Деляга - Полищук Вадим Васильевич "Полищук Вадим" - Страница 34

• Предыдущая
• 34/57
• Следующая

Заводу досталось несильно, но пробираясь обратно к станции Три Процента наткнулся на склад готовой продукции. Керосин, соль и спички. Сейчас перед ним лежала одна из трех основных составляющих товарного потребления любой военной экономики. Воровато оглянувшись, и убедившись, что никто не видит, он нагреб соли, куда только мог, еще раз пожалев о потерянном вещмешке. Вот туда бы можно было набрать… Набрать-то можно, а унести? Соль она того, тяжелая, а путь предстоял неблизкий.

В этом Лопухов убедился, едва подойдя к станции. Вот где вовсю порезвились Геринговские асы. Пожрать здесь точно не удастся, как и отсюда уехать. Ближайшие сутки поездов точно не будет.

— Что дальше делать будем?

Рядом с Вовой стоял высокий худой красноармеец с белеющей из-под шапки повязкой.

— Я пешком пойду, — решил Вова.

— А дойдем?

— Не знаю. Но тут точно хана.

Вместе с ним рискнули двинуться еще пятеро, самые здоровые. За три часа успели пройти километров десять. Шли по путям на север. Впереди уже обозначились постройки следующей станции, но, к счастью, дойти до нее не успели, налет девятки «лаптежников» наблюдали со стороны. «Юнкерсы» устроили привычную карусель, сначала вывалили бомбовой груз, потом прошлись из пулеметов. Судя по поднимавшимся в районе станции клубам дыма, отоварить выданные талоны там тоже не удастся. В Вовину голову пришла мысль.

— В семь они начинают бомбить Сталинград, а вторым вылетом штурмуют железную дорогу, — догадался он.

— А нам что с этого?

— Надо дальше идти по ночам, а на станциях появляться ранним утром, когда продовольственный пункт уже работает, а немцы прилететь, еще не успели.

На следующей станции им повезло, придя затемно, они успели получить по куску хлеба и миске жидкого, зато горячего, супа. Даже смогли забраться в эшелон, который должен был отправиться на север. Но время шло, а эшелон так и продолжал стоять на месте. Вовины нервы не выдержали.

— Ну его на хрен! Пошли отсюда.

Некоторые решили рискнуть и остаться, ушли вчетвером. Село при станции было большое, вдоль железной дороги растянулось километров на пять. Час спустя раненые едва вышли за окраину и смогли увидеть, как немецкие самолеты разносили очередную станцию.

— Ладно, чего зря смотреть — прервал это занятие высокий с перевязанной головой, — пошли дальше.

До Саратова добирались целую неделю. Где-то удавалось реализовать полученные талоны, где-то пускали на обмен добытую Вовой соль, где-то так выпрашивали. Рана опять воспалилась, и Лопухову по дороге становилось все хуже и хуже. Если в начале пути он шел довольно бодро, то к концу еле передвигал ноги.

В Саратовском госпитале ему, наконец, оказали квалифицированную помощь. Когда повязку отодрали от раны, Три Процента чуть не потерял сознание сначала от боли, а потом от ее вида, в ране копошились мерзкие белые черви.

— Это хорошо, — сказал врач, — они выели омертвевшие ткани и спасли от гангрены.

Может, с медицинской точки зрения, оно, действительно, хорошо, но кому приятно, когда тебя заживо жрут черви, еще до того, как похоронили? Выяснилось, что попавший в руку осколок занес туда кусочки шинельного сукна, а хирург, вынимавший осколок их не заметил. Здесь Вове сделали повторную операцию, почистили рану и он, наконец, окончательно пошел на поправку. Кормили, надо сказать, весьма прилично. Начальник госпиталя, военврач первого ранга, сумел как-то договориться с председателем местного колхоза и овощи в госпитальную кухню поступали в нужном количестве и без гнилья.

Однако надолго в Саратове Три Процента не задержался, госпиталь был прифронтовым, поток раненых не ослабевал. Через неделю Лопухова погрузили в санитарный эшелон, а выгрузили аж в Новосибирске. Начинался новый круг Вовиного ада.

— Встань в строй!

— Товарищ капитан, я…

— Я сказал, встань в строй! Водительское удостоверение есть? Нет? Вот и жди пехотинца!

А какой шикарный был вариант! Гвардейская минометная часть, резерв верховного главнокомандования. Звучит? Еще как! А главное, до линии фронта всегда есть несколько километров Однако, все уверения, что машину он водить умеет, на «покупателя» не подействовали. Как и на предыдущих. За две недели Три Процента пытался пристроится оружейником в авиационную часть, водителем в понтонную часть, даже в ОСНАЗ пытался проникнуть. Не подумайте о Вове плохого, данный ОСНАЗ занимался перехватом немецких радиопереговоров и ближе десятка километров к фронту не приближался. Потом его хотели отправить в артиллерийское училище, а это полгода без фронта, но документов, подтверждающих десятиклассное образование у него, естественно, не было. Поэтому уже почти две недели Лопухов зависал на пересыльном пункте.

Пересыльный пункт — это такое место, куда поступали раненые из госпиталей. Там они находились некоторое время, пока за ними не приезжали «покупатели» — представители разных частей, присланные за пополнением. «Покупатель» знакомился с личными делами, отбирал нужных людей, затем на построении называли фамилии отобранных, и очередная команда убывала в действующую армию. Но был небольшой шанс подкатиться к офицеру и выбраться, наконец, из жуткого пехотного круговорота. Пока все попытки заканчивались неудачей.

Кормили на пересыльном пункте так, чтобы все там находившиеся испытывали желание как можно быстрее убраться оттуда как можно быстрее, даже в передовую траншею. Но Три Процента нашел временный выход. Из госпиталя он прибыл сюда настоящим оборванцем. Здесь его полностью переодели и снабдили всем положенным. Вова тут же приступил к обмену вещей на продовольствие у местного населения. Просто так продать, скажем, шинель было нельзя. За это и трибунал мог вполне обломиться, а вот обменять новую шинель на бэушную с доплатой в виде пары буханок тяжелого ржаного хлеба вполне можно. Понемногу Вова опять превратился в такого же оборванца. К тому же, борясь со вшами, его постригли наголо, но довольно небрежно, пучки волос торчали на голове там и тут. Короче, он превратился в форменное чучело. Ну, кто такого возьмет, да еще в приличную часть? Но все, что можно было сменять на хлеб, подошло к концу, и надо было как-то выбираться отсюда.

— Лопухов! Лопухов?!

— Я!

— Спишь что ли? Выходи из строя!

Три процента сделал три шага вперед и оказался в редкой шеренге таких же неудачников — в петлицах «покупателя» скрестились две крохотные винтовки с примкнутыми штыками. Добро пожаловать обратно в царицу полей, Вова!

Теплушка с новым пополнением медленно ползла на запад, подолгу задерживаясь на станциях, а то и крохотных полустанках или разъездах. Как говориться, кланялись каждому столбу. От нечего делать травили байки, про баб, про довоенную жизнь, ну и про фронт, конечно. Старлей оказался парнем компанейским, и сейчас именно он рассказывал о начале своей фронтовой жизни.

— В конце сорок первого попал я в Туркестанский военный округ, во вновь формируемую дивизию. Назначили меня командиром роты, взводных ни одного не дали, а в роте одни только узбеки. Русский понимает один только комсорг, самый нужный человек, он команды и переводил остальным.

— И как же вы воевали? — поинтересовался кто-то из задних рядов.

— Да так и воевали. Нет, ребята они неплохие, правда, трусоваты малость. Чтобы их в атаку поднять, приходилось на хитрость идти. Я впереди иду, в правой руке один узбек, в левой — другой, из тех, что в их клановой иерархии повыше, за мной комсорг, а за ним уже остальные. Я стакан водки принял, мне не страшно, а они все непьющие были.

— Совсем не пили? — поинтересовался красноносый мужик лет, сорока, видимо, любитель зашибить в прежней жизни.

— Совсем, — подтвердил рассказчик. — С ними в обороне хорошо сидеть было. Они привычные у себя каналы копать, так здесь за сутки выкапывали траншею полного профиля. Еще сутки — блиндажи готовы. Вся водка на обмен шла. Мясо за нее выменивали, овощи. Несколько раз плов делали, они где-то котел здоровенный добыли, так повсюду его с собой и таскали.

• Предыдущая
• 34/57
• Следующая