Страна-за-Пеленой - Кнаак Ричард Аллен - Страница 50

• Предыдущая
• 50/58
• Следующая

Кордалин стояла рядом, ожидая объятий Дру.

Он коснулся ее — и она рассыпалась в прах. Пойманный в тенета заклинания, он сам вызвал ее подобие — как Шарисса тех танцоров.

Где-то хохотала Меленея. Это так смешно — попытка оживить собственную память! Гнев пламенем охватил волшебника, взор его очистился, и он увидел Меленею. И попытался достать ее.

Второе воспоминание. Шарисса — младенец. Шок открытия, что им надо заботиться не только друг о друге, но и о ней. Большинство враадов отдало бы детей в руки големам, волшебным слугам и так далее. Так, наверное, и начинается вражда детей со взрослыми.

Шарисса запищала, и Дру взял ребенка на руки. Она рассыпалась. Еще один спектакль театра его сознания.

— Это просто замечательно! — промурлыкала Меленея. — Какое место для игр! Я думала, мне удастся только попытать тебя, но это восхитительное выражение, когда ты теряешь все снова и снова!

Его руки едва не нашли ее горло. Она увернулась, и, прежде чем он успел что-то предпринять, перед ним встала картина дуэли.

— Серкадион Мани! Нет, не надо! — Он не мог ничего остановить. Кордалин встретилась с какой-то неизвестной соперницей, давно погибшей. Проигравшей дуэль тремя днями позже.

Бой расплылся, став единым целым; Дру даже не разглядел его. И все, что осталось от Кордалин, — комок чего-то совсем нечеловеческого. Дру вспомнил, как он потом неделями искал убийцу жены. Его жажда мести так и не насытилась.

Он обернулся к Меленее.

— Меленея, — пробормотал он.

Она снова окружила его воспоминаниями. Но туман и картины развеялись, оставив один образ. Фигуру, которая не понимает, что и ее могут снять с доски.

— Меленея! — Его взгляд пронзил ее. Чародейка осознала, что жертва больше не подвластна фантомам, но было уже поздно. Спастись было некуда. Первой своей сознательной мыслью Дру запечатал комнату.

— Меленея, — начал он в третий раз. — Ты начала портить меня в то время, когда я был один. Ты никогда не видела меня до Кордалин. Ты и не подозреваешь, насколько я — враад. Как бы ни старался я сейчас от этого избавиться.

Ее торжествующая улыбка исчезла. Дру чуть ли не физически ощутил, как она борется с Нимтом, пытаясь пробить путь к спасению.

— Тебе не стоило оживлять мою память так реалистично. Ты напомнила мне, что Шарисса всегда в опасности, пока ты рядом. — Он не издевался: Меленея заставила его почувствовать себя враадом, и ощущение было не из приятных. — Нет, этого я позволить не могу — Не в силах вырваться, она ударила новым заклинанием. Не таким изящным, зато смертельным.

Дру отклонил его легко и просто. Им управляла разбуженная Меленеей холодная злость. Он понимал, что скоро все пройдет, и хотел успеть закончить раньше.

Она швыряла заклинание за заклинанием, но все зря. Эта магия изничтожила бы любого, кто знал ее хуже. Когда она истратила свои силы, Дру лишил ее возможности двигаться и даже дышать. Она не умерла — он просто показал ей ее собственную беспомощность.

— Ты любишь игры, Меленея? Я тоже, но более тонкие и интеллектуальные. Шахматы, к примеру. У меня есть для тебя место: место, где ты присоединишься к моим старым противникам, угрожавшим мне и понявшим, что я не так уж мирен, если защищаю свой дом.

Он протянул ей фигурку и отпустил ее. Она машинально схватила фигуру. Не понимая, она рассматривала ее, Дру… Она всегда выходила сухой из воды. Всегда находилось что-то, что можно использовать для своей победы.

— Нет, не сейчас, — шепнул Дру. Он показал ей на фигуру в ее руке. — Одну ты узнала. Как насчет этой?

С надменной улыбкой Меленея поднесла ее к глазам. Глаза расширились, рот раскрылся в судорожном вдохе. Пешка упала и покатилась по полу.

— Ты узнала его? Некоторые сохранили присущий им вид, другие стали лучше соответствовать своей сути. Они будут жить долго, переживут меня. И что с того, что пешки когда-то были игроками? Как ты?

— Дру… ты…— Меленея не могла слова вымолвить от ужаса.

Он почувствовал, что близко Сирвэк и Ксири. Сирвэк хотел обратиться к нему, но Дру отказал. Сперва — закончить.

— А я думал, тебе понравится, дорогая моя Меленея. Не ты ли всегда говорила, что вся наша жизнь — игра?

Ксири не должна видеть его таким. Дру сделал пасс — и шахматный набор снова оказался на столе, все фигуры на исходной позиции. И стало ясно, что одной фигуры не хватает. А он и не знал, что так близок к завершению комплекта.

Один миг, только один миг. Полная концентрация. Он взял Меленею, любовницу и смертельного врага, и поставил на доску.

— Выбирай, — медленно сказал он. — Кем ты желаешь быть?

Когда к нему присоединились Сирвэк и Ксири, он как раз закончил и убирал фигуры. Шахматы были одной из немногих вещей, которые он решил взять с собой. Они напомнят ему лучше всего, что именно он оставил позади.

— Дру! — Эльфийка повисла на нем, дрожа всем телом. Он секунду стоял, разинув рот, а потом сжал ее изо всех сил.

— У эльфов в обычае браки на всю жизнь? — прошептал он, целуя ее в макушку.

— Да. — Она пригнула его голову, чтоб он мог достать не только до волос. Когда наконец они разжали руки, она огляделась.

— А Сирвэк говорил про опасность, про эту Меленею… Что с ней сталось? Ты…

— Я научил ее новой игре. Она займет ее надолго. — Он сделал вид, что не заметил вопроса на лице Ксири. Сирвэк глядел на него с пониманием: он знал, что здесь произошло.

— Хозяи-ин, — отважился сказать наперсник. — Гос-спожа тут рядом. И гос-с-сподин Геррод с ней.

Господин Геррод?

Низкий рокочущий гром сотряс стены жемчужного замка.

— Шторм наконец прекращается. — Страшная новость для расы враадов. Им надо было рисковать встретиться со штормом, если они хотят убраться отсюда. Все еще удерживая Ксири, Дру разжал руку и рассмотрел кристаллы, подобранные с пола. Он знал, что теперь они бесполезны. Меленея, скорее всего, считала с них информацию. Но ее нельзя было спросить — что бы ни было известно его бывшей любовнице, ему это недоступно. Ему мог бы помочь Рендел с его обширными познаниями о двух мирах, но его погубила спешка, если…

— Сирвэк! Покажи мне Геррода и Шариссу! — позвал он, оторвавшись от Ксири.

Перед ним мелькнуло изображение пары на окраине его владений. Все еще не отошедший от гнева, он мог бы с легкостью доставить их к себе. Однако, понимая, что они с Меленеей и так изрядно ухудшили ситуацию, он обернулся к Ксири:

— Посторожи меня. — Он с трудом подавил желание потребовать у Нимта большего. — Я хочу доставить их сюда.

Его эмоции и ее забота привели к быстрым результатам. Геррод с открытым ртом уставился на волшебника и его товарищей. Его глаза скрывались под капюшоном, но можно было предположить, что они открыты столь же широко, как и рот. Что до Шариссы, то она, оглядевшись за одно мгновение, воззрилась на своего отца и кинулась к нему, заключая его в объятия.

— Папочка! Я думала, ты умер! Меленея! Ты знаешь, она… Он накрыл ее рот ладонью.

— Тш-ш, Шарисса! У нас потом будет время. Извини, сейчас мне надо поговорить с твоим другом.

— Со мной? — Рот Геррода, единственная хорошо видимая часть его лица, изогнулся в виноватую кривую, хотя Дру еще ни в чем не обвинил его, да и не собирался. Он взял на заметку спросить Тезерени, в чем тот чувствует себя виноватым, но только после того, как они разберутся с текущим кризисом.

— С тобой, Геррод. — Он подошел к неподвижной фигуре и по-приятельски обнял враада за плечи. — Мы поговорим о таких вещах… как твой брат, Страна-за-Пеленой и то, зачем мы все еще тут. И самое главное, мы поговорим о том, как нам выбраться отсюда.

— Отсюда? Вы хотите сказать…

— Да, я думаю, что у тебя есть сведения, или ты знаешь, как их получить, а мне… всем нам они нужны. — Дру прервался и обернулся к остальным. — Шарисса. Ксири. Простите мою бесцеремонность. Я думаю, вы обе поймете. Побеседуйте друг с другом. Я хочу, чтобы вы как можно лучше узнали друг друга.

Девушки взглянули друг на друга с явным любопытством.

• Предыдущая
• 50/58
• Следующая