Это было жаркое, жаркое лето - Князев Алексей - Страница 11
- Предыдущая
- 11/183
- Следующая
После того случая ребята на работе даже побаиваться его немного стали, хотя и смешно, конечно — чего его бояться. Да черт бы с ним со всем, но вот голова сегодня раскалывалась как никогда, и после того случая тоже. После вчерашней драки вроде даже поболее, чем после побоища в пивной. Чижу это совсем не нравилось — ведь оба раза ему досталось по кумполу и головная боль была нехорошим симптомом, особенно если учесть старую армейскую травму после неудачного прыжка с парашютом. Он твердо решил, что надо будет набраться смелости и непременно показаться врачу. Или даже спросить у Ольги совета; может, лучше обратиться к врачу не казенному, из поликлиники, а такому, чтобы делал свое дело с душой. Заплатить, конечно, придется, да голова-то — она ведь дороже, она у него одна. Да, теперь он всегда будет советоваться с Ольгой — об этом было просто приятно думать — теперь он может говорить с ней на любую тему, делиться с ней своими проблемами. Ведь они стали близки, очень близки…
При воспоминании о волшебной ночи у Чижа вдобавок к боли голова еще и закружилась — теперь он не в мечтах и предположениях, а совершенно точно знал, какая у нее нежная кожа, какая упругая грудь, как темпераментно она себя ведет с мужчиной — то есть с ним, Чижом! Как покорно изгибается ее тело, какие волшебные стоны она издает, звучащие самой сладкой на свете музыкой, которая только может существовать для мужчины…
Думать об Ольге он мог сутками напролет, но жесткий локоть, ткнувший под ребра, вернул Александра к суровой прозе жизни:
— Я говорю, Чижик, ты что, в натуре, охренел? Опять замечтался? — Гундосый голос Валерки Приходько неприятно резанул ухо.
— Что? — Чиж осоловелыми глазами обвел задымленное помещение тесноватой курилки, возвращаясь к действительности.
К сожалению, он находился не рядом с волшебной женщиной из своих сладких грез, а среди заводских ребят в перепачканных рабочих робах.
Грянул дружный хохот пяти жеребцов. Оказалось, пока он мечтал, здесь собралась почти вся их бригада. Не доставало только еще пары оболтусов.
— Ну я ж вам говорил, он сегодня просто спит с открытыми глазами! — Пучеглазый Волков умолк на мгновение, затем поерзав своей тощей задницей по деревянной скамейке, видимо все же принял решение доставать Чижа и дальше, поскольку передвинулся от него на более безопасное расстояние. — Так что, Чиж, завел-таки себе бабу, тихоня? — с невинным видом спросил он. — Ну и какова она в постельке? Или ты всю ночь просил, да она тебе не дала — оттого и не выспался? — И сам же первый гоготнул своей плоской шутке.
Сейчас я тебе придурку все расскажу, держи карман шире, — пронеслось в голове Александра. — Расскажу, как она обняла меня ногами в кульминационный для нас обоих момент… И как ласкала меня губами в самом интимном месте, заставляя от сладости закипать в венах кровь… И какой у нее оказался приятный узкий вход… И как, стесняясь своих слов, попросила меня полежать на ней еще немного, ведь она так отвыкла от приятной ей тяжести мужского тела… Сейчас, образина, жди, все тебе паскуднику выложу, как же! Да вы все тут кроме слов «трахаться», «подмахивать», да «сосать», про женщин и сказать-то ничего больше не способны. И уже за одно только то, что ты назвал мою богиню «бабой», можно было бы без угрызений совести раскроить кулаком твою ничтожную маленькую головенку — вместилище разной трухи, вроде массы всяческих дешевых баек и похабных анекдотов с бородой. Не хочется просто руки марать, да и ребята не поймут, ведь вроде ничего особенного он и не сказал. Это для них ничего особенного…
Вслух же Чиж произнес негромко, но с интонацией, заставившей этого шустрого мозгляка мгновенно прикусить язык, да и других сменить тему на более нейтральную — обычное нытье о вечной нехватке денег и как бы их половчее раздобыть:
— Заткнись, Волков. Лучше не напрягай меня сегодня…
Волков замолчал, да и другие на редкость дружно поняли, что Чиж сегодня не в духе и лучше его не доставать. После случая в пивной он слыл здесь за крутейшего парня и ни один человек с «Приреченских тканей» не рискнул бы связаться с ним, предварительно не помолившись. Слухи о той драке распространились по фабрике моментально. Это было несколько месяцев назад…
Большой пивной бар на Андроповской встретил их как всегда. Нестройный гомон пьяных голосов, клубы табачного дыма, на который впору было вешать топор, традиционно залитые пивом деревянные столы с открыто стоящими на иных водочными бутылками, хотя водка здесь не продавалась. Отыскав глазами свободный стол, они прошествовали к нему сквозь обширное пустое пространство в центре зала и расселись по тяжелым деревянным стульям с высокими спинками. Пустота посередине предназначалась для танцев. Как ни странно, этот вертеп к вечеру, после двухчасового перерыва на уборку, подвергшись основательной чистке, превращался в пивной же ресторан с более крутыми, естественно, наценками, и пользовался, как и пивная днем, немалой популярностью, потому что пиво здесь было всегда свежее и неразбавленное.
Единственное, что не нравилось Чижу, да и остальным ребятам тоже — в этом заведении частенько собиралась всякая полууголовная шушера, чувствуя себя здесь как в своей вотчине. Лишь искренняя любовь к пенистому напитку перевешивала у обычных клиентов опасения нарваться на неприятности. Периодически проносились слухи, что здесь опять происходили какие-то непонятные разборки и кого-то опять увозили в милицейском «бобике», а кого-то в карете «скорой помощи». А может, недобрая слава этого заведения нарочно преувеличивалась завсегдатаями, чтобы сюда похаживало как можно меньше народа и им всегда находилось свободное место. Во всяком случае, фабричная бригада, в которой работал Чиж, посещала это заведение с периодичностью не менее раза-двух в неделю и за все время пребывания в «Фениксе», как назывался этот бар, им всего два раза приходилось наблюдать потасовки, да и то, в обоих случаях между собой сцепились обычные алкаши — кто-то без разрешения увел стул у соседнего стола, а кому-то показалось, что пока он выходил в туалет, у него сперли бокал пива.
Разместившись с относительным комфортом, компания потребовала по две кружки пива на брата, сделав заказ довольно смазливой официантке Тоне, к которой прилипло прозвище «чистюля» из-за вечно замызганного, некогда белого передника и постоянно растрепанных волос. Тоня как всегда шустро притащила пиво и, переставляя кружки с залитого пивом пластмассового подноса на стол, рассеянно улыбнулась в ответ на какую-то шутку Волкова, который почему-то считал себя опытным ловеласом и записным остряком. Весь его опыт общения с прекрасным полом сводился к тому, что он периодически приводил в свою комнату в коммунальной квартире подцепленных в злачных местах неприхотливых спившихся бабенок, и за выпивку с незатейливой закуской завоевывал их благосклонность. Ни одной приличной женщины среди его пассий до сих пор отмечено не было. Обо всем этом бригаде поведал Рома Климов, которому Волков оказал честь, взяв его как-то раз с собой на промысел.
Вообще-то, как признавали некоторые из их бригады, один раз ему попалась довольно симпатичная девчушка лет восемнадцати, которую он хорошенько отмыл в ванне и даже расщедрился на покупку кое-каких дешевеньких шмоток, после чего стал с ней вроде как сожительствовать. Та даже приходила встречать его на проходную. Как предполагал Чиж, встречать Волкова заставлял ее он сам, дабы все воочию убедились, с какими клевыми девицами он имеет дело. Эта идиллия продолжалась примерно с месяц или около того, пока Настя — по-крайней мере именно так назвалась она Волкову, а паспорта он у нее, естественно, и не спрашивал — в один прекрасный день не собрала все мало-мальски ценное, в то время когда ее возлюбленный находился на работе и зарабатывал им на счастливую совместную жизнь, и не исчезла в неизвестном направлении, прихватив для кучи и паспорт своего возлюбленного. Как ни старался последний скрыть эту плачевную концовку так счастливо начавшейся истории, чтобы не уронить наработанного, как ему казалось, авторитета удачливого донжуана, все тайное рано или поздно становится явным — о случившемся узнали от соседей, которые приходили на фабрику, слезно упрашивая руководство удерживать из зарплаты этого раздолбая хоть какие-нибудь деньги для возмещения ущерба, так как милиции было на все начхать и эту Настю, естественно, никто больше и не надеялся увидеть, тем более — в зале суда. У одной старушки куртизанка изъяла что-то жутко дорогое из семейных реликвий, у отставника-майора — деньги и награды, у других еще чего-то по мелочам, никого не оставив в обиде от отсутствия внимания. Сам же Волков отделался легким испугом — у него и брать-то было нечего.
- Предыдущая
- 11/183
- Следующая
