Хозяин копья (Легенда о Хуме) - Кнаак Ричард Аллен - Страница 27

• Предыдущая
• 27/76
• Следующая

– Да, милорд.

Хума тяжело упал на скамью, обхватив голову руками, и внезапно почувствовал жар.

– Как вы себя чувствуете? – участливо спросил Эйвандейл.

Соламнийский рыцарь вытер выступившую на лбу испарину. Жар стал спадать.

– Не беспокойтесь. Сейчас все пройдет. Обеспокоенный государь спросил:

– Может быть, мы отложим разговор до завтра?

– Да, пожалуй, так будет лучше, милорд.

– Пожалуй. – И, потирая подбородок, государь сказал: – Поезжайте со мной в Каэргос, оттуда, если у вас еще будет желание, вы сможете сами добраться до нужной вам вершины.

– В Каэргос? – В глазах Хумы еще мутилось, он видел государя, как в тумане.

– Да. Наши целители проведут нас по еще нетронутым чумой районам. Согласны?

– Благодарю вас. – Резко встав, Хума почувствовал: голова у него снова закружилась, ему неудержимо захотелось лечь. Он был еще очень слаб. – Извините меня, пожалуйста.

– Не извиняйтесь. Вам надо хорошенько отдохнуть.

Хума вышел из шатра. Провожая взглядом уходящего рыцаря, государь озабоченно нахмурил брови. Он выпил глоток вина и взглянул в окно.

До службы в армии большинство солдат государя Эйвандейла были простыми торговцами или крестьянами. Для них рыцари Соламнии были людьми из легенды. Теперь один из рыцарей находился рядом с ними, и рассказы о его подвигах, настоящих и воображаемых, уже ходили по лагерю. Благоговейные взгляды солдат сильно смущали Хуму. Рассказы обрастали все новыми и новыми подробностями о его яростной схватке с Черной гвардией военного министра. Мол, он один одолел целый легион противника и стаю волкодлаков – а волкодлаки наводили прямо-таки ужас на солдат Эйвандейла, ведь их семьи некому было защитить от этих монстров.

Сам Хума никак не мог понять, как в Эрготе, стране, в которой началась славная история рыцарства, могут превозносить его, Хуму, как героя. Но рассказы о подвигах рыцаря Соламнии радовали Эйвандейла. Когда Хума протестовал против домыслов, государь только улыбался и говорил, что так бывает с любой легендой.

– Им необходимы герои. Рассказы о героях дают им надежду. Надежду на то, что тьма, которую послала на них Такхизис, будет побеждена и они вернутся к своим возлюбленным, к своим семьям.

Время от времени драконы приносили сообщения о ходе войны. Противник перешел границы Северного Эргота и Хайла.

Хума встревожился. Кэз либо продолжал упорно идти на север, либо уже повернул на юг, чтобы найти Хуму. Даже если он повернул на юг, он не будет желанным гостем здесь ни в одном городе, ни в одном селе. Хума беспокоился не только о Кэзе – минотавр, в конце концов, сумеет постоять за себя. Но драконы не могли ничего сказать о том, что происходит в Соламнии на самом деле. Ходили слухи: рыцари отступили почти до Вингаардской Башни. Однако это были только слухи.

В двух днях пути от Каэргоса армия Эйвандейла разбила лагерь в небольшом полуразрушенном городке. Некогда процветавший, он пострадал от чумы еще в самом начале войны. Теперь здесь, как полагали многие, эпидемия могла вновь вспыхнуть.

Правда, Эйвандейл придерживался иного мнения. Он спросил Хуму:

– Помните, я говорил вам, что чума очень разборчива?

– Да, помню.

Постучав пальцами по столу, государь продолжал:

– Я считаю, возникает она не стихийно. Ее направляют какие-то силы.

Хума не верил, что кто-либо может специально насылать чуму, но он не раз слышал о Моргионе. У его приверженцев были агенты во всех городах, во всех армиях, во всех странах. Эти агенты только ожидали команды сеять от имени своего бога смерть.

– Вы не могли ошибиться? – Хуме очень хотелось, чтобы государь оказался не прав.

– Конечно, может быть, я и ошибаюсь.

Хуме уже было разрешено выходить за пределы лагеря. Запрет был снят после того, как Хума заверил государя, что он не настолько безрассуден, чтобы уйти в город одному. Выйдя из лагеря, рыцарь пошел по разрушенному городу. Вид руин, разговоры о чуме отнюдь не веселили. Все же Хума знал, что эпидемии в городе нет и можно ходить, не опасаясь, что заразишься.

Вначале он и не собирался подходить близко к домам, уцелевшим в городке, но вдруг увидел: у одного дома мелькнула четырехногая тень и тотчас скрылась за ветхим зданием. Это могла быть дикая собака… А может быть, и волк.

Хума вынул меч и пошел вслед за скрывшимся животным. Вскоре он услышал: кто-то пробежал между пустыми, заброшенными домами. Это не были шаги четвероногого существа. Нет, что-то подсказывало рыцарю: это – шаги двуногого. Хума силился рассмотреть что-либо в полутьме. Ему удалось увидеть только два красных глаза – их владелец тут же скрылся в одном из зданий.

В доме, слева от Хумы, послышались голоса. Но, повернувшись влево, он ничего не увидел. Со спины на Хуму надвинулась какая-то огромная бесформенная масса. Резко развернувшись, он ударил нападавшего мечом и услышал: кто-то вскрикнул от боли; но призрак тут же буквально растворился в темноте. Хума с мечом в руке бросился на его поиски.

Без сомнения, призраку некуда было скрыться, кроме как войти в полуразбитую дверь поблизости. Пнув ногой дверь, Хума вошел в дом. Первая комната была пуста. Он обошел все комнаты небольшого дома. Никого, кроме насекомых. Призрак, за которым он гнался, исчез бесследно. Раздосадованный рыцарь пошел к задней стене здания. Пыль поднималась в воздух густым облаком. Задняя стена дома была разрушена. Если призрак не прятался в груде камней, значит, его здесь нет. Но и среди камней Хума никого не обнаружил.

От поднявшейся пыли рыцарь закашлялся. Вдруг он почувствовал неодолимую слабость и тошноту. Не было сил ни двигаться, ни держать меч. В изнеможении Хума бросил меч на пол, подняв новые клубы пыли. Доспехи Хумы уже покрылись слоем грязи. Пошатываясь, рыцарь сделал несколько шагов. Висевшая в воздухе пыль забивала ему глаза, нос, уши, горло. С большим трудом ему удалось добраться до открытой входной двери. Увидев перед собой пустынную улицу, Хума со вздохом опустился на пол. Даже сидеть было тяжело, и он решил, что сон взбодрит его.

Рыцарь уснул, лишь только закрыл глаза.

Темные фигуры, облаченные в длинные плащи, словно тени, задвигались вокруг него. Их лица закрывали огромные капюшоны.

Один из призраков взял в руки небольшой сосуд, висевший у него на поясе, и открыл его. Осторожно посыпал пол красноватым порошком. Пыль с шипением стала испаряться, превращаясь на поверхности пола в плотный слой серого вещества. Закрыв сосуд, неизвестный в плаще подошел к лежащему рыцарю. Он щелкнул пальцами, и четверо его спутников подхватили Хуму.

Спустя мгновение в доме уже никого не было. Если бы кто-нибудь заглянул сюда, он не увидел бы никаких следов присутствия ни Хумы, ни его похитителей.

Только дикий хохот пронесся над заброшенным городом.

До слуха Хумы донесся неприятный свистящий шепот. Приходя постепенно в сознание, рыцарь догадался: идет спор, имеющий к нему непосредственное отношение. Хуме захотелось увидеть одного из спорящих, пытавшегося защитить рыцаря. Другой голос, казавшийся странно знакомым, сердито оборвал его:

– Ну что вы тянете время?

– Он – меченый.

– Ну и что из этого. Шелудивый?

Шелудивый возбужденно ответил:

– Очень странно, что у рыцаря Соламнии – такой знак.

Немного помолчав. Шелудивый продолжал своим квакающим голосом:

– Он не хочет понять нас. Полуночник! Этот, лежащий на земле, – наш человек, а не его.

Полуночник снова попытался объяснить:

– Но ведь и среди рыцарей есть наши агенты. Даже на самом высоком уровне.

Шелудивый кивнул, соглашаясь с этим. Хума слегка пошевелился. Они, кажется, увидели на нем какую-то важную метку. Ничего необычного, кроме пылающего лба, сам он не чувствовал.

– Я догадываюсь, что означает эта метка. – Хуме снова показалось: голос ему хорошо знаком. – Я согласен, что его не следует убивать, как я предлагал первоначально. Ну что же, значит, он сможет дать сведения, которые нам нужны.

• Предыдущая
• 27/76
• Следующая