чтобы ещё пятьсот квадратов покрыть. Нужно определиться с планограммой, да ячейки разрисовать, потом и расставлять можно.

- Да, завтра уже будет решение по новым площадям, я дам схему и определимся. Кого планируете туда управляющим?

- Думаю, Николай должен справиться.

- Он же недавно совсем..? – спросил я.

- Четыре месяца. Но парень с головой, хозяйственный.

- Со стороны не хотите посмотреть кого-нибудь?

- Нет. На его место старшим кладовщиком поставим Василия…

- Он же…

- Уже нет, давно в завязке, обратной дороги нет.

- Хорошо. Вам виднее. А Николай… отправьте его ко мне завтра к десяти утра, побеседуем.

Он кивнул, мы оглядели разобранные балки и перекрытия для новых стеллажей, и я отправился назад в офис.

После обеда вернулась Ольга и скинула мне по внутренней почте сделанные снимки со своими комментариями по поводу подъездных путей, вывоза мусора, покрытия полов, пожарной сигнализации и местных «озабоченных» охранников складов, причем всех трёх, и этой последней теме скрупулёзно посвятила половину всего отчета. Первая же половина была составлена достаточно грамотно и лаконично, за что я Ольгу очень ценил. Но я уже не стал указывать ей на форму изложения второстепенных фактов с неподобающими эпитетами в служебных записках, решив отложить эту процедуру на завтра, а дверь в кабинет предусмотрительно запер, чтобы её «случайно» не распахнуло сквозняком – секреты менеджеров противоположного пола на рабочих местах меня абсолютно не интриговали, а при моей закрытой двери они у них, как ни странно, и не возникали вовсе. Я в этом был уверен.

Ровно в десять следующим утром Николай был у меня в кабинете. Спокойный и приятный в общении парень двадцати семи лет, он прямо с порога производил впечатление полной уравновешенности и позитива. Если бы не его излишняя скованность и совсем уж мальчишеская застенчивость, проявлявшиеся хотя бы в неумении куда-нибудь деть свои руки в этом жестоком и коварном мире, он мог бы, пожалуй, кружить головы девчонкам похлещи попиков из разных «Фабрик звёзд». На рабочем же месте, как я не раз наблюдал, он вполне компетентно мог руководить процессом, избегая ссылок на прототип висевшего над воротами святого изображения – все его понимали и без них.

Я предложил ему присесть, и он неловко примостился на краешек стула. Мы поговорили немного о его профессиональных перспективах, как они ему виделись, о развитии бизнеса в целом и обо всё том, что сопутствует повышению в должности ценного сотрудника компании.

- Ольга, зайдите ко мне, - через полчаса попросил я по внутренней связи.

Она, как обычно, уверенно прошествовала к столику для посетителей и после моего приглашения присела напротив Николая. Сегодня она была в классических брюках и кофточке с высоким воротником без пуговиц. В таком виде, по правде говоря, она мне нравилась куда больше.

- Вы уже пересекались когда-нибудь? – спросил я.

Николай отрицательно помотал головой, а Ольга ответила, открыто разглядывая молодого человека:

- Один или два раза он заходил к нам в офис.

Я их познакомил. Затем достал Ольгин вчерашний отчет. Она нервно заёрзала на своем стуле.

- Николай, Оля по моему поручению вчера сделала экспресс-мониторинг новых складских помещений, и нам необходимо принять окончательное решение и выбрать наиболее подходящее. Поскольку именно вы будете осуществлять там локальный логистический менеджмент… - я сделал паузу и боковым зрением удостоверился, что Ольгин интерес к новому проекту заметно возрос, - то сознательно не показывал ни одно из них Степану Михайловичу, и хотел бы, чтобы вначале вы проехали туда и сами внесли конкретное предложение. Что выберете – там и будете работать, и людей своих организовывать.

- Хорошо, Афеноген Ильич.

- Поскольку Ольга уже в теме, - я снова взялся за её служебную записку, повертел и так, и сяк, в итоге же сунул назад в папку, - то она вам сегодня составит компанию. Ольга, обрисуйте Николаю по дороге ситуацию, чтобы нам здесь не заниматься… - я кивнул на папку с отчетами, - коллективным чтением. Думаю, устно у вас получится менее… м-м… эпатажно. Вопросы?

Вопросов не было. Они одновременно поднялись и вышли, при этом Николай распахнул дверь и робко пригласил её пройти первой. В Америке или Европе на гребне феминизации за такие вещи мог бы и в тюрьму угодить на пару месяцев, или, в лучшем случае, отделаться увесистой оплеухой от милой миниатюрной барышни с суровым взглядом. Ольга же только приветливо улыбнулась и выпорхнула в общий офис – куда нам ещё до западных стандартов? Под иконами с пустыми карманами даже проходить не научились – вековой генотип всё ещё побеждает. Ну да каждому своё.

• Предыдущая
• 18/35
• Следующая