Ящик водки. Том 2 - Кох Альфред Рейнгольдович - Страница 14

• Предыдущая
• 14/64
• Следующая

Еще, помню, ездил в Ростов. Писал про драматический поворот в судьбе одного комсомольского функционера: он из секретарей райкома ушел в официанты. Я пошел к нему обедать, он мне подносил пиво, и я его расспрашивал, ловко ли у него тут идет строительство коммунизма. Он в целом резонно мне отвечал, что любой труд почетен. А еще я его доставал таким вопросом: «Как же так, ты вон сколько народу загнал служить в армию, а теперь от нее косишь?» Но голос совести мне в нем пробудить не удалось: чего с комсомольского работника взять?

А вот в пару командировок, куда я стремился, съездить не удалось. По причине моих невысоких морально-политических качеств. Я собрался в Афганистан и про все договорился с Минобороны, с какими-то полковниками там, мы с ними дружили и выпивали — но вдруг они стали со мной очень холодно разговаривать и даже бросали трубки. Все сорвалось. Отгадка простая: никак не могло обойтись без запроса в КГБ, а там, видно, вспомнили про мой скромный вклад в самиздат.

И с «узбекским делом» я пролетел, которое тогда гремело. На этот раз все испортила Генпрокуратура СССР. Я туда пришел на очередную беседу по поездке — с опозданием и в состоянии тяжелейшего похмелья. И им в таком виде не понравился. Не взяли меня в Ташкент. А напился я накануне со знакомым немцем, который впервые приехал в Союз и остановился у меня на правах мужа моей бывшей немецкой подруги, молочный типа брат. Я к встрече припас пару бутылок водки, мы ее всю выпили, и я из вежливости спросил: «Еще хочешь?» Он отвечает: «Natiirlich, Игорь Николаич!» Я достал портвейн. Опять мало! Сходил к соседу за самогонкой, взял взаймы. После одеколон пили. Я думал: ну до чего крепкий попался немец, даром что такой щуплый, мне уж тяжело, а ему все давай и давай. Положил я его на раскладушке, спим… Ночью просыпаюсь от страшных звуков, думал, начинается извержение вулкана: все выпитое и съеденное полезло у человека из всех дыр. И он бормотал, буквально как Чехов перед смертью, который почему-то на иностранном сказал нам прощальные слова, дословно: «Ich sterbe» («Я умираю».) Но он не умер, удалось человека откачать и выходить, хотя шансы у него были небольшие. Ну вот. Умирающего я спас ценой командировки в Узбекистан. Потом, кстати, я немца спросил: «А ты что, серьезно бухаешь вообще?» «Не, — говорит, — два пива плюс сто водки — и я готов». — «А на хера ж ты требовал добавить?» — «А я не требовал, я просто из вежливости тебе врал, что еще хочу. Я думал, что в России такой обычай: нельзя отказываться, если наливают… Sancta simplicitas!»

Я и сам тогда чуть не помер.

Комментарий

Дефицит

В 88-м начался дефицит вообще на все. Мы, журналисты, переживали его вместе с народом, но все же несколько иначе. В редакционных отделах иногда выдавали талоны на ширпотреб, как-то досталось и мне. И вот в назначенный день приезжаю я на закрытый обувной склад… Передо мной стояла задача — купить жене зимние сапоги (если кто помнит такую проблему). В коридоре очередь выстроилась вся редакция, начиная с замзавотделами и ниже. Стоял я полдня, а когда уперся в прилавок, оказалось, что женские сапоги мужчинам положены только начиная с уровня старшего корреспондента. Пришлось взять себе мокасины с кисточками.

Кроме сапог, бывали и так называемые продуктовые заказы из колбасы и самый дешевый в мире растворимый кофе — в коричневых банках, они и сейчас встречаются в киосках. Духовная пища тоже была квотирована. Помню закрытые показы: какой-нибудь «Рэгтайм» Формана. Тогда я неделю ходил под впечатлением. А недавно взял кассету, лег на диван, начал смотреть: нет, вяло! Не катит. В чем дело? Может, в том, что мы были измучены фильмами про заводы и колхозы, про девушек, которые не дают, и правильных непьющих парней, которые молча курят, выразительно глядя вдаль. На таком дохлом фоне всякий фильм, где человек не жалобу нес в партком, а стрелял из ружья по пидорасам, которые насрали ему в автомобиль, обречен был на статус шедевра, на благодарное внимание и долгую память.

Свинаренко: — А еще надо отметить такое событие: в 88-м я женился.

— Не имея, соответственно, ни кола ни хера.

— Ну. Женился на теперешней жене и поселился у нее в коммуналке.

— А, ты из-за жилья женился! Был элемент меркантильности в твоем браке! Ты, когда женился, учитывал факт наличия жилья? Вот я когда женился, был чистый эксперимент. У меня не было жилья, и у нее не было.

— «Мои оправдания здесь были бы неуместны и несколько искусственны. Да и статья посвящена несколько другой теме», — это я цитирую твой пассаж из газетной полемики с Авеном. Ты хочешь, чтоб я исправил ситуацию? Стоит только развестись — и справедливость восстановится! Ха-ха. Но если разбирать тему серьезно, то простыми ответами типа да/нет отделаться не удастся. Придется мне тут занять твое время и прибегнуть к развернутым объяснениям и примерам. Чтоб ты понял ситуацию.

— Да.

— Ну вот. Долгие годы после развода с первой женой огромное количество людей стремилось меня женить, имея самые разные мотивы, — начиная от чисто корыстных побуждений знакомых девушек и кончая женами моих товарищей, которые хотели так нейтрализовать мое развращающее влияние на их мужей. Я сперва активно сопротивлялся этим попыткам сватовства: ну на кой это надо, когда тебя как кобелька возят на вязку. Но потом меня один товарищ уговорил поддаться и даже перехватил инициативу сватовства у своей жены и взял дело в руки. Дело в том, что она его отпускала с ночевкой только под тем соусом, что меня-де надо женить. Чтоб не подводить товарища, я с ним ездил в эти рейды. Девушки, с которыми мы дружили, не очень были похожи на невест в общепринятом смысле… Но было весело. Я стал воспринимать это мнимое сватовство как способ расширения круга знакомств. Ну, знакомят тебя с девушкой, что ж тут плохого. Так и так ведь знакомиться с кем-то придется. В общем, ничего плохого в этих смотринах не было. Жениться я никому не обещал, само собой… Сейчас даже как-то ностальгически все вспоминается… Проблем с личной жизнью не было, позвонил — и поехал куда-то. И никто тебя не пилит за отлучки… Тебе не понять, ты же мальчиком женился и все пропустил. Фактически это была цивилизованная форма многоженства — помнишь нашу первую главу? Моя женитьба — это было явление глубинного порядка, мировоззренческого, это был переход от полигамии к моногамии… По живому приходилось рвать. Этот переход я давно бы совершил, пора бы уж к тридцати годам-то, уже страшно тянуло к нормальной человеческой жизни, чтоб дети бегали по дому, жена чтоб ворчала — но не было подходящей кандидатуры. И вот я осознал, что она появилась. На второй день знакомства. Я сразу стал тянуть ее замуж.

— То есть ты сразу решительно пошел в атаку. Внутреннее решение?

— Ну. Она долго отбивалась. Я ее полгода доставал. Она говорила — перестань, так не бывает. Может, и это меня раззадорило. А я первый раз когда женился, то тоже по глубокому внутреннему убеждению — хотя и чувствовал, что ничего хорошего из этого не выйдет. Но я откуда-то знал, что если не женюсь, то не прощу себе этого. Должен был выпить ту чашу до дна. Иначе б ругал себя всю оставшуюся жизнь и жалел о несделанном. Странно, что у молодого парня были такие озарения…

Ну я тебе не буду здесь подробно рассказывать про свои духовные практики, чтоб не испугать. Это немножко слишком экстремально и затратно, твое сердце немецкого бизнесмена будет кровью обливаться. Может, потом как-нибудь расскажу, при случае — в одной из следующих книг.

Вот. Почему я немедленно решил жениться? Все было очень тонко… Когда-то я увидел фотопортрет жены Гагарина, — кажется, работы Василия Пескова, — снятый в те минуты, когда Гагарин крутился на орбите и непонятно было, чем все это кончится. Она там подперла щеку рукой и смотрит перед собой. Взгляд такой глубокий, очень человеческий, столько в глазах читается… Не, ну если у девушки блядские глаза — это тоже хорошо, тоже иногда надо; но мы же тут о другом, о возвышенном, о человеческом, о душе. И вот видно было на том портрете гагаринской жены, что она думает не про бабки, не про новую «Волгу», которая положена космонавту, а про своего мужика, каково ему там. И вот я увидел его, этот взгляд, у Лидии… сразу решил жениться. Скажу тебе по секрету: я человек очень тонкой душевной организации, а мне в общении с девушками то и дело приходилось играть незатейливого провинциального хама. От этого устаешь, хочется ведь побыть собой. Так я женился на жене, с которой у меня близкие параметры. То есть я все сделал правильно. Как легко догадаться, женой своей доволен.

• Предыдущая
• 14/64
• Следующая