Восход солнца - Хантер Эрин - Страница 21
- Предыдущая
- 21/59
- Следующая
— Пестролистая... — неуверенно начал он.
— Мы не можем ответить на твои вопросы! — перебила его пестрая кошка. — Возвращайся в свое племя! Там ты найдешь всю правду.
— Но... Но ты должнасказать мне что-нибудь еще! — умоляюще воскликнул Воробей. — Значит, все это время Звездное племя знало, что мы не дети Белки и Ежевики?
Гнев полыхнул в глазах Пестролистой.
— Когда же ты поймешь, что Звездное племя не может знать всего? — прорычала она, хлеща себя хвостом. — Порой мы тоже бываем в смятении. Иногда мы просто обычные коты — такие же, как ты!
Не дав ему возможности опомниться, она развернулась и скрылась в папоротниках.
Воробей кинулся за ней в погоню, но земля ушла у него из-под лап. Он проснулся в собственной пещере, глядя в кромешную тьму. Он снова был слеп, одинок и беспомощен. Воробей разинул пасть и чуть не завыл, как брошенный матерью котенок.
«Они все меня бросили: Остролистая, Львиносвет, мои соплеменники и даже Звездное племя! Я теперь совсем один».
И даже его вера в пророчество, некогда так много обещавшая, была построена на обмане.
«Наверное, я был слеп не только в жизни, но и в своих снах. Что же мне теперь делать?»
Глава X
Остролистая беспокойно ворочалась в своем неуютном гнездышке под корнями дерева. Лежавший рядом с ней Львиносвет крепко спал, но уши и хвост унего подергивались, словно молодому воину снились плохие сны. Но по крайней мере, он спал! А вот Остролистая никак не могла уснуть в такой близости от Гремящей тропы. Даже ночью тут носились чудища, кричали Двуногие и лаяли собаки.
«В жизни не видела такого шумного места! Ума не приложу, как ручные киски могут тут жить?»
Она снова заворочалась на сухих листьях. Ближе к рассвету Остролистая все-таки провалилась в тревожный сон, но почти сразу же проснулась, потому что Львиносвет зашуршал листвой, выбираясь наружу. Широко зевая, Остролистая вылезла следом за ним.
Оранжевый свет, горевший в небе над территорией Двуногих, сменился бледными предрассветными сумерками. Крыши палаток Двуногих четко вырисовывались на фоне светлеющего неба. Холодный ветер свистел над землей, трава была покрыта инеем. Ежевика и остальные патрульные молча смотрели в сторону территории Двуногих.
— Нужно вернуться туда, — начал Ежевика, — и поискать кота, которого мы повстречали прошлой ночью. Я хочу знать, о чем он говорил вчера.
— Мне показалось, здешние коты не жалуют чужаков, — настороженно пошевелила усами Орешница.
Березовик ободряюще дотронулся носом до ее уха.
— Нас много, так что нам хилые котишки не страшны!
Остролистая быстро переглянулась с братом.
— Я думаю, мы вышли на след Сола, — прорычал Львиносвет, терзая когтями траву. — Клянусь самой жирной полевкой из кучи, что это из-за него вчерашний кот так нас испугался!
Остролистая кивнула. Любопытство придало ей храбрости, и она уверенно побежала следом за Ежевикой через участок травы к просвету между гнездами Двуногих. Ее соплеменники ни на шаг не отставали от них, все шли с поднятыми хвостами и гордо поднятыми головами.
«Мы коты-воители!Мы не должны никого бояться!»
Ветерок усилился, превратившись в холодный режущий ветер, воющий в глубоких ущельях между краснокаменными домами. Здесь было так темно, что коты с трудом разбирали дорогу, а слабые лучи солнца не могли растопить лед, стянувший лужи вдоль Гремящей тропы.
— Пить хочу! — проскулила Остролистая. — У меня язык стал шершавый, как мышиная шерстка!
Когда Ежевика в очередной раз остановился, иобы принюхаться, она присела возле лужи и лизнула языком лед, наслаждаясь его покалывающей свежестью.
— Идем, — скомандовал глашатай. — Сюда.
Остролистая хотела вскочить, но тут же со сдавленным писком съежилась на земле. Оказалось, что язык у нее примерз ко льду, и малейшая попытка оторвать его вызывала острую боль.
— Что случилось? — крикнул Львиносвет.
— Ой... Яжык! — с трудом выговорила Остролистая. — Он... приклеился.
Львиносвет сдержанно хихикнул. Подбежавший Березовик наклонился к Остролистой, чтобы получше рассмотреть ее беду, и она с трудом подавила раздражение, заметив веселые искорки в его глазах.
— Это де хмехно! — промычала она настолько отчетливо, насколько позволял примерзший язык.
— Отойдите, — раздался за ее спиной спокойный голос Бурого. — Дайте-ка взглянуть. — Наклонившись, он аккуратно отодвинул в сторону Березовика и осмотрел Остролистую. — Так и есть, язык примерз, — сказал он, и Остролистая поняла, что старший воин едва удерживается от смеха. — Думаю, придется обломать лед вокруг твоего языка. Только тебе придется нести льдинку на языке, пока она не растает.
— Чудесная мысль! — прыснула Орешница. — Ты только что открыл новый способ приносить воду старейшинам!
Ощетинившись от злости, Остролистая снова попыталась оторвать язык, но лишь заскулила от боли.
— Ой, бойно, бойно! Хделайте зе хто-ни- будь!
Она представила, как лежит на земле с высунутым языком и невольно прыснула со смеху.
«Звездное племя, до чего же потешно, я наверное, выгляжу!»
— Остролистая! — бросился к ней Ежевика. Смех плясал в его янтарных глазах, но голос был ласков, и он участливо дотронулся носом до ее уха. — Дыши изо всех сил. Лед совсем тонкий, ты растопишь его своим дыханием.
Улегшись рядом с ней, Ежевика набрал побольше воздуха и выдохнул на кусочек льда, к которому примерзла Остролистая. Неожиданное тепло разлилось по телу Остролистой.
«Как все-таки хорошо, когда кто-то о тебе заботится!»
Но это слабое тепло тут же сменилось холодом, когда Ежевика добавил:
— Ты вылитая мать! Она тоже вечно всюду застревала и попадала в дурацкие положения.
«Никакая она мне не мать!»
Остролистая шумно выдохнула, а потом снова пошевелила языком и со стоном облегчения отлепила его ото льда. На замерзшей луже появилась крошечная лунка, продышанная горячим дыханием Ежевики. Но Остролистая не собиралась благодарить глашатая за помощь. Он ей не отец — и вообще никто!
— Вот и хорошо, — буркнула она, вставая. — Все в порядке. Давайте...
Низкое рычание, раздавшееся за ее спиной, не позволило ей договорить. Все обернулись.
На другой стороне Гремящей тропы, в нескольких лисьих прыжках от них, стояла целая стая собак. Их было пятеро, все разного роста и размера — от маленькой бурой жесткошерстной собачонки до огромной черной с рыжими подпалинами псины. Но в глазах всех пятерых горела одна и та же свирепая ненависть.
— О, нет... — услышала Остролистая сдавленный вскрик Орешницы.
— Назад, — спокойно и твердо скомандовал Ежевика. — Ни в коем случае не бегите и не поворачивайтесь к ним спиной.
От страха у Остролистой лапы примерзли к земле, причем гораздо крепче, чем язык ко льду лужи. Она просто не могла пошевелиться. Слишком живо она представляла, как огромные собачьи клыки вонзятся в ее шкуру, как кровь хлынет из раны и...
Она пошатнулась от резкого тычка Львиносвета.
— Шевелись! — зло прошипел брат.
Внезапно она почувствовала, что снова может двигаться. Все инстинкты приказывали ей повернуться и бежать, но она заставила себя медленно, шажок за шажком, двинуться прочь от стаи собак.
Черный с рыжими подпалинами пес разинул огромную пасть, демонстрируя два ряда острых желтых клыков. Угрожающее рычание исторглось из его глотки.
«Осталось совсем немного. Только бы пройти территорию Двуногих, а там мы заберемся на деревья».
И тут шерсть у нее встала дыбом, потому что сзади послышалось новое рычание. Обернувшись через плечо, Остролистая увидела еще двух собак, преградивших им путь к бегству. Эти двое выглядели еще страшнее первых пятерых, пасти у них были разинуты, с клыков капала слюна.
— Ну вот и все, — прошептал Березовик. — Мы уже падаль.
В тот же миг, словно услышав его слова, первая стая бросилась на котов.
— Бежим! — крикнул Ежевика.
- Предыдущая
- 21/59
- Следующая
