Ящик водки. Том 1 - Кох Альфред Рейнгольдович - Страница 47
- Предыдущая
- 47/57
- Следующая
— Нет. Запреты были, но чтоб Господь сказал, что все, что он прямо не разрешил, того нельзя — такого не было.
— Ладно. С Чернобылем я вот еще что подумал. То, что власть так себя повела, — это частное проявление большого закона. Я вот что заметил… Где у негров и у русских суверенитет — там тоска, и голод, и воровство. Власть к своему народу относится как к чужому.
— Мой любимый Пол Джонсон писал о том, что неграм нельзя давать суверенитет, потому что они друг друга мочить будут.
— А про русских он такого не писал?
—Нет.
— Боюсь, мы про это первые напишем. Это такая крамола, так некрасиво, что даже как-то неловко… Варягов бы каких позвали, что ли… Вот, за тысячу лет только один руководитель высшего звена — я все про Александра Второго — проявил заботу о своем народе. И в итоге плохо кончил… Но даже и не это меня беспокоит, что его убили, это его личная проблема! Моя проблема другая — что он был исключением! А остальные 980 лет страна управлялась людьми, которые вели себя как чужие! Их волновало все что угодно, кроме блага подданных! У всех риторика, как у Зюганова: да, мы обосрались и семьдесят лет вели страну непонятно куда, и жили хуже всех, и бездарно отдали власть непонятно кому; а теперь еще раз пустите нас к власти, и на этот раз мы точно не обосремся… Таким образом, можно сказать, что государственный суверенитет русских ни к чему хорошему не приводил. То есть суверенитет хорош только в виде исключения, при наличии Александра Второго. А если его нет, кто ж тогда должен командовать? Какие-то мифические варяги?
— Ну, варяги не думали, что им придется управлять такой страной…
Комментарий
Справедливости ради надо сказать, что русские, в общем, и не рвутся управлять своей страной — может, что-то чувствуют… Они страну то и дело кому-нибудь спихивают. У нас обыкновенно правят, грубо говоря, варяги. Те же самые мифические варяги, киевские незалежные князья, цари и царицы немецкого происхождения, еврейские комиссары, грузинские семинаристы, днепропетровские аппаратчики… Все было, и ничего хорошего из этого не вышло. Особого внимания заслуживают попытки введения внешнего управления или его элементов — как с фирмами, где кризис и обвал. Я имею в виду Антанту, при помощи которой белые намеревались восстановить в стране законность. Антанта попыталась что-то наладить… Но после оставила эти попытки. Антанта ушла из России в двадцатые — как какая-нибудь Pizza Hut из Москвы в 98-м, испугавшись временных трудностей. Стало ясно, что в России не только самоуправление не работает, но и внешнее тоже не срабатывает. Действительно, какой-то третий путь — ни внутрь, ни наружу. Классическим поводом для введения внешнего управления был дефолт 98-го, но никому и в голову не пришло поставить об этом вопрос. Зачем? Только время терять…
Свинаренко: Ну и какую же властную альтернативу мы можем предложить России? Россия каждый раз управляется как бы чужими людьми, — они бабки поделили и разбежались, а крестьяне всякие и пролетарии — да ну их как бы… А?
— Ой! Прям как в застойной «Литературке» — если бы директором был я. Каждый русский интеллигент (сразу Васисуалий Лоханкин представляется) должен предложить властную альтернативу… Альтернативу чему? Или кому? А не представляешь альтернативы, значит, не интеллигент. Не думаешь над вековечными вопросами и т.д. Ну, да делать нечего, Игореша требует…
Рассуждения о власти в третью неделю Великого Поста с двусторонней пневмонией и плевритом (восемь дней без курева, задница как дуршлаг от уколов антибиотиками)
Рассуждение первое (конфуцианское)
Конфуций. «Изречения». Глава 12 «Янь Юань»:
«…7. Цзыгун спросил о том, в чем состоит управление государством. Учитель ответил:
— Это когда достаточно еды, достаточно оружия и есть доверие народа.
— А что из названного можно первым исключить в случае необходимости? — спросил Цзыгун.
— Можно исключить оружие.
— А что из остающегося можно первым исключить в случае необходимости? — снова спросил Цзыгун.
— Можно исключить еду. Смерть издревле никто не может избежать.
Когда ж народ не верит, то не устоять…»
Похоже, еду с оружием мы уже давно исключили. Но вот феноменальный уровень доверия народа нынешней власти, который не могут объяснить ни ее адепты, ни ее противники, — он вполне в русле конфуцианских установок. В этом смысле нынешняя власть действует правильно. Путь к сердцу народа лежит не через желудок. Что бы там ни кричали Маркс и Энгельс. Народная любовь вещь неуловимая и трепетная. И она часто переходит в лютую ненависть. А вот обратно — с трудом. Проверено экспериментально. Сами знаете.
Конфуций. «Изречения». Глава 13. «Цзылу»:
«…2. Чжунгун стал управляющим у Младших и спросил о том, что значит быть правителем.
Учитель ответил:
— Будь примером для своих подданных, не вини за малые поступки, выдвигай достойных и способных.
— А как узнать достойных и способных, чтобы их возвысить? — спросил Чжунгун. Учитель ответил:
— Возвысь тебе известных, А тех, кого не знаешь, — Отринут ли другие?»
Тут вроде все понятно и технологично. Возвысь своих друзей-товарищей. Не особенно их ругай за взятки и коррупцию. И получится все чи-ки-чики.
Так все и делается, в соответствии с указаниями старика Конфуция. Но вот в конце — подковырка. Страшная подковырка. Опасная подковырка. А те, кого не знаешь, куда пойдут? Что будут делать? О чем думать? Какому правителю служить? А вдруг среди них есть тоже достойные и способные? И мужественные и храбрые? И самоотверженные? Отринут ли их другие (правители)? Не зреют ли в их сердцах гроздья гнева? А вдруг они не меньше известных и возвышенных любят Родину? И переживают за нее? Может, их посадить от греха подальше? А то как-то неуютно. Временно все как-то.
И дальше, в этой же главе: «… 14. Когда Жань вернулся с заседания, Учитель спросил:
— Почему пришел так поздно?
— Обсуждали одно государственное дело, — ответил ученик.
Учитель возразил:
— Это дело не могло быть государственным. В противном случае я бы слышал о нем. Хотя нигде и не служу».
Вот здесь у нынешних — все мимо кассы. Все что-то темнят, шушукаются. Секретики у них вечно. На лице — печать государственной нужды. А что за нужда — нам неведомо. Тайна! А раз так, то, значит, и нет никакой государственной нужды. А есть обычная человеческая нужда. Какая-то там. Большая или маленькая. Сугубо личная. О ней и сказать-то совестно. Вот и шушукаются промеж собой. Ходят друг к дружке. По нужде.
И в заключение. Конфуций. «Изречения». Глава 17. «ЯнХо»:
«…18. Учитель отметил: — Плохо, когда фиолетовый цвет затмевает ярко-красный; плохо, когда мелодии удела Чжен портят возвышенную музыку; плохо, когда краснобаи губят государство…»
Здесь без комментариев. И так все ясно. И грустно.
Рассуждение второе (античное)
Платон. «Государство». Книга первая. «О справедливости как выгоде сильнейшего»:
«…Устанавливает же законы всякая власть в свою пользу: демократия — демократические законы, тирания — тиранические, так же и в остальных случаях. Установив законы, объявляют их справедливыми для подвластных — это и есть как раз то, что полезно властям, а преступающего их карают как нарушителя законов и справедливости…»
Вот она — мощь разума античных гигантов! «Установив законы, объявляют их справедливыми». Можно даже сказать: «…объявляют их справедливостью».
Вот тут давеча Госдума закон об автогражданской ответственности приняла. Так там все владельцы автомобилей обязаны их застраховать.
Ха! Все, да не все. Вернее, почти все. Все, кроме государства. То есть если в тебя въехала госмашина, то тебе заплатят — шиш! Даже если у тебя машина застрахована. Поскольку страховая компания с государства денег не получит. Так-то! Даешь трехцветные номера! Это называется справедливость. Поэтому сидите и не пиздите, граждане автовладельцы.
- Предыдущая
- 47/57
- Следующая